Топ-менеджер: Не стану утверждать, что Nabucco - жизненно важный проект для RWE
- Мы присоединились к проекту Nabucco, ибо он обеспечивает диверсификацию нашего портфолио поставок, - заявил в интервью Джереми Эллис, глава департамента развития бизнеса компании RWE Trading. - Однако не стану утверждать, что Nabucco - жизненно важный проект для RWE.
Подобного масштаба проект - значительная инвестиция для любой компании или организаций. У нас достаточно предложений по возможному участию в различных проектах и ограниченный объем капитала. Поэтому все зависит от условий и возможностей поставок, которые мы получим в том или ином проекте. В то же время мы полны решимости реализовать проект Nabucco. Он будет способствовать нашим диверсификационным перспективам, развитию upstream-сегмента компании в ряде регионов и в целом нашему продвижению в Турцию, Южную Европу и другие страны.
- На вас оказывалось какое-либо политическое давление в вопросе присоединения к проекту Nabucco?
- Абсолютно нет. К решению о том, что проект имеет стратегический, коммерческий и технологический смысл для нашей компании, мы пришли самостоятельно.
- Как по-вашему, почему Nabucco столь важен для Европы?
- Европа - один из ведущих регионов мира с точки зрения спроса на газ. А Ближний Восток и Прикаспийский регион содержат крупнейшие в мире резервы этого вида топлива. И сегодня между этими крупнейшими регионами спроса и предложения газа нет прямых коммуникаций. Поэтому логичным является соединение этих регионов через "Южный коридор" - Турцию и Балканы. С созданием подобной магистрали Европа обретет большую диверсификацию поставок и их безопасность. Результатом этого станет более высокий уровень рыночной конкуренции, а также дополнительные инвестиции в страны юга Европы и Турцию. Также надо учитывать, что и страны Прикаспия стремятся к большему разнообразию своих покупателей. Например, Туркменистан, ранее продававший газ в основном в Россию, теперь направляет его в Иран и Китай. Азербайджан направляет сегодня газ с месторождения Шах-Дениз в Турцию и экспортирует в Россию лишь очень маленький объем своего газа. Страны региона активно инвестируют в развитие своих резервов, ведь это их основной источник доходов, и поэтому также заинтересованы в диверсификации поставок. Кстати, мы видим сегодня, что Россия готова предложить Азербайджану и Туркменистану более высокую цену за их газ - это также результат действий по диверсификации маршрутов.
- Но если так важно соединение газотранспортной системы этих двух регионов, почему это дело так затягивается?
- Ответ один - политика. Не будь политического фактора, проект Nabucco был бы уже реализован много лет назад. Технически, стратегически, коммерчески это совершенно обоснованный проект, который мог быть реализован значительно раньше. Однако динамика этого процесса слишком сильно завязана на интересы отдельных государств.
- Означает ли это, что ЕС ведет себя, мягко говоря, не совсем правильно, коль скоро до сих пор нет окончательного инвестиционного решения по Nabucco?
- Нет, сегодня мы имеем в ЕС при переговорах с компаниями и старнами-участницами политическую поддержку на всех уровнях - как на общеевропейском, так и на межгосударственном. Вопросы транзита также улажены межправительственным соглашением. Все дело в данный момент- в странах-поставщиках газа, в решениях, которые они примут.
- А что можно сказать о таких конкурирующих проектах, как IGI (Италия-Греция Interconnection) и TAP (Трансадриатический трубопровод)? Ведь они ориентированы на те же источники газа, что и Nabucco.
- Эти магистрали и технологически, и коммерчески далеко позади проекта Nabucco. Во-первых, у них нет никаких прав на транзит по Турции. Они, правда, заключили с турецкой компанией Botas соглашение на использование существующей газотранспортной системы, которая требует серьезной реконструкции для того, чтобы организовать по ней транспортировку дополнительных объемов газа. Кроме того, для этих проектов необходимо решить вопрос о доступе к газовым системам Греции и Албании. Это делает ситуацию с TAP и IGI более высокорисковой, чем с Nabucco.
