Новая внешняя политика Туркменистана не устраивает ни Россию, ни США
Когда скончался первый президент Туркменистана Сапармурат Ниязов, то даже самые нейтральные политические обозреватели предрекали резкое обострение борьбы за влияние на Ашхабад со стороны Москвы и Вашингтона. Кто-то посчитал при этом, что Туркменистан для России и так останется при новом руководстве на положении "младшего транзитного брата", а кому-то показалось, что новый лидер Туркменистана Курбанкули Бердымухаммедов непременно решит поактивнее задействовать в своих "осторожных реформах" американцев.
В итоге в своих прогнозах ошиблись и те и другие. Ни к России (несмотря на недавний визит в Москву), ни к Америке (туда еще надо из Ашхабада добраться, да и после явной неприязни к американцам со стороны бывшего Туркменбаши подобные контакты просто так не возобновишь) туркменское руководство "прислоняться", пока по крайней мере, не собирается. А вот с ближайшими соседями по Центральной Азии президент Бердымухаммедов решил если не полностью восстанавливать утраченные некогда связи, то по крайней мере укреплять сотрудничество в тех сферах, где от этого Туркменистану есть прямая выгода.
Вряд ли стоит особо удивляться тому, что в качестве приоритета в Центрально-Азиатском регионе для укрепления двусторонних связей туркменское руководство выбрало именно Казахстан. В то время, как в других республиках-соседях политическая и экономическая ситуация остается либо крайне неясной, либо откровенно напряженной, в Казахстане все развивается "нормально" (так по крайней мере заявил недавно сам Бердымухаммедов).
К тому же, за исключением Узбекистана (у которого по любому вопросу в регионе всегда есть свое, отличное от соседей мнение), все остальные республики Центральной Азии не только фактически признали за Казахстаном лидирующие позиции, но и буквально воспели гимны политике "многовекторности и разнообразной направленности" Астаны.
Еще в начале нынешнего года политике многовекторности, исповедуемой Казахстаном, чуть ли не на верность присягнул президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Затем "казахским политическим путем" решили пойти власти Кыргызстана (правда, пока у них это не очень здорово получается), а теперь примеру политической диверсификации Казахстана решил следовать и новый туркменский президент Бердымухаммедов.
Совсем недавно Казахстан и Туркменистан договорились на самом высоком уровне проводить согласованную политику в сфере транспортировки своих энергоресурсов на внешние рынки. Если учесть тот факт, что нефть и газ из этих республик прокачивается главным образом через российскую территорию, то следует признать, что Астана и Ашхабад разумно решили поменьше оглядываться в своих решениях на Москву, а больше ориентироваться на здоровую прагматику и реальную экономическую выгоду.
Как заявил во время недавнего визита в Ашхабад премьер-министр Казахстана Карим Масимов, в самое ближайшее время Ашхабад вновь посетит с официальным визитом президент Казахстана Назарбаев. А это уже говорит о том, что с обеих сторон желание укреплять связи не просто декларируется, а подкрепляется на самом высоком уровне.
При этом не только туркменский президент, но и лидеры других центральноазиатских стран все больше отдают предпочтение именно региональной интеграции, нежели упованию на помощь и содействие далеких от региона России и тем более Америки. В принципе, от Москвы и Вашингтона все раньше хотели получить либо деньги, либо военную помощь.
Сейчас те же свободные финансовые средства может предоставить странам региона и Казахстан, и Китай, и Иран. А в плане военной помощи Соединенные Штаты пока худо-бедно, но справляются вместе с натовскими коллегами с Афганистаном. Плюс Россия, укрепляя военно-политические связи с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном вполне надежно держит статус-кво безопасности в регионе.
Так что для того же Туркменистана ориентировка на казахстанский путь развития является не просто случайной временной конъюнктурой, а вполне разумным и просчитанным решением. Другой вопрос, что от этого может получить руководство Казахстана, которое теперь должно заниматься не только решением многочисленных "домашних" проблем, но и брать на себя достаточно нелегкое бремя регионального лидерства в Центральной Азии.
На данном этапе казахское руководство достаточно успешно балансирует между Китаем, Россией и Соединенными Штатами, а Астана постепенно становится влиятельным интеграционным центром не только в Центральной Азии, но и на территории всего СНГ. Предложенный Казахстаном проект так называемого Центральноазиатского союза достаточно активно поддерживают не только все страны этого региона (опять-таки за исключением все еще настороженного Узбекистана), но и Соединенные Штаты.
