Министр против Меркель: путч
("Der Spiegel", Германия)
Якоб Аугштайн (Jakob Augstein)
Потеря контроля. Так звучит обвинение в адрес Ангелы Меркель (Angela Merkel), выдвигаемое на фоне миграционного кризиса. По праву. Канцлер без контроля — это канцлер, который переживает кризис. Однако проблема Меркель состоит не в чужеземцах. А в ее друзьях. Никто не должен ожидать, что Меркель будет держать под контролем потоки беженцев. Но совершенно справедливо ждать от нее того, что она будет контролировать свое правительство. Контроль над волной беженцев — иллюзия. Контроль над собственными министрами — необходимость. Мы наблюдаем процесс лишения власти канцлера. Слишком поздно для того, чтобы произнести решающее слово?
Это правительство не управляет даже собственными действиями. Миграционный кризис стал кризисом правительства. Хаотичные дни в ведомстве канцлера. Калейдоскоп событий: сначала коалиция согласовывает новую политику в отношении мигрантов, которые просят убежища. Потом неожиданно из-за угла появляется министр внутренних дел (Томас де Мезьер — прим.пер.) с заявлением о существенном ужесточении обговоренных ранее механизмов. Сразу после этого ему приходится взять свои слова обратно, а специальный уполномоченный канцлера сообщает, что все остается по-старому. И в довершение картины беспорядка слова просит Вольфганг Шойбле (Wolfgang Schдuble — министр финансов ФРГ — прим.пер.) и выражает поддержку министру внутренних дел. Шойбле, теневой канцлер, который недавно напомнил о том, что ему сейчас как раз столько же лет, сколько было Аденауэру, когда он в первый раз стал канцлером.
Грязные игры власть имущих
Речь идет не о мелочи: как долго могут оставаться в Германии беженцы из Сирии, где бушует гражданская война? Имеют ли они право забрать свои семьи с целью воссоединения? После компромиссного решения по беженцам, принятого на прошлой неделе, ответы на вопросы звучали так: три года и да. Но потом выяснилось: министр внутренних дел играл краплеными картами. Существует так называемая субсидиарная защита — только один год пребывания и отказ на воссоединение с семьей. Согласно достигнутому неделю назад соглашению, это правило предполагалось применить в отношении лишь очень маленькой группы людей — 1700 человек. Неожиданно де Мезьер заявляет, что такое правило должно быть действительно и для сирийцев. Де Мезьер — шулер.
Чтобы предотвратить такой хаос, Ангела Меркель назначила свое доверенное лицо — Петера Альтмайера (Peter Altmaier) — координатором действий, связанных с беженцами. Но когда ему задали вопрос о выходке де Мезьера, Альтмайеру пришлось признать: «Лично я этого не знал, это правда». Если он надеялся на то, что таким образом дело улажено, тогда он не учел существования Шойбле. Выступая в воскресенье по телевидению, Шойбле отметил, что де Мезьера принял «необходимое» решение.
Налицо грязные игры власть имущих за счет десятков тысяч женщин и детей. Их мужья и отцы находятся в Германии. Это те в одиночку перемещающиеся мужчины, которых так боятся немцы. И теперь Шойбле и де Мезьер хотят запретить им забрать свои семьи? Это мусульмане, об интеграции которых так беспокоятся немцы. И теперь Шойбле и де Мезьер хотят лишить их возможности интегрироваться? Если их семьям не обеспечат легальный путь к воссоединению, они будут искать незаконные пути, опасные, возможно, со смертельным исходом. На южном побережье будет лежать еще больше детских трупов.
Такая политика была бы бездушной и бездумной. Но это больше не заботит Шойбле и де Мезьера. У них сейчас только одна цель: количество иностранцев не должно увеличиваться. Поскольку в Германии усиливается ненависть к иностранцам. Поскольку республика меняется. Однако не иностранцы меняют Германию — это делают немцы. Шойбле и де Мезьер объединились с общественным мнением — против собственного правительства. Они думают, что большинство населения на их стороне. А Социал-демократическая партия (СДПГ)? Она на самом деле тоже так думает.
Поведение Томаса де Мезьера и Вольфганга Шойбле можно описать одним словом: путч.
