Раджан: что кроется за действиями центробанков
Реакция рынков удивляет, учитывая имеющийся опыт с проводимой ведомством Бена Бернанке политикой количественного смягчения (QE), пишет в Project Syndicate бывший главный экономист Международного валютного фонда Рагурам Раджан.
В принципе, ФРС осторожно дал понять, что продолжит придерживаться политики почти нулевой процентной ставки и не планирует распродавать имеющиеся активы. Сбалансированный портфель – доминирующая теория необходимости количественного смягчения.
По сути, покупая долгосрочные казначейские облигации у частных инвесторов, ФРС надеется, что инвесторы начнут балансировать свои портфели. В связи с тем что рискованные активы удалены и заменены на безопасные активы Центробанка, инвесторы должны захотеть рисковать, а это приведет к росту цен на все рискованные активы (включая находящиеся в частных руках долгосрочные казначейские облигации), а также снижению процентов по облигациям.
Итак, в чем причина резкой реакции рынков на намек ФРС?
Объем ежемесячных покупок ФРС влияет на глобальные цены активов - один из возможных ответов. Другой вариант: инвесторы во всем мире видят намного больше смысла, чем ФРС на самом деле вложила в свое заявление. Какой бы не был ответ, он вызывает тревогу, так как центральные банки (на балансе которых в настоящее время триллионы долларов) имеют меньше возможности управлять завершением количественного смягчения, чем они хотели бы.
Количественное смягчение – по сути, шаг в неизвестное. Учитывая всю неопределенность политики (как это работает, как его сделать более эффективным и как из него выйти), почему банкиры центробанков, для которых слово “инновационный” просто эпитет, забыли о своем консерватизме при внедрении QE?
Вероятно, причина кроется в прошлом. Кризисы обычно происходили в странах, где отсутствовала хорошая экономическая подготовка, по крайней мере не на том уровне, как в США или Европе. Когда политикам развивающихся экономик говорили, что они должны проводить политику жесткой экономии, широкомасштабно закрывать банки, “очищать” экономику после кризиса, они не протестовали, несмотря на перспективу долгих лет высокой безработицы. В конце концов очень мало кто имел хорошую подготовку и не смел сомневаться в общепринятых правилах (тех, кто смел ставить под сомнение внешние советы, называли “неосведомленными чудаками”).
Когда кризис разразился дома, западные экономисты не спешили утверждать, что боль - необходимое условие для выздоровления экономики. Возможно, поэтому кейнсианство, которое обещает безболезненные ответы, вновь становится популярным. ФРС, возглавляемая, возможно, самым лучшим кредитно-денежным экономистом в мире, предложила креативные решения, которые в политических кругах, включая консервативные международные организации, поставили под сомнение.
Рассмотрим другое объяснение. Возможно, успех в предотвращении коллапса финансовой системы после кризиса 2008 г. обеспечил банкирам центральных банков общественную поддержку и некий карт-бланш для действий. Возможно, их успех в спасении банковской системы заставил некоторых банкиров центробанков ошибочно поверить, что они обладают магическими качествами. В конце концов, несмотря на их естественный консерватизм, банкирам центробанков было бы сложно ничего не делать, если они верили, что могут что-то сделать для улучшения ситуации и снижения безработицы.
Однако и это лишь частичное объяснение. Мало кто в обществе одобряет спасение больших банков, еще больше людей не понимает, почему финансовую систему нужно было спасать, когда их собственные работодатели увольняли сотрудников и закрывали предприятия.
Возможно, лучшее объяснение заключается в следующем: вместо расширения возможностей для банкиров центробанков спасение банков сузило пространство для их маневров. Скорее всего, политические сложности и ничегонеделание после траты миллиардов долларов на спасение частных банков заставили банкиров центробанков действовать креативно, в том числе проводить политику количественного смягчения.
