"Коммерсантъ": "Nabucco можно реализовать только вместе с Россией"
Вчера завершился визит в Москву экс-директора Международного энергетического агентства КЛОДА МАНДИЛЯ, подготовившего предложения по энергетической стратегии для председательства Франции в ЕС. После переговоров с ключевыми фигурами российского ТЭКа он встретился с корреспондентом "Ъ" АЛЕКСАНДРОМ Ъ-ГАБУЕВЫМ и рассказал о том, как изменились отношения ЕС и России в сфере энергетики после войны в Грузии.
— Что вы делали в Москве?
— Премьер-министр Франции Франсуа Фийон в марте этого года поручил мне разработать предложения по энергетической безопасности для французского председательства в ЕС. И вот сейчас я представил результаты своей работы в Москве. Я встретился с председателем правления "Газпрома" Алексеем Миллером, с некоторыми чиновниками в Белом доме, а также с представителями стран ЕС, G7 и европейского бизнеса. Они дали высокую оценку моей работе. Хотя доклад писался до войны в Грузии, которая несколько омрачила отношения России и ЕС.
— Сильно ли после войны на Кавказе изменились в Европе оценки энергетического сотрудничества с РФ? В итоговой декларации саммита ЕС 1 сентября говорится о необходимости снизить энергозависимость от России.
— В Европе порой подозревают, что действия "Газпрома" продиктованы в том числе политическими интересами,— тесная связь между менеджментом компании и командой в Кремле и правительстве РФ очевидна. Летние события еще раз подчеркнули необходимость в большей гибкости. Совершенно неожиданные вещи могут поставить под удар энергопоставки в Европу. На сей раз этого почти не произошло. Тем не менее мы в ЕС должны искать дополнительные возможности поставок энергоносителей.
— Является ли Nabucco одной из этих возможностей? Война в Грузии показала уязвимость этого маршрута.
— Мне кажется, что Nabucco можно реализовать только вместе с Россией, а не против нее. И то, что произошло в Грузии, не изменило мою точку зрения — как раз наоборот. Пора перестать выступать против каких-либо маршрутов транзита газа. У Европы огромные потребности в энергоресурсах, поэтому ей нужны и Nord Stream, и South Stream, и Nabucco. Строить трубу против чьей-то воли небезопасно. Я думаю, что большая часть газа во всех этих проектах все равно будет российской. В Центральной Азии много нефти и газа, но все равно меньше, чем в России или Иране.
— Но Nabucco еще и коммерческий проект, который должен быть интересен инвесторам. Сейчас это не так.
— Действительно, пока что этот проект не особо привлекателен в силу двух причин. Во-первых, сейчас газа для заполнения этой трубы не достаточно, особенно если исключать иранский и российский газ. Во-вторых, эта труба пересекает несколько стран, в которых должен быть совершенно прозрачный транзитный режим. Между тем в этой области существует еще много вопросов, особенно к Турции.
— Создается впечатление, что США заинтересованы в Nabucco едва ли не больше самих европейцев. После войны Вашингтон настаивает на том, что Европа должна избавиться от энергозависимости от РФ.
— Могу поставить себя на место господина Миллера. Если кто-то постоянно говорит, что Nabucco надо строить для спасения от газпромовского газа, у вас будет одна цель — сделать все возможное, чтобы этот проект остался нереализованным. Так что шаги Вашингтона на этом направлении могут вообще оказаться контрпродуктивными. Вопрос же об энергобезопасности Европы должен решаться исключительно ЕС. США сами сильно зависят от импорта нефти из Венесуэлы, но никто из членов ЕС при этом не говорит вслух, что Вашингтону пора заняться этой проблемой.
— Должен ли ЕС ставить вопрос о том, достаточно ли у России газа для выполнения своих экспортных обязательств?
