Дэниэль Ергин: У нефти все-таки есть будущее
28 августа 1859 года в лесах северо-западной Пенсильвании была пробурена первая промышленная нефтяная скважина, что стало началом энергетической революции, изменившей лицо всего индустриального мира, пишет в статье, опубликованной в Wall Street Journal, один из ведущих мировых экспертов в сфере энергетической политики, глава Кембриджской ассоциации энергетических исследований Дэниэль Ергин.
Однако сейчас 150 лет спустя, даже с учетом роста спроса на нефть со стороны развивающихся экономик, место и роль нефти в глобальной экономике являются очень дискуссионными и неопределенными.
Почему же возникают дебаты вокруг этого важного и удобного источника, дающего 40% всей мировой энергии? Имеются уже ставшие традиционными причины для озабоченности – энергетическая безопасность, диверсификация, политические риски, потенциальные конфликты между странами за энергоресурсы. Серьезные изменения в структуре глобальных доходов могут повлиять на мировой баланс сил. Многие также беспокоятся, что физические запасы нефти просто-напросто иссякнут, хотя исследования около 800 нефтяных месторождений показывают, что в недрах имеются еще очень значительные резервы нефти. Ну а политика на поверхности земли – это отдельный вопрос.
Однако дискуссию по поводу будущего нефти сегодня подпитывают два новых фактора. Первый – это новая, если хотите, идентичность нефти. Отныне это не только энергетический ресурс, но также и финансовый актив наряду с акциями, бондами, валютами и т.п.
Ценовая волатильность от 40 долларов за баррель в 2004 году до 147,27 долларов в июле 2008 года и от 32,40 долларов в декабре 2008 года до нынешних 70 долларов имеет своими последствиями не только смену ценников на АЗС и гнев потребителей. Такое положение вещей делает затруднительным планирование инвестиций в энергетику, причем как в нефть и газ, так и в возобновляемые и альтернативные ресурсы. И это создает очень серьезные экономические проблемы. Американскую автомобильную промышленность еще до начала кредитного кризиса подорвала именно волатильность цен на бензин. И в будущем это может провоцировать рецессии и инфляцию.
Волатильность становится и политическим вопросом. Британский премьер Гордон Браун и французский президент Николя Саркози в своих блогах призывают к глобальному решению проблемы "деструктивной волатильности", признавая, что легкого решения этой проблемы нет.
Еще один фактор – изменения климата. Как бы то не было, но сегодня нормы, регулирующие выброс углеродов, также являются частью будущего нефти.
Вот только возможно ли глобальное сокращение потребления нефти? По данным министерства энергетики США между 2006 и 2030 годами глобальное потребление энергии увеличится на 50%, а нефть в структуре энергоносителей будет составлять 30% или даже более.
Новое явление – глобализация спроса на нефть. Северная Америка, Западная Европа и Япония более не являются растущими рынками для нефти. США недавно прошли пик спроса на бензин.
Спрос в настоящее время растет на развивающихся рынках Китая, Индии и Ближнего Востока. В 2000-2007 году 85% мирового роста спроса на нефть приходился именно на эти рынки. И этот процесс продолжается. Например, только в нынешнем году в Китае продано больше автомобилей, чем в США, поэтому, по мере выхода экономики из кризиса именно то, что происходит на этих рынках, будет определять уровень мирового потребления нефти.
Для того, чтобы несколько умерить рост потребления есть два пути. Первый –
затормозить ход экономического роста, и второй – внедрять новые технологии. Первый неприемлем. Поэтому решение проблемы заключается именно в технологиях. Нужно искать такие альтернативы нефти, которые были бы экономически конкурентоспособными и при этом удобными в разработке, а также существовали в достаточно больших объемах.
Но, что может выступить в качестве такой альтернативы? Электромобили на батарейках со штепселем вместо топливного насоса? Усовершенствованное биотопливо? Газ? Или может быть новые конструкции двигателей внутреннего сгорания, увеличивающие энергоэффективность в два-три раза.
Сказать правду, ответа на этот вопрос мы не знаем, и еще не будем знать какое-то время. Однако сейчас очевидно, что только поддержка правительства может продвинуть вперед развитие технологических перемен.
Главная сфера применения нефти сегодня – это транспорт. В конце концов, лишь 2% электроэнергии в США генерируется из нефти. До недавнего времени казалось, что гонку между электромобилем и автомобилем с бензиновым двигателем выиграл последний. Но сегодня гонка возобновилась.
Однако безотносительно того, какие технологические достижения появятся в топливной сфере, оказать влияние на структуру потребления они могут только в случае массового коммерческого использования. Прогноз Кембриджской Ассоциации энергетических исследований показывает, что даже если продажи гибридных и электрических автомобилей будут агрессивно расти в объемах, и на пути их внедрения не будет никаких препятствий (что маловероятно для новых технологий) такой транспорт будет составлять не более 25% от всего автопарка США. Так что, если спрос на бензин и уменьшится, то это будет происходить умеренными темпами.