Говоря о недавней нестандартной кредитно-денежной политике, мы можем только гадать о ее истинных причинах. По крайней мере в связи с последними событиями развенчался миф о том, что банкиры центробанков - технократы, которые полностью независимы от политики и идеологии. Они наконец-то спустились на землю.
В принципе, ФРС осторожно дал понять, что продолжит придерживаться политики почти нулевой процентной ставки и не планирует распродавать имеющиеся активы. Сбалансированный портфель – доминирующая теория необходимости количественного смягчения.
По сути, покупая долгосрочные казначейские облигации у частных инвесторов, ФРС надеется, что инвесторы начнут балансировать свои портфели. В связи с тем что рискованные активы удалены и заменены на безопасные активы Центробанка, инвесторы должны захотеть рисковать, а это приведет к росту цен на все рискованные активы (включая находящиеся в частных руках долгосрочные казначейские облигации), а также снижению процентов по облигациям.
Итак, в чем причина резкой реакции рынков на намек ФРС?
Объем ежемесячных покупок ФРС влияет на глобальные цены активов - один из возможных ответов. Другой вариант: инвесторы во всем мире видят намного больше смысла, чем ФРС на самом деле вложила в свое заявление. Какой бы не был ответ, он вызывает тревогу, так как центральные банки (на балансе которых в настоящее время триллионы долларов) имеют меньше возможности управлять завершением количественного смягчения, чем они хотели бы.
Количественное смягчение – по сути, шаг в неизвестное. Учитывая всю неопределенность политики (как это работает, как его сделать более эффективным и как из него выйти), почему банкиры центробанков, для которых слово “инновационный” просто эпитет, забыли о своем консерватизме при внедрении QE?
Вероятно, причина кроется в прошлом. Кризисы обычно происходили в странах, где отсутствовала хорошая экономическая подготовка, по крайней мере не на том уровне, как в США или Европе. Когда политикам развивающихся экономик говорили, что они должны проводить политику жесткой экономии, широкомасштабно закрывать банки, “очищать” экономику после кризиса, они не протестовали, несмотря на перспективу долгих лет высокой безработицы. В конце концов очень мало кто имел хорошую подготовку и не смел сомневаться в общепринятых правилах (тех, кто смел ставить под сомнение внешние советы, называли “неосведомленными чудаками”).
Когда кризис разразился дома, западные экономисты не спешили утверждать, что боль - необходимое условие для выздоровления экономики. Возможно, поэтому кейнсианство, которое обещает безболезненные ответы, вновь становится популярным. ФРС, возглавляемая, возможно, самым лучшим кредитно-денежным экономистом в мире, предложила креативные решения, которые в политических кругах, включая консервативные международные организации, поставили под сомнение.
Рассмотрим другое объяснение. Возможно, успех в предотвращении коллапса финансовой системы после кризиса 2008 г. обеспечил банкирам центральных банков общественную поддержку и некий карт-бланш для действий. Возможно, их успех в спасении банковской системы заставил некоторых банкиров центробанков ошибочно поверить, что они обладают магическими качествами. В конце концов, несмотря на их естественный консерватизм, банкирам центробанков было бы сложно ничего не делать, если они верили, что могут что-то сделать для улучшения ситуации и снижения безработицы.
Однако и это лишь частичное объяснение. Мало кто в обществе одобряет спасение больших банков, еще больше людей не понимает, почему финансовую систему нужно было спасать, когда их собственные работодатели увольняли сотрудников и закрывали предприятия.
Возможно, лучшее объяснение заключается в следующем: вместо расширения возможностей для банкиров центробанков спасение банков сузило пространство для их маневров. Скорее всего, политические сложности и ничегонеделание после траты миллиардов долларов на спасение частных банков заставили банкиров центробанков действовать креативно, в том числе проводить политику количественного смягчения.
Говоря о недавней нестандартной кредитно-денежной политике, мы можем только гадать о ее истинных причинах. По крайней мере в связи с последними событиями развенчался миф о том, что банкиры центробанков - технократы, которые полностью независимы от политики и идеологии. Они наконец-то спустились на землю.