При этом те же Туркменистан и Таджикистан недвусмысленно являются сторонниками предложенной Нурсултаном Назарбаевым реформы всей системы СНГ, суть которой состоит фактически в постепенном ограничении влияния Москвы на этот регион. Кто-то в этом случае говорит о якобы желании самого Казахстана занять российское "свято место", но есть и такие (особенно среди российских псевдопатриотов), кто открыто подозревает Астану в новом "центральноазиатском" гегемонизме по праву успешных и финансово независимых.
Чуть ли не ежедневно российские газеты сообщают о том, что казахстанские компании скупают активы промышленных предприятий в Закавказье, уже выдавливают российские и китайские компании в соседних Кыргызстане и Таджикистане. А для некоторых стран региона (особенно для Таджикистана) именно Казахстан стал чуть ли не основным местом для поиска работы, опережая по этому показателю Россию.
Поэтому те же американские аналитики считают, что на территории Центральной Азии Казахстан сейчас для России больше является конкурентом, нежели партнером. И поэтому такие страны, как Туркменистан и Таджикистан, намереваются в своих, разумеется, интересах, попытаться разыграть не только "китайскую", "американскую" или "российскую" карты, но и раскрутить по возможности "казахстанский" угол своего сотрудничества в регионе.
При этом те же Соединенные Штаты вполне устраивает ориентировка центральноазиатских стран именно на Казахстан, а скажем, не на Россию или Китай. Казахстан уже стал вполне понятен для американской дипломатии (по крайней мере политика руководства этой страны), США достаточно прочно обосновались в этой республике экономически (а по объему иностранных инвестиций Америка занимает первое место в Казахстане), плюс в Вашингтоне куда предпочтительнее оценивают перспективы интегрирующей роли Астаны в регионе, нежели "имперские" амбиции Москвы или того же Пекина.
Не забывают в Вашингтоне и о важности Казахстана и его сотрудничества с соседями по региону в плане обеспечения надежного транзита энергоресурсов из Центральной Азии на мировые рынки. Так, Астана решила не присоединяться к проекту так называемого Транскаспийского газопровода без участия России (хотя до самой прокладки такого газопровода еще дело может не дойти очень долго). Правда, подобный демарш Казахстана, с "пророссийским уклоном", вполне компенсируется "многовекторностью" участия Астаны в уже "антироссийском проекте" (по крайней мере так считают в Москве) — поставке казахстанской нефти по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан. Тем более, в Туркмении во время встречи трех президентов, Бердымухаммедов сказал, что не ставит крест на транскаспийском маршруте.
Одновременно Астана уже не раз высказывала свое недовольство тем, что ее нефть экспортируется на мировые рынки в основном через территорию России, причем Кремль фактически диктует выгодные для себя условия транзита казахстанской нефти и одновременно не дает казахстанской государственной компании "Казмунайгаз" покупать активы в третьих странах.
Показательно, что за политикой Казахстана, направленной на укрепление своей "многовекторности" самым внимательным образом следят и в Туркменистане, и в Таджикистане, и даже в Узбекистане. В Ашхабаде, например, вызывает большой интерес строительство Казахстаном второй ветки нефтепровода в Китай, допуск на свои урановые рудники японских компаний, переговоры Астаны с Китаем и Японией, а также Францией по поводу сооружения первой казахстанской АЭС, на которую вроде бы уже ранее "застолбили все договоренности" руководители российского атомного ведомства.
Да и внешнеполитическая стратегия Казахстана явно импонирует центральноазиатским лидерам. В начале этого года казалось, что "новым Назарбаевым" региона может стать таджикский президент Э. Рахмон, который отказался от односторонней ориентации только на Россию, и стал активно искать пути к сотрудничеству и на Ближнем Востоке (визиты в Сирию и ОАЭ), и в Иране, и Китае, и в отношениях с Соединенными Штатами.
Однако в последние месяцы появились признаки того, что "еще одним Назарбаевым" в Центральной Азии может вполне стать президент Туркменистана Бердымухаммедов. Ему довольно быстро надоело, что все, оказывается, в туркменской экономике зависит от транзита газа через российскую территорию, и поэтому чуть ли не своим приоритетом он сделал осуществление диверсификации поставок природного газа из Туркменистана на мировые рынки, минуя Россию.