- Однако представители этих двух проектов утверждают, что у них нет столь мощной политической поддержки, как у Nabucco, и посему они вынуждены играть не в равных условиях.
- Эта критика ничем не оправдана. С точки зрения возможностей транспортировки в Европу дополнительных объемов газа во избежание нового газового кризиса в разгар зимы Nabucco имеет полное преимущество перед этими двумя проектами. Его трасса проходит как раз через те страны Центральной и Восточной Европы, которые в наибольшей мере пострадали от российско-украинского газового конфликта в позапрошлом году. Поэтому мы и имеем столь прочную политическую поддержку. Что же касается TAP и IGI, то главным рынком сбыта для них является Италия, где газ уже давно реализуется с изрядной премией в цене - в силу, в том числе, и недостаточной прозрачности итальянского газового рынка. И разве можно в таком случае говорить, что ТАР и IGI действуют в тех же общеевропейских интересах, что и Nabucco? Эти проекты просто несравнимы.
Однако представители этих двух проектов утверждают также, что Nabucco в данный момент просто нереализуем в силу того, что его труба рассчитана на большие объемы газа, чем сегодня имеется в наличии. ТАР и IGI предусматривают значительно меньшие объемы и предлагают рассматривать себя как предварительные по отношению к Nabucco, который может быть реализован, но значительно позже. Существует ли подобный вариант развития событий?
- Это неверная постановка вопроса. Без ресурсов никто не будет строить трубопровод. Сегодня появился шанс наконец-то вывести Nabucco на старт. Если эта возможность будет упущена, то и политическая подпитка, которая нужна была, чтобы достичь этой цели, уйдет на долгие-долгие годы. Это прекрасно понимают и Европа, и Россия, и Турция, и страны-поставщики газа. Сегодня не стоит вопрос о том, кто придет первым, а кто вторым - Nabucco, IGI или ТАР? Вопрос стоит по другому - или ты первый, или тебя нет. Для Nabucco это означает - сейчас или никогда.
Об этом пишет European Energy Review.
Подобного масштаба проект - значительная инвестиция для любой компании или организаций. У нас достаточно предложений по возможному участию в различных проектах и ограниченный объем капитала. Поэтому все зависит от условий и возможностей поставок, которые мы получим в том или ином проекте. В то же время мы полны решимости реализовать проект Nabucco. Он будет способствовать нашим диверсификационным перспективам, развитию upstream-сегмента компании в ряде регионов и в целом нашему продвижению в Турцию, Южную Европу и другие страны.
- На вас оказывалось какое-либо политическое давление в вопросе присоединения к проекту Nabucco?
- Абсолютно нет. К решению о том, что проект имеет стратегический, коммерческий и технологический смысл для нашей компании, мы пришли самостоятельно.
- Как по-вашему, почему Nabucco столь важен для Европы?
- Европа - один из ведущих регионов мира с точки зрения спроса на газ. А Ближний Восток и Прикаспийский регион содержат крупнейшие в мире резервы этого вида топлива. И сегодня между этими крупнейшими регионами спроса и предложения газа нет прямых коммуникаций. Поэтому логичным является соединение этих регионов через "Южный коридор" - Турцию и Балканы. С созданием подобной магистрали Европа обретет большую диверсификацию поставок и их безопасность. Результатом этого станет более высокий уровень рыночной конкуренции, а также дополнительные инвестиции в страны юга Европы и Турцию. Также надо учитывать, что и страны Прикаспия стремятся к большему разнообразию своих покупателей. Например, Туркменистан, ранее продававший газ в основном в Россию, теперь направляет его в Иран и Китай. Азербайджан направляет сегодня газ с месторождения Шах-Дениз в Турцию и экспортирует в Россию лишь очень маленький объем своего газа. Страны региона активно инвестируют в развитие своих резервов, ведь это их основной источник доходов, и поэтому также заинтересованы в диверсификации поставок. Кстати, мы видим сегодня, что Россия готова предложить Азербайджану и Туркменистану более высокую цену за их газ - это также результат действий по диверсификации маршрутов.
