Первый зампред ЦБР Тулин не видит сбоев в прежней денежно-кредитной политике
"Я не вижу сбоев в денежно-кредитной политике. Я уважаю профессиональную культуру Банка России. Политика любого ЦБ меняется в зависимости от условий", - сказал он в интервью Рейтер.
"Наверное, отчасти нам всем не повезло с точки зрения неблагоприятного для всей страны, для правительства, для людей и Центробанка, изменения условий внешнеполитической и внешнеэкономической среды. Два шока - резкое изменение ценовых условий международной торговли и известные политические события, которые привели к тому, что наша экономика оказалась отрезана от рынков внешних заимствований", - сказал Тулин.
"Коррекция потребления, снижение уровня жизни в связи с этими внешними шоками совпали по времени с переходом к режиму таргетирования инфляции. И это, безусловно, невезение", - считает Тулин.
"Это резко осложнило все наши задачи, и плавающий курс мог бы быть плавающим при небольшой волатильности, а тут его плавание совпало с внешними шоками, вызвав большие колебания. Это вынужденная коррекция курса, девальвация была неизбежна. Можно спорить только по тактике - как это должно было произойти".
Тулин не стал развивать эту мысль:
"Как было бы лучше, я не знаю, по-всякому можно судить. И если бы я был в декабре в Центральном банке, я не знаю, за что бы я голосовал, что бы предлагал. Очень легко быть умным задним умом. Было бы безответственно, неэтично и нечестно комментировать то, что было".
Девальвация была неизбежна:
"То, что курс должен был скорректироваться и примерно в таких масштабах, как это произошло, плюс-минус 10 процентов, это у меня не вызывает сомнений. Жизнь изменилась, мир вокруг нас изменился, и курс должен был упасть".
"Даже в Норвегии, которая сберегает все сверхдоходы от нефти в фонде будущих поколений, и то у них снижение цены на нефть приводит к разовой коррекции курса на 20 процентов. А мы, которые все это потребляли, нам для того, чтобы прийти в себя и изменить свои стандарты потребления, нужна значительно более масштабная девальвация. Поэтому то, что произошло, это было объективно, все остальное - это обсуждение технических моментов".
Западные санкции отрезали российские компании от рынков внешних заимствований, что внесло коррективы в политику ЦБР:
"В этих условиях ЦБ, как держатель международных резервов государства, обязан их экономить и поддерживать подушку безопасности, которая позволила бы обслуживать внешний долг не только государства, но и подстраховывать, помогать нашим компаниям обслуживать свои долги. Помогать через рефинансирование банков, прежде всего, и при необходимости, через прямую продажу валюты на рынке, разными путями. Но подушка должна быть".
"По всем методикам оценки достаточности резервов, пока у нас все нормально. Если мы не наделаем каких-то немыслимых глупостей, мы обслужим внешний долг. Но это дополнительное ограничение нашей политики. И, естественно, при таких внешних условиях, когда мы вынуждены очень экономно относиться к расходованию золотовалютных резервов, факторы волатильности курса возрастают. Не повезло с внешними условиями, это не значит, что тактика плоха или инструментарий".
Центробанк преследует множество целей одновременно:
"Наши цели: это устойчивость рубля (ценовая стабильность, контролируемые темпы инфляции), это финансовая стабильность (чтобы не было системного банковского кризиса, работали платежные системы и небанковский сектор), и мы не можем не думать о реальном секторе экономики. Но, конечно же, все наши инстинкты и приобретенные рефлексы срабатывают в первую очередь на инфляцию. Поэтому мы по-прежнему считаем, что в декабре 2017 года инфляция будет 4 процента".
Тулин называет себя членом команды, формирующей денежно-кредитную политику ЦБР, и исполнителем принятых решений:
"Во-первых, наверное, я один из людей, кто формирует политику и участвует в принятии решений. Решения ЦБ всегда непростые, потому что нам нужно находить компромисс между часто конфликтными целями, находить решение, которое бы было гармоничным, с точки зрения экономических интересов очень многих категорий людей, которые живут и работают в нашей стране. Я один из тех людей, кто участвует в этих обсуждениях, пытается искать правильные, разумные, сбалансированные решения".
"А вторая роль больше операционная. Когда принято решение о тактике нашей политики, то я должен в рамках принятых решений добиваться того, чтобы эти механизмы работали... И если мы приняли решение, что будем рефинансировать через какой-то канал экономику, значит, этот канал должен работать без сбоев. И, поскольку есть опыт практической работы, я должен этим заниматься".
