The Times: Не усилят ли русские голоса в советах директоров немецких энергетических компаний зависимость Германии от России?
"Бойтесь бывших агентов КГБ, дары приносящих" - этот старый-новый лозунг как нельзя более подошел бы событию, случившемуся вчера в Дрездене: сюда приехал президент России Путин дразнить правительство Германии подозрительно щедрыми предложениями по "газовому стратегическому партнерству", - пишет английская The Times в статье под заголовком "Германия получила от России выгодное предложение и не знает, что с ним делать".
И дело даже не в том, что российский энергетический гигант "Газпром" который, кстати, уже стал четвертой по размеру компанией в мире, объявил о готовности взять на поруки по уши увязший в долгах немецкий футбольный клуб "Шальке-04". "Газпром" также готов отдать Европе (читай: Германии) приоритетный доступ к газу, который будут добывать на крупном Штокмановском месторождении. Тем самым Германия фактически получит гарантии поставок энергоносителей на многие десятилетия вперед. В то же время, такой шаг укрепит зависимость Германии от России и придется явно не по вкусу США.
Российские газеты назвали предложение Германии "неожиданным подарком". На самом же деле, заместитель министра внутренних дел России Владимир Титов вполне открыто заявил еще позавчера, то есть за день до начала переговоров канцлера Ангелы Меркель с Кремлем, что эти контакты рассматриваются как первый шаг к формированию оси Берлин-Москва. Сегодня, по словам Титова, обе страны находятся по отношению друг к другу в таком же положении, в каком были Франция и Западная Германия после Второй мировой войны, когда две страны решили объединить свою черную металлургию и угледобывающую промышленность.
- Как и в том примере, сегодня локомотивом общеевропейской интеграции может стать сотрудничество между Германией и Россией, - заявил Титов. Эту же мысль, только в более осторожной форме, несколько позже повторил и президент Путин.
За последние полтора года в германо-российских отношениях наметились коренные сдвиги: Путин больше ничего для России не просит, и главный вопрос сотрудничества больше не сводится к инвестициям в российские нефть и газ со стороны E.ON, BASF и других крупных немецких компаний. Вскоре правительства германских земель начнут платить за газ и мазут непосредственно российским компаниям, которые сами хотят вкладывать деньги в Германии. В общем смысле суть сделки заключается в том, чтобы немецкие химики, автомобилестроители и производители другой техники наращивали инвестиции на российском рынке в обмен на предоставление России возможности войти в капитал немецких электрогенерирующих и авиастроительных компаний.
По мнению Путина, только создание гигантского рынка, объединяющего Россию с Европейским Союзом, то есть население общей численностью как минимум в 600 миллионов человек, позволит им развиваться с той же скоростью, что Индия и Китай. Эта новая парадигма совершенно отличается от той, в рамках которой отношения между Россией и Германией протекали практически все время в течение двух последних веков. Со времен царя Петра Великого Россия поставляла Германии энергоносители и сырье, а Германия участвовала в модернизации России. С точки зрения Путина, подобные отношения отдавали преимущество по умолчанию Германии, и теперь он, желая как-то применить деньги, которыми набит сегодня российский бизнес, сам приходит с ними на рынки стран Запада.
Но правительство Германии еще не определило свою позицию по этому вопросу. Социал-демократы, "младшие братья" в немецкой "большой коалиции", считают, что предложения Путина - это шанс привязать Россию к Европе, снизить риск газового шантажа и начать процесс постепенных демократических преобразований. Однако христианские демократы, партия, к которой принадлежит фрау Меркель, относятся к ним с подозрением. Например, говорят они, если Россия начнет серьезно вкладываться в европейскую аэрокосмическую отрасль, от этого может пострадать оборонное сотрудничество с Соединенными Штатами.
