Нобелевский лауреат: Битва с США из-за обменного курса продолжается
Битва с США из-за обменного курса в Китае продолжается. Когда начался «великий экономический спад», многие были обеспокоены тем, что протекционизм приведёт к его повторению. Действительно, лидеры «Большой двадцатки» обещали, что усвоили уроки «великого экономического спада». Но 17 из 20 стран ввели протекционистские меры всего через несколько месяцев после первой встречи в верхах в ноябре 2008 г. Наибольшее внимание в программе экономического стимулирования США получило направление «покупайте американское». Однако протекционизм удалось сдержать – отчасти, благодаря ВТО. Об этом пишет в статье, опубликованной в интернет-издании Project Syndicate лауреат Нобелевской премии по экономики, американский ученый Джозеф Стиглиц.
В результате сохраняющейся экономической слабости развитых стран существует риск нового раунда протекционизма. В Америке, например, более одного из шести рабочих, желающих устроиться на полный рабочий день, не могут этого сделать.
Таковы были риски, связанные с недостаточным стимулированием экономики в Америке, целью которого было успокоить членов Конгресса, а не только оживить экономику. Учитывая резко возрастающий дефицит, вторая волна стимулирования экономики является маловероятной, а учитывая предельное состояние кредитно-денежной политики и тот факт, что сторонников контроля над инфляцией с трудом удалось уговорить и на уже предпринятые меры, надеяться на помощь из данной сферы также не приходится. Так что протекционизм начинает гордиться своим положением.
Казначейство США получило от Конгресса задание оценить, не является ли Китай «валютным жуликом». Хотя президент Барак Обама теперь отсрочил на несколько месяцев время, когда министр финансов Тимоти Гайтнер должен выпустить свой отчёт, понятие «валютного жульничества» неверно по своей сути: все правительства предпринимают действия, которые непосредственно или косвенно влияют на обменный курс. Беспечный бюджетный дефицит может привести к ослаблению валюты; это может произойти и вследствие низких процентных ставок. До недавнего кризиса в Греции США был выгоден низкий обменный курс доллара к евро. Стоит ли европейцам обвинять США в «жульничестве» с обменным курсом для расширения экспорта за его счёт?
Хотя американские политики уделяют основное внимание двустороннему торговому дефициту с Китаем (который является неизменно крупным), многосторонний дефицит гораздо важнее. Когда при администрации Джорджа Буша-младшего начались требования к Китаю отрегулировать его обменный курс, его многостороннее активное торговое сальдо было небольшим. Однако недавно в Китае также наблюдался крупный многосторонний профицит.
У Саудовской Аравии также есть двусторонний и многосторонний профицит: американцы хотят её нефть, а жители этой страны хотят меньше американских продуктов. Даже в абсолютной величине многосторонний торговый профицит Саудовской Аравии в 212 млрд долларов в 2008 г. превышает профицит Китая в 175 млрд долларов; в процентах от ВВП активное сальдо Саудовской Аравии по текущим расчётам составляет 11,5% от ВВП, что более чем в два раза превышает соответствующий показатель Китая. Профицит Саудовской Аравии был бы гораздо выше, если бы не экспорт американских вооружений.
В мировой экономике с недостаточным совокупным спросом активное сальдо по текущим расчётам является проблемой. Но активное сальдо по текущим расчётам Китая даже ниже, чем общий показатель для Японии и Германии; в виде процента от ВВП оно составляет 5%, в то время как в Германии данный показатель равен 5,2%.
На торговый баланс страны оказывают многие другие факторы помимо обменного курса. Ключевым фактором являются национальные сбережения. Многосторонний торговый дефицит Америки серьёзно не уменьшится до тех пор, пока Америка не начнёт сберегать значительно больше; несмотря на то, что «великий экономический спад» вывал рост семейных сбережений (которые были близки к нулю), данная тенденция была сведена на «нет» повышением дефицита государственного бюджета.
Изменение валютного курса, скорее всего, будет наблюдаться в тех странах, у которых Америка покупает текстиль и предметы одежды (начиная с Бангладеш и заканчивая Шри-Ланкой), но не в Китае. Тем временем, рост обменного курса, вероятно, усилит в Китае неравенство, поскольку его бедные фермеры сталкиваются с всё более жёсткой конкуренцией со стороны высоко субсидируемых американских ферм. Это является подлинным искажением мировой экономики: страдают миллионы бедных людей развивающихся стран, в то время как Америка помогает богатейшим фермерам мира.
