Россия объявила войну трансгенным продуктам. Чем обернется победа?
Генно-модифицированным организмам (ГМО) в России был уготован тернистый путь — уж слишком подозрительно звучат для русского уха. Но если раньше борьба с ГМО была прерогативой общественных организаций, то теперь в бой ринулись чиновники. С 1 июля вступило в силу постановление столичной мэрии, рекомендующее производителям продуктов питания, не использующим ГМО, уведомлять об этом потребителя специальной наклейкой.
Ничего на первый взгляд особенного — подумаешь, еще одна рекомендация. Но добровольный режим маркировки — фикция. "Московские торговые сети направили нам письма, где настоятельно рекомендовали без маркировки товар не отгружать", — утверждает Алексей Поповичев, исполнительный директор ассоциации "РусБренд", объединяющей несколько десятков крупных производителей потребительских товаров.
БЕЛЫЕ МЕТКИ
В одном из писем торговая компания просит поставщиков войти в ее положение: "Правительство Москвы начинает проверки торговых точек в поисках продукции, не информирующей покупателя о содержании ГМО". Уклонисты рискуют попасть в черные списки, которые охотно растиражируют близкие к мэрии СМИ. И это как минимум, ведь далекоидущие последствия может иметь даже мелкий конфликт с московскими властями.
Между тем получение права на маркировку — целая история. Оно выдается по результатам качественного анализа подведомственных муниципалитету лабораторий. По данным "РусБренда", стоимость услуги доходит до $150 за номенклатурную позицию. А проверять рекомендуется практически все. Среди продуктов, которые чиновники подозревают в содержании трансгенов, встречаются даже кофе и чай — хотя факты использования при их производстве биоинженерных технологий в мире неизвестны.
Подобные методы наведения порядка на продовольственном рынке вызывают у представителей "РусБренда" легкую панику. И дело не только в издержках, которые придется понести производителям. С помощью кричащей маркировки об отсутствии ГМО конкуренты, привыкшие экономить на качестве, получат прекрасную возможность увеличить сбыт своей продукции: после стольких лет антипропаганды ГМО наш потребитель необычайно падок на все "натуральное". Успехи продвижения продукции подмосковного мясокомбината "Велком" не оставляют в этом сомнений. Завод явно не прогадал, выбрав для себя слоган "Все продукты без сои". Одно упоминание этого факта приводит в бешенство президента Российского соевого союза Анатолия Устюжанина, но подкупает потребителя. В результате только за прошлый год продажи новичка на мясном рынке (комбинат построен в 2004 г.) выросли с $35 млн до $85 млн. "Соя — основной заменитель мяса в колбасных изделиях, да к тому же генно-модифицированный на 99,9%", — рассуждает в унисон потребительским настроениям директор по маркетингу "Велкома" Дмитрий Завражнов.
Впрочем, полная информированность потребителя о том, что содержит ГМО, а что нет, вряд ли успокоит непримиримых борцов за здоровье нации. Столичный департамент потребительского рынка и услуг настроен решительно: ГМО-продуктам не место на полках магазинов. "Нас хотят подвести к нулю. А ноль ГМО — это как идеальный газ: в природе не существует", — недоумевает Поповичев из "РусБренда".
Повод для радости есть лишь у экологов. "Похоже, от деклараций власти переходят к делу. Так держать", — довольна руководитель генетической программы московского офиса Greenpeace Наталья Олефиренко.
ПОЛЕВЫЕ КОМАНДИРЫ
Во всем мире власти любят давать однозначные оценки спорным явлениям — порой прежде, чем их успевают изучить в лабораториях. Однако вердикт ГМО в России — случай особый. Даже откровенная охота на ведьм вроде описанной выше принимается у нас за чистую монету.