— Это проблема транспарентности. Мы не владеем точной информацией о том, что происходит в газовом секторе РФ, каково, например, состояние месторождений. Мы не думаем, что эта ситуация выгодна в том числе и для самих поставщиков. Рынки становятся волатильными, покупатели нервничают и начинают искать другие решения. Для самой России было бы лучше, если эти данные станут публичными, чтобы избежать страхов в Европе по поводу возможной нехватки ресурсов.
— Что вы делали в Москве?
— Премьер-министр Франции Франсуа Фийон в марте этого года поручил мне разработать предложения по энергетической безопасности для французского председательства в ЕС. И вот сейчас я представил результаты своей работы в Москве. Я встретился с председателем правления "Газпрома" Алексеем Миллером, с некоторыми чиновниками в Белом доме, а также с представителями стран ЕС, G7 и европейского бизнеса. Они дали высокую оценку моей работе. Хотя доклад писался до войны в Грузии, которая несколько омрачила отношения России и ЕС.
— Сильно ли после войны на Кавказе изменились в Европе оценки энергетического сотрудничества с РФ? В итоговой декларации саммита ЕС 1 сентября говорится о необходимости снизить энергозависимость от России.
— В Европе порой подозревают, что действия "Газпрома" продиктованы в том числе политическими интересами,— тесная связь между менеджментом компании и командой в Кремле и правительстве РФ очевидна. Летние события еще раз подчеркнули необходимость в большей гибкости. Совершенно неожиданные вещи могут поставить под удар энергопоставки в Европу. На сей раз этого почти не произошло. Тем не менее мы в ЕС должны искать дополнительные возможности поставок энергоносителей.
— Является ли Nabucco одной из этих возможностей? Война в Грузии показала уязвимость этого маршрута.
— Мне кажется, что Nabucco можно реализовать только вместе с Россией, а не против нее. И то, что произошло в Грузии, не изменило мою точку зрения — как раз наоборот. Пора перестать выступать против каких-либо маршрутов транзита газа. У Европы огромные потребности в энергоресурсах, поэтому ей нужны и Nord Stream, и South Stream, и Nabucco. Строить трубу против чьей-то воли небезопасно. Я думаю, что большая часть газа во всех этих проектах все равно будет российской. В Центральной Азии много нефти и газа, но все равно меньше, чем в России или Иране.
— Но Nabucco еще и коммерческий проект, который должен быть интересен инвесторам. Сейчас это не так.
— Действительно, пока что этот проект не особо привлекателен в силу двух причин. Во-первых, сейчас газа для заполнения этой трубы не достаточно, особенно если исключать иранский и российский газ. Во-вторых, эта труба пересекает несколько стран, в которых должен быть совершенно прозрачный транзитный режим. Между тем в этой области существует еще много вопросов, особенно к Турции.
— Создается впечатление, что США заинтересованы в Nabucco едва ли не больше самих европейцев. После войны Вашингтон настаивает на том, что Европа должна избавиться от энергозависимости от РФ.
— Могу поставить себя на место господина Миллера. Если кто-то постоянно говорит, что Nabucco надо строить для спасения от газпромовского газа, у вас будет одна цель — сделать все возможное, чтобы этот проект остался нереализованным. Так что шаги Вашингтона на этом направлении могут вообще оказаться контрпродуктивными. Вопрос же об энергобезопасности Европы должен решаться исключительно ЕС. США сами сильно зависят от импорта нефти из Венесуэлы, но никто из членов ЕС при этом не говорит вслух, что Вашингтону пора заняться этой проблемой.
— Должен ли ЕС ставить вопрос о том, достаточно ли у России газа для выполнения своих экспортных обязательств?
— Это проблема транспарентности. Мы не владеем точной информацией о том, что происходит в газовом секторе РФ, каково, например, состояние месторождений. Мы не думаем, что эта ситуация выгодна в том числе и для самих поставщиков. Рынки становятся волатильными, покупатели нервничают и начинают искать другие решения. Для самой России было бы лучше, если эти данные станут публичными, чтобы избежать страхов в Европе по поводу возможной нехватки ресурсов.