Якоб Аугштайн (Jakob Augstein)
Потеря контроля. Так звучит обвинение в адрес Ангелы Меркель (Angela Merkel), выдвигаемое на фоне миграционного кризиса. По праву. Канцлер без контроля — это канцлер, который переживает кризис. Однако проблема Меркель состоит не в чужеземцах. А в ее друзьях. Никто не должен ожидать, что Меркель будет держать под контролем потоки беженцев. Но совершенно справедливо ждать от нее того, что она будет контролировать свое правительство. Контроль над волной беженцев — иллюзия. Контроль над собственными министрами — необходимость. Мы наблюдаем процесс лишения власти канцлера. Слишком поздно для того, чтобы произнести решающее слово?
Это правительство не управляет даже собственными действиями. Миграционный кризис стал кризисом правительства. Хаотичные дни в ведомстве канцлера. Калейдоскоп событий: сначала коалиция согласовывает новую политику в отношении мигрантов, которые просят убежища. Потом неожиданно из-за угла появляется министр внутренних дел (Томас де Мезьер — прим.пер.) с заявлением о существенном ужесточении обговоренных ранее механизмов. Сразу после этого ему приходится взять свои слова обратно, а специальный уполномоченный канцлера сообщает, что все остается по-старому. И в довершение картины беспорядка слова просит Вольфганг Шойбле (Wolfgang Schдuble — министр финансов ФРГ — прим.пер.) и выражает поддержку министру внутренних дел. Шойбле, теневой канцлер, который недавно напомнил о том, что ему сейчас как раз столько же лет, сколько было Аденауэру, когда он в первый раз стал канцлером.
Грязные игры власть имущих
Речь идет не о мелочи: как долго могут оставаться в Германии беженцы из Сирии, где бушует гражданская война? Имеют ли они право забрать свои семьи с целью воссоединения? После компромиссного решения по беженцам, принятого на прошлой неделе, ответы на вопросы звучали так: три года и да. Но потом выяснилось: министр внутренних дел играл краплеными картами. Существует так называемая субсидиарная защита — только один год пребывания и отказ на воссоединение с семьей. Согласно достигнутому неделю назад соглашению, это правило предполагалось применить в отношении лишь очень маленькой группы людей — 1700 человек. Неожиданно де Мезьер заявляет, что такое правило должно быть действительно и для сирийцев. Де Мезьер — шулер.
Чтобы предотвратить такой хаос, Ангела Меркель назначила свое доверенное лицо — Петера Альтмайера (Peter Altmaier) — координатором действий, связанных с беженцами. Но когда ему задали вопрос о выходке де Мезьера, Альтмайеру пришлось признать: «Лично я этого не знал, это правда». Если он надеялся на то, что таким образом дело улажено, тогда он не учел существования Шойбле. Выступая в воскресенье по телевидению, Шойбле отметил, что де Мезьера принял «необходимое» решение.
Налицо грязные игры власть имущих за счет десятков тысяч женщин и детей. Их мужья и отцы находятся в Германии. Это те в одиночку перемещающиеся мужчины, которых так боятся немцы. И теперь Шойбле и де Мезьер хотят запретить им забрать свои семьи? Это мусульмане, об интеграции которых так беспокоятся немцы. И теперь Шойбле и де Мезьер хотят лишить их возможности интегрироваться? Если их семьям не обеспечат легальный путь к воссоединению, они будут искать незаконные пути, опасные, возможно, со смертельным исходом. На южном побережье будет лежать еще больше детских трупов.
Такая политика была бы бездушной и бездумной. Но это больше не заботит Шойбле и де Мезьера. У них сейчас только одна цель: количество иностранцев не должно увеличиваться. Поскольку в Германии усиливается ненависть к иностранцам. Поскольку республика меняется. Однако не иностранцы меняют Германию — это делают немцы. Шойбле и де Мезьер объединились с общественным мнением — против собственного правительства. Они думают, что большинство населения на их стороне. А Социал-демократическая партия (СДПГ)? Она на самом деле тоже так думает.
Поведение Томаса де Мезьера и Вольфганга Шойбле можно описать одним словом: путч.