Что касается варианта, при котором Москве достаются голоса в советах директоров немецких энергетических компаний, то не приведет ли это к усилению зависимости Германии от России? И, наконец, насколько тесно может себе позволить Германия связаться с экономикой, которую считают одной из самых коррумпированных в мире, и с властью, в которой вскоре могут взять верх гораздо более националистические настроения, чем сегодня? – пишет The Times.
И дело даже не в том, что российский энергетический гигант "Газпром" который, кстати, уже стал четвертой по размеру компанией в мире, объявил о готовности взять на поруки по уши увязший в долгах немецкий футбольный клуб "Шальке-04". "Газпром" также готов отдать Европе (читай: Германии) приоритетный доступ к газу, который будут добывать на крупном Штокмановском месторождении. Тем самым Германия фактически получит гарантии поставок энергоносителей на многие десятилетия вперед. В то же время, такой шаг укрепит зависимость Германии от России и придется явно не по вкусу США.
Российские газеты назвали предложение Германии "неожиданным подарком". На самом же деле, заместитель министра внутренних дел России Владимир Титов вполне открыто заявил еще позавчера, то есть за день до начала переговоров канцлера Ангелы Меркель с Кремлем, что эти контакты рассматриваются как первый шаг к формированию оси Берлин-Москва. Сегодня, по словам Титова, обе страны находятся по отношению друг к другу в таком же положении, в каком были Франция и Западная Германия после Второй мировой войны, когда две страны решили объединить свою черную металлургию и угледобывающую промышленность.
- Как и в том примере, сегодня локомотивом общеевропейской интеграции может стать сотрудничество между Германией и Россией, - заявил Титов. Эту же мысль, только в более осторожной форме, несколько позже повторил и президент Путин.
За последние полтора года в германо-российских отношениях наметились коренные сдвиги: Путин больше ничего для России не просит, и главный вопрос сотрудничества больше не сводится к инвестициям в российские нефть и газ со стороны E.ON, BASF и других крупных немецких компаний. Вскоре правительства германских земель начнут платить за газ и мазут непосредственно российским компаниям, которые сами хотят вкладывать деньги в Германии. В общем смысле суть сделки заключается в том, чтобы немецкие химики, автомобилестроители и производители другой техники наращивали инвестиции на российском рынке в обмен на предоставление России возможности войти в капитал немецких электрогенерирующих и авиастроительных компаний.
По мнению Путина, только создание гигантского рынка, объединяющего Россию с Европейским Союзом, то есть население общей численностью как минимум в 600 миллионов человек, позволит им развиваться с той же скоростью, что Индия и Китай. Эта новая парадигма совершенно отличается от той, в рамках которой отношения между Россией и Германией протекали практически все время в течение двух последних веков. Со времен царя Петра Великого Россия поставляла Германии энергоносители и сырье, а Германия участвовала в модернизации России. С точки зрения Путина, подобные отношения отдавали преимущество по умолчанию Германии, и теперь он, желая как-то применить деньги, которыми набит сегодня российский бизнес, сам приходит с ними на рынки стран Запада.
Но правительство Германии еще не определило свою позицию по этому вопросу. Социал-демократы, "младшие братья" в немецкой "большой коалиции", считают, что предложения Путина - это шанс привязать Россию к Европе, снизить риск газового шантажа и начать процесс постепенных демократических преобразований. Однако христианские демократы, партия, к которой принадлежит фрау Меркель, относятся к ним с подозрением. Например, говорят они, если Россия начнет серьезно вкладываться в европейскую аэрокосмическую отрасль, от этого может пострадать оборонное сотрудничество с Соединенными Штатами.
Что касается варианта, при котором Москве достаются голоса в советах директоров немецких энергетических компаний, то не приведет ли это к усилению зависимости Германии от России? И, наконец, насколько тесно может себе позволить Германия связаться с экономикой, которую считают одной из самых коррумпированных в мире, и с властью, в которой вскоре могут взять верх гораздо более националистические настроения, чем сегодня? – пишет The Times.