Паралич доброты

Когда полгода назад Кристина, третий и никому ненужный ребенок в семье Гущиных из Юрьянского района, поступила в Центральную районную больницу, врачи поставили ей диагноз: детский церебральный паралич. Ручки и ножки двухгодовалого ребенка висели плетьми, она не умела говорить, сидеть и есть, как люди.
Но вскоре сами медики диагноз опровергли: никакого ДЦП! Конечности девочки атрофировались от голода и рахита, а кости руки, после самостоятельно сросшихся переломов, деформировались.
В кировский Дом малютки черноглазую девчушку привезли полгода назад. Здесь она научилась есть ложкой, говорить, ходить, держась за палец воспитателя, а в понедельник самостоятельно на нетвердых еще ножках протопала около метра.
- Она столько ужасов пережила в своей маленькой жизни, что мы решили: обязательно сделаем все, чтобы Кристинка была счастлива! - истово говорит заведующая Дома малютки Евгения Белякова. А в глазах слезы.
Третий ребенок
Маме Кристины 30, девочка третья, но не последняя: в Дом малютки не так давно привезли и самого младшенького - Витю, которому нет еще и года.
Родилась Кристина дома, и врачи первый раз увидели девочку, когда у мамы начались послеродовые осложнения. Как записал тогда социальный работник, "потолки и стены в комнате черные, постельного белья нет, девочка грязная, в каловых массах".
Когда Кристину забирали от мамы, даже повидавшие виды инспекторы были в шоке. Ребенок лежал на полу перед металлической миской с вареной свеклой. "А что сами едим, то и ей даем", - просветила всех мамочка.
Правда, есть по-людски девочка не умела: лакала из тарелки, как окружающие ее собаки и кошки.
Как передвигалась она по дому - загадка: ни руки, ни ноги не действовали. Говорят, отчим по пьянке пинком сломал ей левую ручку в плече. Кость со временем срослась (врачей к Кристине, понятно, никто не вызывал), правда, "бугром" и теперь малоподвижна. "Но мы все это поправим", - уверенно говорят работники Дома малютки.
- Пойдем ко мне, - зову я черноглазую девчушку и протягиваю руки. Она тянет свои, но не с большой охотой. Смуглая щечка ложится мне на левое плечо, большие глаза снизу вверх очень внимательно смотрят в мои и тихо наполняются слезами: понятно, я - тетя чужая. Вдруг она тянет руку и что-то показывает - в актовый зал, где репетиция елки, и откуда слышна музыка, прошел кто-то белоснежный и блестящий.
Тяжеленькая и теплая девочка доверчиво прижимается, крепко цепляясь за мою кофту. Я поддерживаю (ужасаясь про себя) ее искалеченное плечико, и мы вместе идем смотреть на Снегурочку.
Почему их так зовут
В комнате на первом этаже, где живут самые крошечные человечки, стоят качающиеся колыбельки с балдахином. Над каждым изголовьем табличка с датой рождения - октябрь, ноябрь этого года - и именем: Кристина, Дарина, Ангелина, Валерия и двухмесячная Анжелика, хрупкая, как эльф, с глазами в пол-лица. Простых Свет и Тань здесь почти нет. Вычурные имена - первый и последний подарок от бросивших их матерей.
Светлоголовый Донат, серьезный такой мужичок. Как раз в Рождество ему будет три, смотрит спокойно и внимательно. Когда наши глаза встречаются, его синий взгляд попадает прямо в сердце - как это у них так получается?
- Можно его подержать, - спрашиваю, и осторожно беру Доната под мышки, поддерживая головку. И вдруг он улыбается мне самой прекрасной в мире, самой беззубой улыбкой. Окружающие хохочут: "Твой, твой мальчик... Тебе первой засмеялся - тебе и брать".
В два раза меньше
В этом году кировчане усыновили брошенных детей почти в два раза меньше, чем в предыдущие годы. Но есть и радость: в канун Нового года бездетная семья заберет сразу двоих, и вырастит как брата с сестрой.