По данным опросов ВЦИОМ, две трети россиян не желают видеть ГМО на своем столе, хотя только каждый пятый респондент твердо знает, что это такое. Характерно и то, что благодаря отечественным СМИ об опытах над крысами, проводимых доморощенными специалистами, в стране известно больше, чем о заключении Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ): поступающие на международный рынок ГМО-продукты не представляют угрозы для здоровья человека.
"Аграрии и производители продуктов питания могли бы представить общественности альтернативную точку зрения на ГМО. Но в свое время этого не сделали, и сейчас мы пожинаем плоды", — сожалеет Поповичев.
Инициатива в формировании общественного мнения перешла в руки активистов из Greenpeace и организаций вроде Общенациональной ассоциации генетической безопасности. И все же верхом легкомыслия было пустить в огород политиков. С их легкой руки трансгены на пищевом рынке пополнили список социальных угроз, хотя их использование в фармацевтике по-прежнему никого не смущает (Юрий Лужков, кстати, лично участвовал в открытии производства генно-инженерного инсулина в Москве).
В отсутствие технического регламента в стране де-факто действует запрет на производство ГМО-продуктов. Регламент, устанавливающий процедуру регистрации ГМО, застрял в межведомственных согласованиях. И еще большой вопрос, послужит ли его принятие импульсом развития биоинженерных технологий. "Вокруг слишком много шуму, так что требования по регламенту получились очень суровые", — признается Евгений Орешкин, возглавляющий межведомственную комиссию по вопросам биоинженерной деятельности.
Западным активистам подобное сопротивление ГМО и не снилось. И вправду, какому конгрессмену в США придет в голову требовать запрета производства ГМ-кукурузы? В 2006 г., согласно данным американского минсельхоза, этой культурой было засеяно свыше 54 млн га. К тому же американцы очень спокойно относятся к новому принципу селекции, не видя в нем угрозы. "Будь на этот счет хоть какие-то сомнения, поверьте, американские суды утонули бы в исках", — рассуждает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский.
Неудивительно, что американцы никогда не числились среди союзников российских борцов за независимость от ГМО. Другое дело европейцы. По законам ЕС производитель обязан маркировать продукт, в котором ГМ-субстанция занимает более 0,9% от массы ингредиента. Но вот незадача: с недавних пор продовольственным товарам, содержание ГМО в которых находится в пределах указанной нормы, Еврокомиссия разрешила продаваться с маркировкой Organic. А с позиции экологов это вопиющая вольность.
Вообще, "зеленые" находят все меньше взаимопонимания с европейскими чиновниками. Пятилетний мораторий ЕС на регистрацию ГМО давно миновал. А критика ГМО все чаще сменяется призывами с высоких трибун строить эффективную аграрную экономику на основе достижений биоинженерной науки. "Уже французы заявляют, что будут развивать генную инженерию, — отмечает директор Центра политики управления риском генной инженерии живых организмов Александр Голиков. — Причем говорит об этом министр сельского хозяйства Франции".
А что ему остается? Уж слишком выгодное это дело. По данным французской Ассоциации производителей кукурузы (AGPM), генно-модифицированная кукуруза дает фермеру до 24% прироста урожая и до 21% (€120/га) увеличивает его прибыль по сравнению с органической культурой. В результате площади под новую кукурузу в текущем сезоне будут увеличены минимум в 6 раз — до 30 000 га. Серьезные брожения в Германии. Согласно исследованию Геттингенского университета, почти половина (47%) из 370 опрошенных фермеров до конца не определилась со своим отношением к ГМО, однако треть с энтузиазмом отнеслась к идее использования их на своих полях.
В России интерес хозяйств к трансгенным культурам исследовать не пытались. Но на поверку он вряд ли окажется высоким. "Об экономическом эффекте трансгенных культур на селе толком никто не знает. А пока крестьянин не попробует на зубок, никакие аргументы его не убедят".