Правда, 13 мая в Ашхабаде с визитом дружбы и сотрудничества побывал российский президент Владимир Путин, но новое туркменское руководство уже, судя по всему, неплохо научилось вести тонкие восточные политигры с тем, чтобы и гостей важных не особо расстраивать, и свои интересы любыми путями прокачивать.
При этом российское руководство вроде бы остается спокойным: снижение поставок туркменского газа через ее территорию пока не планируется — по крайней мере до 2028 года. Во время недавнего посещения Москвы президент Туркменистана Бердымухаммедов заверил своего российского коллегу в том, что контракт с "Газпромом" будет Ашхабадом строго выполняться. Туркменистан помимо этого готов обсудить вариант поставок природного газа в Россию и по новому Прикаспийскому трубопроводу, который, между прочим, планируется проложить через территорию Казахстана.
Подобное соглашение для Туркменистана крайне важно, поскольку оно может подключить к "большой газовой трубе" новые месторождения Осман и Южный Иолотань. Также в Ашхабаде не забывают об идее (которая пока отложена, но, кто знает, на какое время) к альтернативному Транскаспийского газопровода. Правда, здесь многое будет зависеть от позиции Астаны, которая, как и Ашхабад недовольна транзитной монополией России на газовые и нефтяные поставки на мировые рынки.
Заинтересованы в подобном "энергетическом сближении" Казахстана и Туркменистана и в Соединенных Штатах. Американцы всегда напоминают на переговорах своим центральноазиатским коллегам о том, что Россия, к примеру, покупает центральноазиатский газ по цене в 100 долларов за тысячу кубометров, а если такой газ гнать через Каспий (или под ним), то в Европе его можно будет продавать минимум в три раза дороже.
Правда, новые "газовые кладовые" Туркменистана — Осман и Иолотань находятся на юго-востоке республики, и в этом случае газопровод придется прокладывать через пустынные районы с неизбежным финансовым и промышленным участием Казахстана, без чьего газа подобный газопровод мощностью 30 млрд. кубометров в год просто не наполнить.
В этом случае опять могут на горизонте появиться и Соединенные Штаты, и Россия со своими политическими и экономическими интересами. Но туркменское руководство уже, судя по всему, свои ставки сделало. И для того же Бердымухаммедова не суть важно, будут ли его в дальнейшем именовать "вторым Туркменбаши" или "вторым Назарбаевым региона". Главное, что Ашхабаду по вкусу пришлась "многовекторность" внешнеполитического поведения, и новое туркменское руководство почти наверняка от такой политики отказываться на обозримую перспективу не станет, - пишет "Деловая неделя".
В итоге в своих прогнозах ошиблись и те и другие. Ни к России (несмотря на недавний визит в Москву), ни к Америке (туда еще надо из Ашхабада добраться, да и после явной неприязни к американцам со стороны бывшего Туркменбаши подобные контакты просто так не возобновишь) туркменское руководство "прислоняться", пока по крайней мере, не собирается. А вот с ближайшими соседями по Центральной Азии президент Бердымухаммедов решил если не полностью восстанавливать утраченные некогда связи, то по крайней мере укреплять сотрудничество в тех сферах, где от этого Туркменистану есть прямая выгода.
Вряд ли стоит особо удивляться тому, что в качестве приоритета в Центрально-Азиатском регионе для укрепления двусторонних связей туркменское руководство выбрало именно Казахстан. В то время, как в других республиках-соседях политическая и экономическая ситуация остается либо крайне неясной, либо откровенно напряженной, в Казахстане все развивается "нормально" (так по крайней мере заявил недавно сам Бердымухаммедов).
К тому же, за исключением Узбекистана (у которого по любому вопросу в регионе всегда есть свое, отличное от соседей мнение), все остальные республики Центральной Азии не только фактически признали за Казахстаном лидирующие позиции, но и буквально воспели гимны политике "многовекторности и разнообразной направленности" Астаны.
Еще в начале нынешнего года политике многовекторности, исповедуемой Казахстаном, чуть ли не на верность присягнул президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Затем "казахским политическим путем" решили пойти власти Кыргызстана (правда, пока у них это не очень здорово получается), а теперь примеру политической диверсификации Казахстана решил следовать и новый туркменский президент Бердымухаммедов.
Совсем недавно Казахстан и Туркменистан договорились на самом высоком уровне проводить согласованную политику в сфере транспортировки своих энергоресурсов на внешние рынки. Если учесть тот факт, что нефть и газ из этих республик прокачивается главным образом через российскую территорию, то следует признать, что Астана и Ашхабад разумно решили поменьше оглядываться в своих решениях на Москву, а больше ориентироваться на здоровую прагматику и реальную экономическую выгоду.
