Эксперт: Россия теряет статус энергетической супердержавы
Еще несколько лет назад было общим местом называть Россию "энергетической супердержавой".
Высокие цены на энергоресурсы и однозначно доминирующее влияние Москвы в Центральной Азии, казалось бы, полностью подтверждали этот тезис. Однако всё это теперь, похоже, в прошлом, - указывает в статье, опубликованной в гонконгском аналитическом издании Asia Times, аналитик американской Jamestown Foundation Роман Музалевский.
Даже несмотря на то, - пишет он, - что в обозримом будущем Россия, вероятнее всего, сохранит одну из командных позиций в энергетической сфере, налицо ослабление ее влияния на экспорт сырья из таких странах, как Туркменистан, Казахстан и Узбекистан.
Особенно сильно подрывает российское господство политика диверсификации экспорта ресурсов Туркменистана. Эта страна обладает одними из крупнейших залежей газа в мире. Подтвержденные газовые резервы Туркменистана насчитывают 24,6 трлн и ставят страну на четвертое место среди газовых держав после России, Ирана и Катара.
К 2030 году Ашгабат планирует добывать 250 млрд кубометров газа и экспортировать 180 млрд кубометров и при этом стремится ослабить зависимость в экспорте газа от России. В настоящий момент в Россию экспортируется 10 млрд кубометров туркменистанского газа, что в четыре раза меньше прежнего (до 2009 года) уровня поставок. Это снижение - в значительной степени результат взрыва на экспортном трубопроводе в Туркменистане в минувшем году, а также - следствие падения спроса на газ в Европе из-за кризиса. В результате Туркменистан несет убытки в миллиарды долларов. Двусторонние туркмено-российские отношения также стали напряженными, что вынуждает Ашгабат более активно искать пути диверсификации экспорта.
В настоящий момент через недавно построенный трубопровод Туркменистан продает 10-12 млрд кубометров своего газа в Китай. Эта магистраль, проходящая через Узбекистан и Казахстан, имеет проектную мощность в 40 млрд кубометров. Кроме того, Туркменистан направляет 20,5 млрд кубометров газа в Иран. Ашгабат также признал необходимость создания международно-правового механизма в рамках ООН, который бы обеспечивал стабильные и безопасные поставки ресурсов через границы государств.
В самое последнее время Туркменистан интенсифицировал деятельность по реализации трубопроводных проектов TAPI (Туркменситан-Афганистан-Пакистан-Индия) и Nabucco. Годовой объем поставок по этим магистралям запланирован соответственно в 31 и 33 млрд кубометров. По ним в обход России туркменский газ может пойти на ключевые рынки - в Европу и Южную Азию.
Попытки Москвы притормозить участие Туркменистана в проектах TAPI и Nabucco должного успеха не возымели.
По некоторым данным, российский вице-премьер Сечин заявлял, что в ходе визита президента Медведева в Туркменистан в нынешнем октябре была достигнута договоренность об откладывании строительства прикаспийского газопровода в связи с низким спросом на газ в ЕС (этот газопровод предназначался для поставок туркменистанского и казахстанского газа в Европу через Россию). Сечин также сказал, что Москва и Ашгабат изучают возможность участия России в проекте TAPI, а кроме того, он категорично заявил, что проект Nabucco не имеет перспектив в Европе. В ответ туркменистанский МИД выступил с заявлением о том, что подобного рода публичные высказывания есть попытка подорвать курс Туркменистана на многостороннее сотрудничество в энергетической сфере, и порекомендовал российским чиновникам быть более ответственными в своих заявлениях. Было также дезавуировано заявление об участии России в проекте TAPI.
Со своей стороны туркменситанский премьер-министр Баймурад Ходжамухаммедов поспешил заверить мир в том, что у его страны достаточно газа для поставок в ЕС, и в настоящее время строится транстуркменистанский газопровод мощностью 30 млрд кубометров в год, соединяющий месторождения северо-востока страны с побережьем Каспия.
Однако многие эксперты, весьма скептически относятся к проектам TAPI, Nabucco и роли в них Туркменистана. В качестве аргументов они ссылаются на прессинг со стороны России, альтернативные трубопроводы, сложности в туркмено-азербайджанских отношениях, финансовые ограничения, и наконец - на нерешенный вопрос о статусе Каспийского моря. Последнее обстоятельство делает Nabucco нереалистичным проектом. Точно так же, как делают не более чем благим пожеланием проект TAPI нестабильность в Афганистане и трения между Индией и Пакистаном.
Но другие эксперты считают, что оба этих проекта имеют хорошие перспективы. Туркмено-азербайджанская напряженность может ослабнуть с учетом того, что национальным интересом для двух стран является экспорт газа в Европу. Заманчивой возможностью может оказаться и транспортировка туркменистанского газа на танкерах-газовозах через Каспий. Кроме того, положение может облегчить политическая поддержка диверсификации транзита углеводородов через Евразию со стороны США и ЕС.
Что же касается проекта TAPI, то этот трубопровод будет способствовать генерированию дивидендов, а также установлению мира для Афганистана, Пакистана и Индии. Нью-Дели и Исламабад тоже не прочь диверсифицировать маршруты импорта углеводородов с учетом все возрастающей потребности в них. А для Афганистана участие в этом проекте может способствовать укреплению экономической независимости. Возможное продление магистрали TAPI до пакистанского порта Гвадар сделает этот газопровод еще одним источником экспорта газа в Европу и другие регионы мира.
Так или иначе, но все свидетельствует о том, что влияние России как энергетической державы ослабевает. Теперь остается только наблюдать, насколько TAPI и Nabucco реально изменят энергетический и геополитический ландшафт Евразии.
