Могут ли в России вырасти налоги?

Среди множества неопределенностей, связанных с новым президентским сроком, один аспект кажется почти несомненным - повышение налогов. Дискуссии по поводу неизбежного системного налогового бремени продолжаются уже некоторое время. Последнее существенное повышение налогов в России произошло пять лет назад, в 2019 году, когда НДС вырос на 2 процентных пункта без заметного ущерба для экономики.

В последнее время правительство склоняется к локальным налоговым маневрам, таким как временная надбавка к избыточному доходу, девальвационный сбор или незначительные корректировки прогрессивных ставок подоходного налога с физических лиц. Однако после февральского обращения президента любая неясность рассеялась: вопрос заключается не в том, «если» (вероятно, в следующем бюджетном цикле), а скорее в том, «как» и «в какой степени» увеличится налоговое бремя. И, что особенно важно, на кого именно оно ляжет?

Смена парадигмы

Предшествующая стратегия стала составной частью интеграции России в мировую экономику и основные политические процессы. С этой целью было полностью и эффективно урегулировано долговое наследие бывшего Советского Союза, которое привело к банкротству, особенно очевидному в последний год его существования. В результате Россия и ее ведущие предприятия получили беспрепятственный доступ к международным рынкам капитала, что способствовало относительно недорогому и долгосрочному финансированию наиболее острых потребностей переходной экономики. Внутри страны эта тенденция была дополнена оптимизацией налоговой системы и всеобъемлющим снижением налогов в сочетании с введением дифференцированного налогообложения доходов, полученных от добычи нефти и газа.

Центральными компонентами этой модели налогово-бюджетной политики были бюджетное правило и суверенные фонды благосостояния. Их концептуальная основа основывалась на готовности выдерживать приливы и отливы в экономической ситуации: сначала сокращать расходы и откладывать избыточные доходы от нефтегазовых ресурсов, а затем использовать их по мере необходимости. Однако, в то время как с первой частью уравнения проблем не возникло, калибровка второй оказалась заметно более сложной задачей. Накопленные нефтедолларовые резервы, составлявшие почти 10% ВВП, были быстро истощены во время глобального финансового кризиса 2008-2009 годов, после чего бюджетные власти проявили поразительную бережливость. Следовательно, даже у убежденных сторонников бюджетного правила возникли сомнения: является ли его главной целью обеспечение антициклической стабильности?

В настоящее время вердикт по этому вопросу более или менее ясен - основной целью было не обеспечение предсказуемости политики или временной бюджетной стабилизации, а простое стремление накопить значительные средства для потенциальных расходов, независимо от сложившихся финансовых условий.

Новая реальность

Как бы то ни было, все это теперь осталось в прошлом. Скромные бюджетные резервы сохраняются исключительно в виде китайских юаней и золота, а что касается будущих доходов, то существует скудное представление об их потенциальных источниках в достаточных объемах для стабилизации бюджета. Более того, даже если бы такие доходы были получены, жизнеспособных путей инвестирования практически не существует. Надежные, но неустойчивые валюты отсутствуют, золотые запасы изобилуют, а российская финансовая система все больше тяготеет к юаню, и эта тенденция начинает вызывать беспокойство даже у ее сторонников.

По сути, достижение долгосрочной финансовой устойчивости больше не может зависеть от различных бюджетных правил и накопления резервов, хотя определенные меры, направленные на сокращение текущих расходов, могут сохраняться. Таким образом, сейчас крайне важно стремиться к немедленному равновесию, год за годом, независимо от изменений в доходах от нефти и газа, которые, скорее всего, сократятся, чем увеличатся, и полагаться на периодическое налогообложение несырьевых секторов. Современная цифровизация сводит к минимуму возможности законного обхода возросшего налогового бремени.

Тем не менее, остается пара важных дополнительных вопросов. Как экономика в целом может отреагировать на неизбежное увеличение налогового бремени? Предположительно, это не вызовет повышенного оптимизма или увеличения объемов транзакций. Более того, как может измениться структура и эффективность экономики за счет увеличения перераспределения средств через бюджет? Очевидно, не в лучшую сторону, даже если предположить, что значительная часть средств, собранных за счет повышения налогов, будет направлена обратно в частный сектор, к более умелым менеджерам. Такое перераспределение, скорее всего, произойдет не в отраслях, являющихся двигателем экономики и способствующих общему процветанию.

Можно утверждать, что главная системная проблема, с которой сталкивается современная российская экономика, заключается не в ее медленном росте, составляющем в среднем чуть более 1% в год, а скорее в том факте, что даже этот скромный рост сопровождается стагнацией реальных доходов населения: уровни этого показателя едва ли превзошли показатели 2013 года. В отсутствие роста доходов возможности для увеличения потребления домашних хозяйств, которое составляет половину ВВП, остаются трудно достижимыми. Вместо того чтобы удовлетворять повседневные потребности и способствовать обычному удовлетворению потребностей человека, значительная часть промышленной деятельности вновь ориентирована на металл и бетон, что напоминает практику советских времен.