Пылающий континент "Берлинале"
На одном из главных кинофестивалей говорят о последствиях политиканства
Сколько существует Берлинский кинофестиваль – столько упрекают его в излишней политизированности. Киноманы – борцы за чистое искусство – не устают кривить губы, каждый год выискивая политических "блох" в густой берлинской программе. Старый, как само киноискусство, стереотип "искусство и политика несовместимы" все еще моден в некоторых синефильских кругах, что каждый год дает добрую почву для упреков и дискуссий о вредном влиянии глобализации и миграции.
Тем, кто так печется о нежелательности встреч искусства и политики, скорее всего, нет дела ни до того, ни до другого. Именно Берлинский кинофестиваль провозглашал и провозглашает – порой через серьезное неприятие – неразрывность музы и пушек. В этом смысле Берлинале со своим пристальным интересом к отдельному человеку в отчаянной гуще политических заварух безусловно прогрессивнее любого другого международного мероприятия того же порядка.
Впрочем, в этом году впервые дирекция фестиваля объявила о своих приоритетах открыто. Если раньше директор Берлинале Дитер Косслик провозглашал главным акцентом фестиваля то футбол, то кулинарию, то в этом году на открытии он призвал тех, кто с ним согласен, жертвовать деньги на помощь жертвам военных действий по всему миру. В фойе кинотеатров, где показывают фестивальные фильмы, установили специальные ящики для пожертвований.
А самым ярким (на сегодняшний день) событием в основном конкурсе стали два фильма, и оба исследуют последствия безответственного политиканства. "Огненное море" Джанфранко Рози – документальная лента о жизни острова Лампедуза, что в Средиземном море между Тунисом и Сицилией. Веками отточенный быт рыбаков, их семей, такой привычный, такой незыблемый. Лампедуза - перевалочный пункт тех тысяч несчастных, что устремляются через море в поисках спасения от голода, войн, репрессий. Туда, в добрую Европу, где примут, накормят, оставят. Сотни беглецов гибнут, не достигнув своего Эльдорадо, кто-то вываливается с утлых лодок в виде полускелетов, с хроническими болячками, на последнем издыхании. Над ними тут же принимаются ворожить местные врачи – Лампедуза становится первым объятием доброй старушки-Европы для тысяч и тысяч чернокожих. Но кроме врачей, жители Лампедузы словно и не знают о судьбоносной роли своего острова – у них своя жизнь, свои дети болеют, свои семьи кормить непросто. У главного героя фильм, 12-летнего Самуэле, редкий дефект зрения – отсутствие бокового зрения. Он видит только то, что у него перед глазами. Удачная метафора современного цивилизованного человека, упершегося в монитор компьютера и только там находящего пищу для растренированного ума.
Два года назад Рози получил "Золотого льва" Венецианского фестиваля за документальную картину "Священная автокольцевая", так что медведю тут особо делать нечего – крупные фестивали достаточно ревниво относятся к протеже конкурентов. Но пока именно этот, самый сильный фильм конкурса, нагляднее всего показывает, что последствия политических игр – такая же живая составляющая едва ли не любого современного художественного произведения наряду с любовью, проблемами семьи, воспитания детей и т.п.
Другой яркий фильм конкурса – "Смерть в Сараево" оскароносного боснийца Даниса Тановича ("Оскар" в 2001 году в номинации "лучший фильм на иностранном языке" за фильм "Ничья земля"). Танович пытается заглянуть уже в более раннюю историю, изящно проводя неоспоримую связь между убийством в 1914 году эрцгерцога Фердинанда, гражданской войной на Балканах и сегодняшним разломом в обществе. Пуля, выпущенная 28 июня 1914 года Гаврилой Принципом в эрцгерцога и его жену, просвистев сто лет по странам и континентам, ранив и убив миллионы людей, закономерно возвращается к тому, кто ее выпустил. Мысль нехитрая, но Танович до отказа начиняет ее символами и метафорами, заставляя работать на идею всеобщей исторической ответственности.
Германия, пострадавшая от собственной заразы, которой наградила половину мира, - нацизма, лучше других знает, что такое ответственность и покаяние. Возможно, именно поэтому здесь, в Берлине, такое внимание уделяют больным вопросам современного общества, которые недальновидные умы путают с политикой. Когда знаменитый китайский художник Ай Вэйвэй обклеивает здание Берлинерконцертхалле 14 тысячами спасительных жилетов, привлекая таким образом внимание к беженцам, - это не политика. Это боль.
Когда здесь выходят люди с портретом Олега Сенцова – это тоже не политика. Это тревога. И боль.