- Но если так важно соединение газотранспортной системы этих двух регионов, почему это дело так затягивается?
- Ответ один - политика. Не будь политического фактора, проект Nabucco был бы уже реализован много лет назад. Технически, стратегически, коммерчески это совершенно обоснованный проект, который мог быть реализован значительно раньше. Однако динамика этого процесса слишком сильно завязана на интересы отдельных государств.
- Означает ли это, что ЕС ведет себя, мягко говоря, не совсем правильно, коль скоро до сих пор нет окончательного инвестиционного решения по Nabucco?
- Нет, сегодня мы имеем в ЕС при переговорах с компаниями и старнами-участницами политическую поддержку на всех уровнях - как на общеевропейском, так и на межгосударственном. Вопросы транзита также улажены межправительственным соглашением. Все дело в данный момент- в странах-поставщиках газа, в решениях, которые они примут.
- А что можно сказать о таких конкурирующих проектах, как IGI (Италия-Греция Interconnection) и TAP (Трансадриатический трубопровод)? Ведь они ориентированы на те же источники газа, что и Nabucco.
- Эти магистрали и технологически, и коммерчески далеко позади проекта Nabucco. Во-первых, у них нет никаких прав на транзит по Турции. Они, правда, заключили с турецкой компанией Botas соглашение на использование существующей газотранспортной системы, которая требует серьезной реконструкции для того, чтобы организовать по ней транспортировку дополнительных объемов газа. Кроме того, для этих проектов необходимо решить вопрос о доступе к газовым системам Греции и Албании. Это делает ситуацию с TAP и IGI более высокорисковой, чем с Nabucco.
- Однако представители этих двух проектов утверждают, что у них нет столь мощной политической поддержки, как у Nabucco, и посему они вынуждены играть не в равных условиях.
- Эта критика ничем не оправдана. С точки зрения возможностей транспортировки в Европу дополнительных объемов газа во избежание нового газового кризиса в разгар зимы Nabucco имеет полное преимущество перед этими двумя проектами. Его трасса проходит как раз через те страны Центральной и Восточной Европы, которые в наибольшей мере пострадали от российско-украинского газового конфликта в позапрошлом году. Поэтому мы и имеем столь прочную политическую поддержку. Что же касается TAP и IGI, то главным рынком сбыта для них является Италия, где газ уже давно реализуется с изрядной премией в цене - в силу, в том числе, и недостаточной прозрачности итальянского газового рынка. И разве можно в таком случае говорить, что ТАР и IGI действуют в тех же общеевропейских интересах, что и Nabucco? Эти проекты просто несравнимы.
Однако представители этих двух проектов утверждают также, что Nabucco в данный момент просто нереализуем в силу того, что его труба рассчитана на большие объемы газа, чем сегодня имеется в наличии. ТАР и IGI предусматривают значительно меньшие объемы и предлагают рассматривать себя как предварительные по отношению к Nabucco, который может быть реализован, но значительно позже. Существует ли подобный вариант развития событий?
- Это неверная постановка вопроса. Без ресурсов никто не будет строить трубопровод. Сегодня появился шанс наконец-то вывести Nabucco на старт. Если эта возможность будет упущена, то и политическая подпитка, которая нужна была, чтобы достичь этой цели, уйдет на долгие-долгие годы. Это прекрасно понимают и Европа, и Россия, и Турция, и страны-поставщики газа. Сегодня не стоит вопрос о том, кто придет первым, а кто вторым - Nabucco, IGI или ТАР? Вопрос стоит по другому - или ты первый, или тебя нет. Для Nabucco это означает - сейчас или никогда.
Об этом пишет European Energy Review.