Комментарий. Привет голодным, поклон ветеранам
Россия – страна людей, которые очень хорошо знают, что такое голод и нехватка продуктов. В России и сейчас по разным оценкам недоедает около 20 млн. человек. Но мы даже не будем брать нынешнюю ситуацию со «снабжением населения», как сказали бы раньше. Давайте задумаемся вот о чем.
Люди, заставшие советское время, знают, что такое «достать» продукты. Таких людей можно опознать по занятному признаку: эти люди в магазине никогда не берут первую упаковку продукта, но отодвигают ее, и берут следующую, потому что годами и десятилетиями советские продавцы подсовывали тухлятину вперед, чтобы ее скорее купили. Людей, заставших СССР, больше половины населения России, но не все из них знают, что такое голод. Москвичи вспомнят конец 1980-х, когда в самом деле трудно было купить привычные товары, я могу вспомнить страшный продовольственный кризис осени 1981 года в Среднем Поволжье: около месяца в магазинах не было ничего, просто ничего. И все же это не настоящий голод.
Люди постарше – военное поколение – знают, что такое голодать по-настоящему. Ветеранов, то есть людей, воевавших в войну, почти не осталось, но еще очень много тех, кто был в те годы ребенком. Послевоенные годы были тоже голодными. Люди около 70 лет прекрасно знают, что такое голод.
И эти люди не понимают, зачем в среду в России сожгли под камеры несколько фур свинины. В их представлении уничтожение еды – это грех, который невозможно оправдать. Бабушка говорила мне, что нельзя говорить «хлеб плохой». Хлеб хороший всегда, даже если он неудачный. Его можно подсушить на сковороде, и он станет лучше. Нельзя выкидывать кусочки. Страх голода передался мне, хотя я не видел настоящего голода.
И я смотрел, как горят тонны свинины, и у меня просыпался вот этот самый первобытный ужас перед голодом. Я пытался рационализировать этот ужас: почему, мол, не отдать свинину в детские дома? В самом деле, почему? На наших глазах произошла реформа питания – нет, даже не в детских домах, а в детских садах. Натуральные продукты заменили на менее натуральные, чтобы сэкономить московский бюджет. Помню, меня поразило, что в провинции в детских садах дети питаются лучше, чем в Москве. Так что творится в детских домах, неужели там откажутся от свинины?
Я пытался рационализировать свой страх, думал, сколько можно накормить людей, но это бессмысленное дело. Я воспитан моей бабушкой, и меня не переделать. В моих глазах российское государство совершает преступление. И меня невозможно переубедить, как ни старайтесь.
Евгений Арсюхин – «Крестьянские ведомости»
Тэги: продукты, уничтожение
Люди, заставшие советское время, знают, что такое «достать» продукты. Таких людей можно опознать по занятному признаку: эти люди в магазине никогда не берут первую упаковку продукта, но отодвигают ее, и берут следующую, потому что годами и десятилетиями советские продавцы подсовывали тухлятину вперед, чтобы ее скорее купили. Людей, заставших СССР, больше половины населения России, но не все из них знают, что такое голод. Москвичи вспомнят конец 1980-х, когда в самом деле трудно было купить привычные товары, я могу вспомнить страшный продовольственный кризис осени 1981 года в Среднем Поволжье: около месяца в магазинах не было ничего, просто ничего. И все же это не настоящий голод.
Люди постарше – военное поколение – знают, что такое голодать по-настоящему. Ветеранов, то есть людей, воевавших в войну, почти не осталось, но еще очень много тех, кто был в те годы ребенком. Послевоенные годы были тоже голодными. Люди около 70 лет прекрасно знают, что такое голод.
И эти люди не понимают, зачем в среду в России сожгли под камеры несколько фур свинины. В их представлении уничтожение еды – это грех, который невозможно оправдать. Бабушка говорила мне, что нельзя говорить «хлеб плохой». Хлеб хороший всегда, даже если он неудачный. Его можно подсушить на сковороде, и он станет лучше. Нельзя выкидывать кусочки. Страх голода передался мне, хотя я не видел настоящего голода.
И я смотрел, как горят тонны свинины, и у меня просыпался вот этот самый первобытный ужас перед голодом. Я пытался рационализировать этот ужас: почему, мол, не отдать свинину в детские дома? В самом деле, почему? На наших глазах произошла реформа питания – нет, даже не в детских домах, а в детских садах. Натуральные продукты заменили на менее натуральные, чтобы сэкономить московский бюджет. Помню, меня поразило, что в провинции в детских садах дети питаются лучше, чем в Москве. Так что творится в детских домах, неужели там откажутся от свинины?
Я пытался рационализировать свой страх, думал, сколько можно накормить людей, но это бессмысленное дело. Я воспитан моей бабушкой, и меня не переделать. В моих глазах российское государство совершает преступление. И меня невозможно переубедить, как ни старайтесь.
Евгений Арсюхин – «Крестьянские ведомости»
Тэги: продукты, уничтожение
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00