БРАЗИЛЬСКИЙ ПУТЬ
В США сравнительный эффект использования ГМО перед традиционными культурами в среднем составляет 20%. Но у нас он обещает быть намного больше — от 50%, полагает Злочевский. Просто в силу отсталости отечественного АПК потенциал роста урожайности у России получается выше. В отличие от американских фермеров наши хозяйства экономят на средствах защиты растений. Так что выбор ГМ-культур, устойчивых к уничтожающим сорняки гербицидам, способен радикально улучшить экономику процесса.
Виды трансгенных полей, конечно, пейзаж на любителя. На Наталью Олефиренко из Greenpeace во время путешествия по Латинской Америке они произвели гнетущее впечатление: "Голые стебли растений, никаких сорняков и насекомых вокруг". Чистые угодья под выращивание монокультур испортили бы настроение и нашим аграриям — правда, по другой причине: их собственные поля оккупировал сорняк. "Только из-за него сельхозпроизводители ежегодно теряют до 20% урожая. Несомненно, они были бы счастливы избавиться от этой проблемы", — замечает Александр Голиков.
Желание, впрочем, не означает возможности. Кто разрешит в России подобные эксперименты? По убеждению Аркадия Злочевского, запрет на выращивание ГМ-культур приведет лишь к одному: хозяйства потихоньку начнут перебираться в тень. Известен опыт Бразилии, где после многолетнего табу на трансгены в агросекторе правительство вдруг прозрело: треть всех посевов кукурузы и более 60% сои в стране генно-модифицированные. С 2003 г. в Бразилии возобладал здравый смысл и ГМО легализовали.
Злочевский предполагает, что небольшие посевы трансгенной сои уже сегодня можно обнаружить в Дальневосточном регионе и на Кубани. Правда, надежных свидетельств этого нет. Специалист московского офиса американской биотехнологической корпорации Monsanto Нина Митрофанова заявила, что такие факты ей неизвестны. О теневом обороте ГМО в России не слышали и в Greenpeace, хотя исключать его не берутся. Александр Голиков допускает, что ГМ-семена могут завозиться в Россию с Украины, учитывая прозрачность границ и ситуацию у соседа. Украина прошла большую часть бразильского пути. В стране нет официального разрешения на выращивание ГМО. Но это не мешает украинцам получать урожаи сои, 50% которой директор по сырью группы "Эфко" Валерий Сергачев считает генно-модифицированной. Кроме того, не стоит забывать, что на Дальнем Востоке Россия граничит с другой ГМО-державой — Китаем.
В подобных обстоятельствах призывы сделать нашу страну зоной, свободной от ГМО, звучат немного фальшиво. "Бред! Это невозможно", — категоричен Злочевский. Ведь низкая продуктивность сельского хозяйства ведет к наращиванию импорта. А Россия не может позволить себе отказываться от ввоза сырья, по меньшей мере часть из которого получена трансгенным путем. Минсельхоз оценивает годовую потребность российского животноводства в кукурузе в 8 млн т, тогда как прошлогодний урожай удовлетворил ее лишь на 50%. Крайне затруднительно своими силами восполнить и дефицит соевых продуктов. По данным исследовательской компании "Совэкон", из 1 млн т соевого шрота, потребляемого Россией, на внутреннее производство приходится лишь 400 000 т. А ведь прогнозы крупного переработчика сои "Содружество" обещают утроение текущей потребности страны в соевом шроте через пять лет. Опережающими темпами растут животноводство с птицеводством.
Аркадий Злочевский считает, что борцов с ГМО ожидает судьба противников замены лошадей сельхозтехникой. "Они когда-то тоже верили, что сумеют отстоять привычный способ производства. Но прогресс неумолим", — улыбается эксперт. По прогнозам ВОЗ, к 2010 г. продовольствие с содержанием ГМО достигнет 55-60% от общего объема мировой торговли сельскохозяйственной продукции. "А через пять лет, — считает Голиков, — всякие споры вокруг биоинженерных технологий в сельском хозяйстве окончательно уйдут в прошлое, потому как ГМО уже будут повсюду". Но это в мире. А в России легальная биоинженерная индустрия сложится не раньше, чем иссякнет вера отечественных политиков в особый путь. Ничего не попишешь: дурные гены.