"Наверное, отчасти нам всем не повезло с точки зрения неблагоприятного для всей страны, для правительства, для людей и Центробанка, изменения условий внешнеполитической и внешнеэкономической среды. Два шока - резкое изменение ценовых условий международной торговли и известные политические события, которые привели к тому, что наша экономика оказалась отрезана от рынков внешних заимствований", - сказал Тулин.
"Коррекция потребления, снижение уровня жизни в связи с этими внешними шоками совпали по времени с переходом к режиму таргетирования инфляции. И это, безусловно, невезение", - считает Тулин.
"Это резко осложнило все наши задачи, и плавающий курс мог бы быть плавающим при небольшой волатильности, а тут его плавание совпало с внешними шоками, вызвав большие колебания. Это вынужденная коррекция курса, девальвация была неизбежна. Можно спорить только по тактике - как это должно было произойти".
Тулин не стал развивать эту мысль:
"Как было бы лучше, я не знаю, по-всякому можно судить. И если бы я был в декабре в Центральном банке, я не знаю, за что бы я голосовал, что бы предлагал. Очень легко быть умным задним умом. Было бы безответственно, неэтично и нечестно комментировать то, что было".
Девальвация была неизбежна:
"То, что курс должен был скорректироваться и примерно в таких масштабах, как это произошло, плюс-минус 10 процентов, это у меня не вызывает сомнений. Жизнь изменилась, мир вокруг нас изменился, и курс должен был упасть".
"Даже в Норвегии, которая сберегает все сверхдоходы от нефти в фонде будущих поколений, и то у них снижение цены на нефть приводит к разовой коррекции курса на 20 процентов. А мы, которые все это потребляли, нам для того, чтобы прийти в себя и изменить свои стандарты потребления, нужна значительно более масштабная девальвация. Поэтому то, что произошло, это было объективно, все остальное - это обсуждение технических моментов".
Западные санкции отрезали российские компании от рынков внешних заимствований, что внесло коррективы в политику ЦБР:
"В этих условиях ЦБ, как держатель международных резервов государства, обязан их экономить и поддерживать подушку безопасности, которая позволила бы обслуживать внешний долг не только государства, но и подстраховывать, помогать нашим компаниям обслуживать свои долги. Помогать через рефинансирование банков, прежде всего, и при необходимости, через прямую продажу валюты на рынке, разными путями. Но подушка должна быть".
"По всем методикам оценки достаточности резервов, пока у нас все нормально. Если мы не наделаем каких-то немыслимых глупостей, мы обслужим внешний долг. Но это дополнительное ограничение нашей политики. И, естественно, при таких внешних условиях, когда мы вынуждены очень экономно относиться к расходованию золотовалютных резервов, факторы волатильности курса возрастают. Не повезло с внешними условиями, это не значит, что тактика плоха или инструментарий".
Центробанк преследует множество целей одновременно:
"Наши цели: это устойчивость рубля (ценовая стабильность, контролируемые темпы инфляции), это финансовая стабильность (чтобы не было системного банковского кризиса, работали платежные системы и небанковский сектор), и мы не можем не думать о реальном секторе экономики. Но, конечно же, все наши инстинкты и приобретенные рефлексы срабатывают в первую очередь на инфляцию. Поэтому мы по-прежнему считаем, что в декабре 2017 года инфляция будет 4 процента".
Тулин называет себя членом команды, формирующей денежно-кредитную политику ЦБР, и исполнителем принятых решений:
"Во-первых, наверное, я один из людей, кто формирует политику и участвует в принятии решений. Решения ЦБ всегда непростые, потому что нам нужно находить компромисс между часто конфликтными целями, находить решение, которое бы было гармоничным, с точки зрения экономических интересов очень многих категорий людей, которые живут и работают в нашей стране. Я один из тех людей, кто участвует в этих обсуждениях, пытается искать правильные, разумные, сбалансированные решения".
"А вторая роль больше операционная. Когда принято решение о тактике нашей политики, то я должен в рамках принятых решений добиваться того, чтобы эти механизмы работали... И если мы приняли решение, что будем рефинансировать через какой-то канал экономику, значит, этот канал должен работать без сбоев. И, поскольку есть опыт практической работы, я должен этим заниматься".