В США в течении двух следующих десятилетий очевидно будет иметь место прогресс в области использования в качестве топлива иных, нежели нефть ресурсов. Однако предположить направление вниз глобальной кривой нефтяного спроса, можно только если недорогие и компактные электромобили заполнят азиатские рынки. В ближайшие 20 лет этого ожидать не приходится, и поэтому нефтяной бизнес будет развиваться.
Однако сейчас 150 лет спустя, даже с учетом роста спроса на нефть со стороны развивающихся экономик, место и роль нефти в глобальной экономике являются очень дискуссионными и неопределенными.
Почему же возникают дебаты вокруг этого важного и удобного источника, дающего 40% всей мировой энергии? Имеются уже ставшие традиционными причины для озабоченности – энергетическая безопасность, диверсификация, политические риски, потенциальные конфликты между странами за энергоресурсы. Серьезные изменения в структуре глобальных доходов могут повлиять на мировой баланс сил. Многие также беспокоятся, что физические запасы нефти просто-напросто иссякнут, хотя исследования около 800 нефтяных месторождений показывают, что в недрах имеются еще очень значительные резервы нефти. Ну а политика на поверхности земли – это отдельный вопрос.
Однако дискуссию по поводу будущего нефти сегодня подпитывают два новых фактора. Первый – это новая, если хотите, идентичность нефти. Отныне это не только энергетический ресурс, но также и финансовый актив наряду с акциями, бондами, валютами и т.п.
Ценовая волатильность от 40 долларов за баррель в 2004 году до 147,27 долларов в июле 2008 года и от 32,40 долларов в декабре 2008 года до нынешних 70 долларов имеет своими последствиями не только смену ценников на АЗС и гнев потребителей. Такое положение вещей делает затруднительным планирование инвестиций в энергетику, причем как в нефть и газ, так и в возобновляемые и альтернативные ресурсы. И это создает очень серьезные экономические проблемы. Американскую автомобильную промышленность еще до начала кредитного кризиса подорвала именно волатильность цен на бензин. И в будущем это может провоцировать рецессии и инфляцию.
Волатильность становится и политическим вопросом. Британский премьер Гордон Браун и французский президент Николя Саркози в своих блогах призывают к глобальному решению проблемы "деструктивной волатильности", признавая, что легкого решения этой проблемы нет.
Еще один фактор – изменения климата. Как бы то не было, но сегодня нормы, регулирующие выброс углеродов, также являются частью будущего нефти.
Вот только возможно ли глобальное сокращение потребления нефти? По данным министерства энергетики США между 2006 и 2030 годами глобальное потребление энергии увеличится на 50%, а нефть в структуре энергоносителей будет составлять 30% или даже более.
Новое явление – глобализация спроса на нефть. Северная Америка, Западная Европа и Япония более не являются растущими рынками для нефти. США недавно прошли пик спроса на бензин.
Спрос в настоящее время растет на развивающихся рынках Китая, Индии и Ближнего Востока. В 2000-2007 году 85% мирового роста спроса на нефть приходился именно на эти рынки. И этот процесс продолжается. Например, только в нынешнем году в Китае продано больше автомобилей, чем в США, поэтому, по мере выхода экономики из кризиса именно то, что происходит на этих рынках, будет определять уровень мирового потребления нефти.
Для того, чтобы несколько умерить рост потребления есть два пути. Первый –
затормозить ход экономического роста, и второй – внедрять новые технологии. Первый неприемлем. Поэтому решение проблемы заключается именно в технологиях. Нужно искать такие альтернативы нефти, которые были бы экономически конкурентоспособными и при этом удобными в разработке, а также существовали в достаточно больших объемах.
Но, что может выступить в качестве такой альтернативы? Электромобили на батарейках со штепселем вместо топливного насоса? Усовершенствованное биотопливо? Газ? Или может быть новые конструкции двигателей внутреннего сгорания, увеличивающие энергоэффективность в два-три раза.
Сказать правду, ответа на этот вопрос мы не знаем, и еще не будем знать какое-то время. Однако сейчас очевидно, что только поддержка правительства может продвинуть вперед развитие технологических перемен.
Главная сфера применения нефти сегодня – это транспорт. В конце концов, лишь 2% электроэнергии в США генерируется из нефти. До недавнего времени казалось, что гонку между электромобилем и автомобилем с бензиновым двигателем выиграл последний. Но сегодня гонка возобновилась.
Однако безотносительно того, какие технологические достижения появятся в топливной сфере, оказать влияние на структуру потребления они могут только в случае массового коммерческого использования. Прогноз Кембриджской Ассоциации энергетических исследований показывает, что даже если продажи гибридных и электрических автомобилей будут агрессивно расти в объемах, и на пути их внедрения не будет никаких препятствий (что маловероятно для новых технологий) такой транспорт будет составлять не более 25% от всего автопарка США. Так что, если спрос на бензин и уменьшится, то это будет происходить умеренными темпами.
В США в течении двух следующих десятилетий очевидно будет иметь место прогресс в области использования в качестве топлива иных, нежели нефть ресурсов. Однако предположить направление вниз глобальной кривой нефтяного спроса, можно только если недорогие и компактные электромобили заполнят азиатские рынки. В ближайшие 20 лет этого ожидать не приходится, и поэтому нефтяной бизнес будет развиваться.