Ничего на первый взгляд особенного — подумаешь, еще одна рекомендация. Но добровольный режим маркировки — фикция. "Московские торговые сети направили нам письма, где настоятельно рекомендовали без маркировки товар не отгружать", — утверждает Алексей Поповичев, исполнительный директор ассоциации "РусБренд", объединяющей несколько десятков крупных производителей потребительских товаров.
БЕЛЫЕ МЕТКИ
В одном из писем торговая компания просит поставщиков войти в ее положение: "Правительство Москвы начинает проверки торговых точек в поисках продукции, не информирующей покупателя о содержании ГМО". Уклонисты рискуют попасть в черные списки, которые охотно растиражируют близкие к мэрии СМИ. И это как минимум, ведь далекоидущие последствия может иметь даже мелкий конфликт с московскими властями.
Между тем получение права на маркировку — целая история. Оно выдается по результатам качественного анализа подведомственных муниципалитету лабораторий. По данным "РусБренда", стоимость услуги доходит до $150 за номенклатурную позицию. А проверять рекомендуется практически все. Среди продуктов, которые чиновники подозревают в содержании трансгенов, встречаются даже кофе и чай — хотя факты использования при их производстве биоинженерных технологий в мире неизвестны.
Подобные методы наведения порядка на продовольственном рынке вызывают у представителей "РусБренда" легкую панику. И дело не только в издержках, которые придется понести производителям. С помощью кричащей маркировки об отсутствии ГМО конкуренты, привыкшие экономить на качестве, получат прекрасную возможность увеличить сбыт своей продукции: после стольких лет антипропаганды ГМО наш потребитель необычайно падок на все "натуральное". Успехи продвижения продукции подмосковного мясокомбината "Велком" не оставляют в этом сомнений. Завод явно не прогадал, выбрав для себя слоган "Все продукты без сои". Одно упоминание этого факта приводит в бешенство президента Российского соевого союза Анатолия Устюжанина, но подкупает потребителя. В результате только за прошлый год продажи новичка на мясном рынке (комбинат построен в 2004 г.) выросли с $35 млн до $85 млн. "Соя — основной заменитель мяса в колбасных изделиях, да к тому же генно-модифицированный на 99,9%", — рассуждает в унисон потребительским настроениям директор по маркетингу "Велкома" Дмитрий Завражнов.
Впрочем, полная информированность потребителя о том, что содержит ГМО, а что нет, вряд ли успокоит непримиримых борцов за здоровье нации. Столичный департамент потребительского рынка и услуг настроен решительно: ГМО-продуктам не место на полках магазинов. "Нас хотят подвести к нулю. А ноль ГМО — это как идеальный газ: в природе не существует", — недоумевает Поповичев из "РусБренда".
Повод для радости есть лишь у экологов. "Похоже, от деклараций власти переходят к делу. Так держать", — довольна руководитель генетической программы московского офиса Greenpeace Наталья Олефиренко.
ПОЛЕВЫЕ КОМАНДИРЫ
Во всем мире власти любят давать однозначные оценки спорным явлениям — порой прежде, чем их успевают изучить в лабораториях. Однако вердикт ГМО в России — случай особый. Даже откровенная охота на ведьм вроде описанной выше принимается у нас за чистую монету.
По данным опросов ВЦИОМ, две трети россиян не желают видеть ГМО на своем столе, хотя только каждый пятый респондент твердо знает, что это такое. Характерно и то, что благодаря отечественным СМИ об опытах над крысами, проводимых доморощенными специалистами, в стране известно больше, чем о заключении Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ): поступающие на международный рынок ГМО-продукты не представляют угрозы для здоровья человека.