Во время финансового кризиса в Азии в 1997-1998 гг. стабильность юаня играла важную роль в стабилизации региона. Также, стабильность юаня помогла региону сохранить быстрый экономический рост, от которого выиграл весь мир.
Некоторые утверждают, что Китаю следует скорректировать свой обменный курс для предотвращения инфляции и образования экономических «мыльных пузырей». Инфляцию удаётся держать в узде, но важнее то, что в распоряжении китайского правительства имеется целый арсенал другого оружия (начиная с налогов на приток капитала и на увеличение стоимости активов и заканчивая разнообразными кредитно-денежными инструментами).
Но обменные курсы не влияют на характер экономического роста, и в интересах самого Китая провести реструктуризацию и уйти от высокой зависимости от роста, основанного на экспорте. Китай понимает, что его валюте необходимо вырасти в цене на длительную перспективу, но попытки политическими средствами ускорить данный процесс оказались контрпродуктивными. (С тех пор как в июле 2005 г. Китай начал ревальвировать свой обменный курс, он изменился примерно наполовину или немного больше от требуемого, по мнению большинства экспертов, уровня.) К тому же, начинать двустороннюю конфронтацию было бы неразумно.
Поскольку многосторонний профицит Китая является важной экономической проблемой, которой озабочены многие страны, США должны найти многостороннее решение, основанное на конкретных правилах. Навязывание односторонних обязанностей после одностороннего называния Китая «валютным жуликом» подорвёт многостороннюю систему и не принесёт особой выгоды. Китай может в этом случае ответить навязыванием односторонних обязанностей на те американские продукты, которые непосредственно или косвенно эффективно субсидируются Америкой с помощью массивной помощи со стороны банков и автомобильных компаний.
В торговой войне не бывает победителей. Так что Америке стоит опасаться провоцирования такой войны в разгар ненадёжного периода восстановления мировой экономики, – какой бы популярной она ни была среди политиков, чьи избиратели справедливо обеспокоены высоким уровнем безработицы, и как бы легко ни казалось свалить вину на кого-нибудь другого. К сожалению, данный мировой кризис был порожден Америкой, поэтому Америке следует заняться внутренними проблемами, – не только для оживления экономики, но и для предотвращения повторения кризиса.
В результате сохраняющейся экономической слабости развитых стран существует риск нового раунда протекционизма. В Америке, например, более одного из шести рабочих, желающих устроиться на полный рабочий день, не могут этого сделать.
Таковы были риски, связанные с недостаточным стимулированием экономики в Америке, целью которого было успокоить членов Конгресса, а не только оживить экономику. Учитывая резко возрастающий дефицит, вторая волна стимулирования экономики является маловероятной, а учитывая предельное состояние кредитно-денежной политики и тот факт, что сторонников контроля над инфляцией с трудом удалось уговорить и на уже предпринятые меры, надеяться на помощь из данной сферы также не приходится. Так что протекционизм начинает гордиться своим положением.
Казначейство США получило от Конгресса задание оценить, не является ли Китай «валютным жуликом». Хотя президент Барак Обама теперь отсрочил на несколько месяцев время, когда министр финансов Тимоти Гайтнер должен выпустить свой отчёт, понятие «валютного жульничества» неверно по своей сути: все правительства предпринимают действия, которые непосредственно или косвенно влияют на обменный курс. Беспечный бюджетный дефицит может привести к ослаблению валюты; это может произойти и вследствие низких процентных ставок. До недавнего кризиса в Греции США был выгоден низкий обменный курс доллара к евро. Стоит ли европейцам обвинять США в «жульничестве» с обменным курсом для расширения экспорта за его счёт?
Хотя американские политики уделяют основное внимание двустороннему торговому дефициту с Китаем (который является неизменно крупным), многосторонний дефицит гораздо важнее. Когда при администрации Джорджа Буша-младшего начались требования к Китаю отрегулировать его обменный курс, его многостороннее активное торговое сальдо было небольшим. Однако недавно в Китае также наблюдался крупный многосторонний профицит.