Как заявил во время недавнего визита в Ашхабад премьер-министр Казахстана Карим Масимов, в самое ближайшее время Ашхабад вновь посетит с официальным визитом президент Казахстана Назарбаев. А это уже говорит о том, что с обеих сторон желание укреплять связи не просто декларируется, а подкрепляется на самом высоком уровне.
При этом не только туркменский президент, но и лидеры других центральноазиатских стран все больше отдают предпочтение именно региональной интеграции, нежели упованию на помощь и содействие далеких от региона России и тем более Америки. В принципе, от Москвы и Вашингтона все раньше хотели получить либо деньги, либо военную помощь.
Сейчас те же свободные финансовые средства может предоставить странам региона и Казахстан, и Китай, и Иран. А в плане военной помощи Соединенные Штаты пока худо-бедно, но справляются вместе с натовскими коллегами с Афганистаном. Плюс Россия, укрепляя военно-политические связи с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном вполне надежно держит статус-кво безопасности в регионе.
Так что для того же Туркменистана ориентировка на казахстанский путь развития является не просто случайной временной конъюнктурой, а вполне разумным и просчитанным решением. Другой вопрос, что от этого может получить руководство Казахстана, которое теперь должно заниматься не только решением многочисленных "домашних" проблем, но и брать на себя достаточно нелегкое бремя регионального лидерства в Центральной Азии.
На данном этапе казахское руководство достаточно успешно балансирует между Китаем, Россией и Соединенными Штатами, а Астана постепенно становится влиятельным интеграционным центром не только в Центральной Азии, но и на территории всего СНГ. Предложенный Казахстаном проект так называемого Центральноазиатского союза достаточно активно поддерживают не только все страны этого региона (опять-таки за исключением все еще настороженного Узбекистана), но и Соединенные Штаты.
При этом те же Туркменистан и Таджикистан недвусмысленно являются сторонниками предложенной Нурсултаном Назарбаевым реформы всей системы СНГ, суть которой состоит фактически в постепенном ограничении влияния Москвы на этот регион. Кто-то в этом случае говорит о якобы желании самого Казахстана занять российское "свято место", но есть и такие (особенно среди российских псевдопатриотов), кто открыто подозревает Астану в новом "центральноазиатском" гегемонизме по праву успешных и финансово независимых.
Чуть ли не ежедневно российские газеты сообщают о том, что казахстанские компании скупают активы промышленных предприятий в Закавказье, уже выдавливают российские и китайские компании в соседних Кыргызстане и Таджикистане. А для некоторых стран региона (особенно для Таджикистана) именно Казахстан стал чуть ли не основным местом для поиска работы, опережая по этому показателю Россию.
Поэтому те же американские аналитики считают, что на территории Центральной Азии Казахстан сейчас для России больше является конкурентом, нежели партнером. И поэтому такие страны, как Туркменистан и Таджикистан, намереваются в своих, разумеется, интересах, попытаться разыграть не только "китайскую", "американскую" или "российскую" карты, но и раскрутить по возможности "казахстанский" угол своего сотрудничества в регионе.
При этом те же Соединенные Штаты вполне устраивает ориентировка центральноазиатских стран именно на Казахстан, а скажем, не на Россию или Китай. Казахстан уже стал вполне понятен для американской дипломатии (по крайней мере политика руководства этой страны), США достаточно прочно обосновались в этой республике экономически (а по объему иностранных инвестиций Америка занимает первое место в Казахстане), плюс в Вашингтоне куда предпочтительнее оценивают перспективы интегрирующей роли Астаны в регионе, нежели "имперские" амбиции Москвы или того же Пекина.
Не забывают в Вашингтоне и о важности Казахстана и его сотрудничества с соседями по региону в плане обеспечения надежного транзита энергоресурсов из Центральной Азии на мировые рынки. Так, Астана решила не присоединяться к проекту так называемого Транскаспийского газопровода без участия России (хотя до самой прокладки такого газопровода еще дело может не дойти очень долго). Правда, подобный демарш Казахстана, с "пророссийским уклоном", вполне компенсируется "многовекторностью" участия Астаны в уже "антироссийском проекте" (по крайней мере так считают в Москве) — поставке казахстанской нефти по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан. Тем более, в Туркмении во время встречи трех президентов, Бердымухаммедов сказал, что не ставит крест на транскаспийском маршруте.