"Аграрии и производители продуктов питания могли бы представить общественности альтернативную точку зрения на ГМО. Но в свое время этого не сделали, и сейчас мы пожинаем плоды", — сожалеет Поповичев.
Инициатива в формировании общественного мнения перешла в руки активистов из Greenpeace и организаций вроде Общенациональной ассоциации генетической безопасности. И все же верхом легкомыслия было пустить в огород политиков. С их легкой руки трансгены на пищевом рынке пополнили список социальных угроз, хотя их использование в фармацевтике по-прежнему никого не смущает (Юрий Лужков, кстати, лично участвовал в открытии производства генно-инженерного инсулина в Москве).
В отсутствие технического регламента в стране де-факто действует запрет на производство ГМО-продуктов. Регламент, устанавливающий процедуру регистрации ГМО, застрял в межведомственных согласованиях. И еще большой вопрос, послужит ли его принятие импульсом развития биоинженерных технологий. "Вокруг слишком много шуму, так что требования по регламенту получились очень суровые", — признается Евгений Орешкин, возглавляющий межведомственную комиссию по вопросам биоинженерной деятельности.
Западным активистам подобное сопротивление ГМО и не снилось. И вправду, какому конгрессмену в США придет в голову требовать запрета производства ГМ-кукурузы? В 2006 г., согласно данным американского минсельхоза, этой культурой было засеяно свыше 54 млн га. К тому же американцы очень спокойно относятся к новому принципу селекции, не видя в нем угрозы. "Будь на этот счет хоть какие-то сомнения, поверьте, американские суды утонули бы в исках", — рассуждает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский.
Неудивительно, что американцы никогда не числились среди союзников российских борцов за независимость от ГМО. Другое дело европейцы. По законам ЕС производитель обязан маркировать продукт, в котором ГМ-субстанция занимает более 0,9% от массы ингредиента. Но вот незадача: с недавних пор продовольственным товарам, содержание ГМО в которых находится в пределах указанной нормы, Еврокомиссия разрешила продаваться с маркировкой Organic. А с позиции экологов это вопиющая вольность.
Вообще, "зеленые" находят все меньше взаимопонимания с европейскими чиновниками. Пятилетний мораторий ЕС на регистрацию ГМО давно миновал. А критика ГМО все чаще сменяется призывами с высоких трибун строить эффективную аграрную экономику на основе достижений биоинженерной науки. "Уже французы заявляют, что будут развивать генную инженерию, — отмечает директор Центра политики управления риском генной инженерии живых организмов Александр Голиков. — Причем говорит об этом министр сельского хозяйства Франции".
А что ему остается? Уж слишком выгодное это дело. По данным французской Ассоциации производителей кукурузы (AGPM), генно-модифицированная кукуруза дает фермеру до 24% прироста урожая и до 21% (€120/га) увеличивает его прибыль по сравнению с органической культурой. В результате площади под новую кукурузу в текущем сезоне будут увеличены минимум в 6 раз — до 30 000 га. Серьезные брожения в Германии. Согласно исследованию Геттингенского университета, почти половина (47%) из 370 опрошенных фермеров до конца не определилась со своим отношением к ГМО, однако треть с энтузиазмом отнеслась к идее использования их на своих полях.
В России интерес хозяйств к трансгенным культурам исследовать не пытались. Но на поверку он вряд ли окажется высоким. "Об экономическом эффекте трансгенных культур на селе толком никто не знает. А пока крестьянин не попробует на зубок, никакие аргументы его не убедят".
БРАЗИЛЬСКИЙ ПУТЬ
В США сравнительный эффект использования ГМО перед традиционными культурами в среднем составляет 20%. Но у нас он обещает быть намного больше — от 50%, полагает Злочевский. Просто в силу отсталости отечественного АПК потенциал роста урожайности у России получается выше. В отличие от американских фермеров наши хозяйства экономят на средствах защиты растений. Так что выбор ГМ-культур, устойчивых к уничтожающим сорняки гербицидам, способен радикально улучшить экономику процесса.