У Саудовской Аравии также есть двусторонний и многосторонний профицит: американцы хотят её нефть, а жители этой страны хотят меньше американских продуктов. Даже в абсолютной величине многосторонний торговый профицит Саудовской Аравии в 212 млрд долларов в 2008 г. превышает профицит Китая в 175 млрд долларов; в процентах от ВВП активное сальдо Саудовской Аравии по текущим расчётам составляет 11,5% от ВВП, что более чем в два раза превышает соответствующий показатель Китая. Профицит Саудовской Аравии был бы гораздо выше, если бы не экспорт американских вооружений.
В мировой экономике с недостаточным совокупным спросом активное сальдо по текущим расчётам является проблемой. Но активное сальдо по текущим расчётам Китая даже ниже, чем общий показатель для Японии и Германии; в виде процента от ВВП оно составляет 5%, в то время как в Германии данный показатель равен 5,2%.
На торговый баланс страны оказывают многие другие факторы помимо обменного курса. Ключевым фактором являются национальные сбережения. Многосторонний торговый дефицит Америки серьёзно не уменьшится до тех пор, пока Америка не начнёт сберегать значительно больше; несмотря на то, что «великий экономический спад» вывал рост семейных сбережений (которые были близки к нулю), данная тенденция была сведена на «нет» повышением дефицита государственного бюджета.
Изменение валютного курса, скорее всего, будет наблюдаться в тех странах, у которых Америка покупает текстиль и предметы одежды (начиная с Бангладеш и заканчивая Шри-Ланкой), но не в Китае. Тем временем, рост обменного курса, вероятно, усилит в Китае неравенство, поскольку его бедные фермеры сталкиваются с всё более жёсткой конкуренцией со стороны высоко субсидируемых американских ферм. Это является подлинным искажением мировой экономики: страдают миллионы бедных людей развивающихся стран, в то время как Америка помогает богатейшим фермерам мира.
Во время финансового кризиса в Азии в 1997-1998 гг. стабильность юаня играла важную роль в стабилизации региона. Также, стабильность юаня помогла региону сохранить быстрый экономический рост, от которого выиграл весь мир.
Некоторые утверждают, что Китаю следует скорректировать свой обменный курс для предотвращения инфляции и образования экономических «мыльных пузырей». Инфляцию удаётся держать в узде, но важнее то, что в распоряжении китайского правительства имеется целый арсенал другого оружия (начиная с налогов на приток капитала и на увеличение стоимости активов и заканчивая разнообразными кредитно-денежными инструментами).
Но обменные курсы не влияют на характер экономического роста, и в интересах самого Китая провести реструктуризацию и уйти от высокой зависимости от роста, основанного на экспорте. Китай понимает, что его валюте необходимо вырасти в цене на длительную перспективу, но попытки политическими средствами ускорить данный процесс оказались контрпродуктивными. (С тех пор как в июле 2005 г. Китай начал ревальвировать свой обменный курс, он изменился примерно наполовину или немного больше от требуемого, по мнению большинства экспертов, уровня.) К тому же, начинать двустороннюю конфронтацию было бы неразумно.
Поскольку многосторонний профицит Китая является важной экономической проблемой, которой озабочены многие страны, США должны найти многостороннее решение, основанное на конкретных правилах. Навязывание односторонних обязанностей после одностороннего называния Китая «валютным жуликом» подорвёт многостороннюю систему и не принесёт особой выгоды. Китай может в этом случае ответить навязыванием односторонних обязанностей на те американские продукты, которые непосредственно или косвенно эффективно субсидируются Америкой с помощью массивной помощи со стороны банков и автомобильных компаний.
В торговой войне не бывает победителей. Так что Америке стоит опасаться провоцирования такой войны в разгар ненадёжного периода восстановления мировой экономики, – какой бы популярной она ни была среди политиков, чьи избиратели справедливо обеспокоены высоким уровнем безработицы, и как бы легко ни казалось свалить вину на кого-нибудь другого. К сожалению, данный мировой кризис был порожден Америкой, поэтому Америке следует заняться внутренними проблемами, – не только для оживления экономики, но и для предотвращения повторения кризиса.