Одновременно Астана уже не раз высказывала свое недовольство тем, что ее нефть экспортируется на мировые рынки в основном через территорию России, причем Кремль фактически диктует выгодные для себя условия транзита казахстанской нефти и одновременно не дает казахстанской государственной компании "Казмунайгаз" покупать активы в третьих странах.
Показательно, что за политикой Казахстана, направленной на укрепление своей "многовекторности" самым внимательным образом следят и в Туркменистане, и в Таджикистане, и даже в Узбекистане. В Ашхабаде, например, вызывает большой интерес строительство Казахстаном второй ветки нефтепровода в Китай, допуск на свои урановые рудники японских компаний, переговоры Астаны с Китаем и Японией, а также Францией по поводу сооружения первой казахстанской АЭС, на которую вроде бы уже ранее "застолбили все договоренности" руководители российского атомного ведомства.
Да и внешнеполитическая стратегия Казахстана явно импонирует центральноазиатским лидерам. В начале этого года казалось, что "новым Назарбаевым" региона может стать таджикский президент Э. Рахмон, который отказался от односторонней ориентации только на Россию, и стал активно искать пути к сотрудничеству и на Ближнем Востоке (визиты в Сирию и ОАЭ), и в Иране, и Китае, и в отношениях с Соединенными Штатами.
Однако в последние месяцы появились признаки того, что "еще одним Назарбаевым" в Центральной Азии может вполне стать президент Туркменистана Бердымухаммедов. Ему довольно быстро надоело, что все, оказывается, в туркменской экономике зависит от транзита газа через российскую территорию, и поэтому чуть ли не своим приоритетом он сделал осуществление диверсификации поставок природного газа из Туркменистана на мировые рынки, минуя Россию.
Правда, 13 мая в Ашхабаде с визитом дружбы и сотрудничества побывал российский президент Владимир Путин, но новое туркменское руководство уже, судя по всему, неплохо научилось вести тонкие восточные политигры с тем, чтобы и гостей важных не особо расстраивать, и свои интересы любыми путями прокачивать.
При этом российское руководство вроде бы остается спокойным: снижение поставок туркменского газа через ее территорию пока не планируется — по крайней мере до 2028 года. Во время недавнего посещения Москвы президент Туркменистана Бердымухаммедов заверил своего российского коллегу в том, что контракт с "Газпромом" будет Ашхабадом строго выполняться. Туркменистан помимо этого готов обсудить вариант поставок природного газа в Россию и по новому Прикаспийскому трубопроводу, который, между прочим, планируется проложить через территорию Казахстана.
Подобное соглашение для Туркменистана крайне важно, поскольку оно может подключить к "большой газовой трубе" новые месторождения Осман и Южный Иолотань. Также в Ашхабаде не забывают об идее (которая пока отложена, но, кто знает, на какое время) к альтернативному Транскаспийского газопровода. Правда, здесь многое будет зависеть от позиции Астаны, которая, как и Ашхабад недовольна транзитной монополией России на газовые и нефтяные поставки на мировые рынки.
Заинтересованы в подобном "энергетическом сближении" Казахстана и Туркменистана и в Соединенных Штатах. Американцы всегда напоминают на переговорах своим центральноазиатским коллегам о том, что Россия, к примеру, покупает центральноазиатский газ по цене в 100 долларов за тысячу кубометров, а если такой газ гнать через Каспий (или под ним), то в Европе его можно будет продавать минимум в три раза дороже.
Правда, новые "газовые кладовые" Туркменистана — Осман и Иолотань находятся на юго-востоке республики, и в этом случае газопровод придется прокладывать через пустынные районы с неизбежным финансовым и промышленным участием Казахстана, без чьего газа подобный газопровод мощностью 30 млрд. кубометров в год просто не наполнить.
В этом случае опять могут на горизонте появиться и Соединенные Штаты, и Россия со своими политическими и экономическими интересами. Но туркменское руководство уже, судя по всему, свои ставки сделало. И для того же Бердымухаммедова не суть важно, будут ли его в дальнейшем именовать "вторым Туркменбаши" или "вторым Назарбаевым региона". Главное, что Ашхабаду по вкусу пришлась "многовекторность" внешнеполитического поведения, и новое туркменское руководство почти наверняка от такой политики отказываться на обозримую перспективу не станет, - пишет "Деловая неделя".