Виды трансгенных полей, конечно, пейзаж на любителя. На Наталью Олефиренко из Greenpeace во время путешествия по Латинской Америке они произвели гнетущее впечатление: "Голые стебли растений, никаких сорняков и насекомых вокруг". Чистые угодья под выращивание монокультур испортили бы настроение и нашим аграриям — правда, по другой причине: их собственные поля оккупировал сорняк. "Только из-за него сельхозпроизводители ежегодно теряют до 20% урожая. Несомненно, они были бы счастливы избавиться от этой проблемы", — замечает Александр Голиков.
Желание, впрочем, не означает возможности. Кто разрешит в России подобные эксперименты? По убеждению Аркадия Злочевского, запрет на выращивание ГМ-культур приведет лишь к одному: хозяйства потихоньку начнут перебираться в тень. Известен опыт Бразилии, где после многолетнего табу на трансгены в агросекторе правительство вдруг прозрело: треть всех посевов кукурузы и более 60% сои в стране генно-модифицированные. С 2003 г. в Бразилии возобладал здравый смысл и ГМО легализовали.
Злочевский предполагает, что небольшие посевы трансгенной сои уже сегодня можно обнаружить в Дальневосточном регионе и на Кубани. Правда, надежных свидетельств этого нет. Специалист московского офиса американской биотехнологической корпорации Monsanto Нина Митрофанова заявила, что такие факты ей неизвестны. О теневом обороте ГМО в России не слышали и в Greenpeace, хотя исключать его не берутся. Александр Голиков допускает, что ГМ-семена могут завозиться в Россию с Украины, учитывая прозрачность границ и ситуацию у соседа. Украина прошла большую часть бразильского пути. В стране нет официального разрешения на выращивание ГМО. Но это не мешает украинцам получать урожаи сои, 50% которой директор по сырью группы "Эфко" Валерий Сергачев считает генно-модифицированной. Кроме того, не стоит забывать, что на Дальнем Востоке Россия граничит с другой ГМО-державой — Китаем.
В подобных обстоятельствах призывы сделать нашу страну зоной, свободной от ГМО, звучат немного фальшиво. "Бред! Это невозможно", — категоричен Злочевский. Ведь низкая продуктивность сельского хозяйства ведет к наращиванию импорта. А Россия не может позволить себе отказываться от ввоза сырья, по меньшей мере часть из которого получена трансгенным путем. Минсельхоз оценивает годовую потребность российского животноводства в кукурузе в 8 млн т, тогда как прошлогодний урожай удовлетворил ее лишь на 50%. Крайне затруднительно своими силами восполнить и дефицит соевых продуктов. По данным исследовательской компании "Совэкон", из 1 млн т соевого шрота, потребляемого Россией, на внутреннее производство приходится лишь 400 000 т. А ведь прогнозы крупного переработчика сои "Содружество" обещают утроение текущей потребности страны в соевом шроте через пять лет. Опережающими темпами растут животноводство с птицеводством.
Аркадий Злочевский считает, что борцов с ГМО ожидает судьба противников замены лошадей сельхозтехникой. "Они когда-то тоже верили, что сумеют отстоять привычный способ производства. Но прогресс неумолим", — улыбается эксперт. По прогнозам ВОЗ, к 2010 г. продовольствие с содержанием ГМО достигнет 55-60% от общего объема мировой торговли сельскохозяйственной продукции. "А через пять лет, — считает Голиков, — всякие споры вокруг биоинженерных технологий в сельском хозяйстве окончательно уйдут в прошлое, потому как ГМО уже будут повсюду". Но это в мире. А в России легальная биоинженерная индустрия сложится не раньше, чем иссякнет вера отечественных политиков в особый путь. Ничего не попишешь: дурные гены.
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00