Высокие цены на энергоресурсы и однозначно доминирующее влияние Москвы в Центральной Азии, казалось бы, полностью подтверждали этот тезис. Однако всё это теперь, похоже, в прошлом, - указывает в статье, опубликованной в гонконгском аналитическом издании Asia Times, аналитик американской Jamestown Foundation Роман Музалевский.
Даже несмотря на то, - пишет он, - что в обозримом будущем Россия, вероятнее всего, сохранит одну из командных позиций в энергетической сфере, налицо ослабление ее влияния на экспорт сырья из таких странах, как Туркменистан, Казахстан и Узбекистан.
Особенно сильно подрывает российское господство политика диверсификации экспорта ресурсов Туркменистана. Эта страна обладает одними из крупнейших залежей газа в мире. Подтвержденные газовые резервы Туркменистана насчитывают 24,6 трлн и ставят страну на четвертое место среди газовых держав после России, Ирана и Катара.
К 2030 году Ашгабат планирует добывать 250 млрд кубометров газа и экспортировать 180 млрд кубометров и при этом стремится ослабить зависимость в экспорте газа от России. В настоящий момент в Россию экспортируется 10 млрд кубометров туркменистанского газа, что в четыре раза меньше прежнего (до 2009 года) уровня поставок. Это снижение - в значительной степени результат взрыва на экспортном трубопроводе в Туркменистане в минувшем году, а также - следствие падения спроса на газ в Европе из-за кризиса. В результате Туркменистан несет убытки в миллиарды долларов. Двусторонние туркмено-российские отношения также стали напряженными, что вынуждает Ашгабат более активно искать пути диверсификации экспорта.
В настоящий момент через недавно построенный трубопровод Туркменистан продает 10-12 млрд кубометров своего газа в Китай. Эта магистраль, проходящая через Узбекистан и Казахстан, имеет проектную мощность в 40 млрд кубометров. Кроме того, Туркменистан направляет 20,5 млрд кубометров газа в Иран. Ашгабат также признал необходимость создания международно-правового механизма в рамках ООН, который бы обеспечивал стабильные и безопасные поставки ресурсов через границы государств.
В самое последнее время Туркменистан интенсифицировал деятельность по реализации трубопроводных проектов TAPI (Туркменситан-Афганистан-Пакистан-Индия) и Nabucco. Годовой объем поставок по этим магистралям запланирован соответственно в 31 и 33 млрд кубометров. По ним в обход России туркменский газ может пойти на ключевые рынки - в Европу и Южную Азию.
Попытки Москвы притормозить участие Туркменистана в проектах TAPI и Nabucco должного успеха не возымели.
По некоторым данным, российский вице-премьер Сечин заявлял, что в ходе визита президента Медведева в Туркменистан в нынешнем октябре была достигнута договоренность об откладывании строительства прикаспийского газопровода в связи с низким спросом на газ в ЕС (этот газопровод предназначался для поставок туркменистанского и казахстанского газа в Европу через Россию). Сечин также сказал, что Москва и Ашгабат изучают возможность участия России в проекте TAPI, а кроме того, он категорично заявил, что проект Nabucco не имеет перспектив в Европе. В ответ туркменистанский МИД выступил с заявлением о том, что подобного рода публичные высказывания есть попытка подорвать курс Туркменистана на многостороннее сотрудничество в энергетической сфере, и порекомендовал российским чиновникам быть более ответственными в своих заявлениях. Было также дезавуировано заявление об участии России в проекте TAPI.
Со своей стороны туркменситанский премьер-министр Баймурад Ходжамухаммедов поспешил заверить мир в том, что у его страны достаточно газа для поставок в ЕС, и в настоящее время строится транстуркменистанский газопровод мощностью 30 млрд кубометров в год, соединяющий месторождения северо-востока страны с побережьем Каспия.
Однако многие эксперты, весьма скептически относятся к проектам TAPI, Nabucco и роли в них Туркменистана. В качестве аргументов они ссылаются на прессинг со стороны России, альтернативные трубопроводы, сложности в туркмено-азербайджанских отношениях, финансовые ограничения, и наконец - на нерешенный вопрос о статусе Каспийского моря. Последнее обстоятельство делает Nabucco нереалистичным проектом. Точно так же, как делают не более чем благим пожеланием проект TAPI нестабильность в Афганистане и трения между Индией и Пакистаном.
Но другие эксперты считают, что оба этих проекта имеют хорошие перспективы. Туркмено-азербайджанская напряженность может ослабнуть с учетом того, что национальным интересом для двух стран является экспорт газа в Европу. Заманчивой возможностью может оказаться и транспортировка туркменистанского газа на танкерах-газовозах через Каспий. Кроме того, положение может облегчить политическая поддержка диверсификации транзита углеводородов через Евразию со стороны США и ЕС.
Что же касается проекта TAPI, то этот трубопровод будет способствовать генерированию дивидендов, а также установлению мира для Афганистана, Пакистана и Индии. Нью-Дели и Исламабад тоже не прочь диверсифицировать маршруты импорта углеводородов с учетом все возрастающей потребности в них. А для Афганистана участие в этом проекте может способствовать укреплению экономической независимости. Возможное продление магистрали TAPI до пакистанского порта Гвадар сделает этот газопровод еще одним источником экспорта газа в Европу и другие регионы мира.
Так или иначе, но все свидетельствует о том, что влияние России как энергетической державы ослабевает. Теперь остается только наблюдать, насколько TAPI и Nabucco реально изменят энергетический и геополитический ландшафт Евразии.