Когда Джордж Клуни приезжает на Берлинале, чтобы встретиться с канцлером Германии Ангелой Меркель и обсудить с нею пути урегулирования проблемы беженцев в Европе – это политика, что ли?
Нет, конечно. Уже нет. Политика – это хитрость. Боль же не знает окольных путей.
Екатерина Барабаш
Сколько существует Берлинский кинофестиваль – столько упрекают его в излишней политизированности. Киноманы – борцы за чистое искусство – не устают кривить губы, каждый год выискивая политических "блох" в густой берлинской программе. Старый, как само киноискусство, стереотип "искусство и политика несовместимы" все еще моден в некоторых синефильских кругах, что каждый год дает добрую почву для упреков и дискуссий о вредном влиянии глобализации и миграции.
Тем, кто так печется о нежелательности встреч искусства и политики, скорее всего, нет дела ни до того, ни до другого. Именно Берлинский кинофестиваль провозглашал и провозглашает – порой через серьезное неприятие – неразрывность музы и пушек. В этом смысле Берлинале со своим пристальным интересом к отдельному человеку в отчаянной гуще политических заварух безусловно прогрессивнее любого другого международного мероприятия того же порядка.
Впрочем, в этом году впервые дирекция фестиваля объявила о своих приоритетах открыто. Если раньше директор Берлинале Дитер Косслик провозглашал главным акцентом фестиваля то футбол, то кулинарию, то в этом году на открытии он призвал тех, кто с ним согласен, жертвовать деньги на помощь жертвам военных действий по всему миру. В фойе кинотеатров, где показывают фестивальные фильмы, установили специальные ящики для пожертвований.
А самым ярким (на сегодняшний день) событием в основном конкурсе стали два фильма, и оба исследуют последствия безответственного политиканства. "Огненное море" Джанфранко Рози – документальная лента о жизни острова Лампедуза, что в Средиземном море между Тунисом и Сицилией. Веками отточенный быт рыбаков, их семей, такой привычный, такой незыблемый. Лампедуза - перевалочный пункт тех тысяч несчастных, что устремляются через море в поисках спасения от голода, войн, репрессий. Туда, в добрую Европу, где примут, накормят, оставят. Сотни беглецов гибнут, не достигнув своего Эльдорадо, кто-то вываливается с утлых лодок в виде полускелетов, с хроническими болячками, на последнем издыхании. Над ними тут же принимаются ворожить местные врачи – Лампедуза становится первым объятием доброй старушки-Европы для тысяч и тысяч чернокожих. Но кроме врачей, жители Лампедузы словно и не знают о судьбоносной роли своего острова – у них своя жизнь, свои дети болеют, свои семьи кормить непросто. У главного героя фильм, 12-летнего Самуэле, редкий дефект зрения – отсутствие бокового зрения. Он видит только то, что у него перед глазами. Удачная метафора современного цивилизованного человека, упершегося в монитор компьютера и только там находящего пищу для растренированного ума.
Два года назад Рози получил "Золотого льва" Венецианского фестиваля за документальную картину "Священная автокольцевая", так что медведю тут особо делать нечего – крупные фестивали достаточно ревниво относятся к протеже конкурентов. Но пока именно этот, самый сильный фильм конкурса, нагляднее всего показывает, что последствия политических игр – такая же живая составляющая едва ли не любого современного художественного произведения наряду с любовью, проблемами семьи, воспитания детей и т.п.
Другой яркий фильм конкурса – "Смерть в Сараево" оскароносного боснийца Даниса Тановича ("Оскар" в 2001 году в номинации "лучший фильм на иностранном языке" за фильм "Ничья земля"). Танович пытается заглянуть уже в более раннюю историю, изящно проводя неоспоримую связь между убийством в 1914 году эрцгерцога Фердинанда, гражданской войной на Балканах и сегодняшним разломом в обществе. Пуля, выпущенная 28 июня 1914 года Гаврилой Принципом в эрцгерцога и его жену, просвистев сто лет по странам и континентам, ранив и убив миллионы людей, закономерно возвращается к тому, кто ее выпустил. Мысль нехитрая, но Танович до отказа начиняет ее символами и метафорами, заставляя работать на идею всеобщей исторической ответственности.
Германия, пострадавшая от собственной заразы, которой наградила половину мира, - нацизма, лучше других знает, что такое ответственность и покаяние. Возможно, именно поэтому здесь, в Берлине, такое внимание уделяют больным вопросам современного общества, которые недальновидные умы путают с политикой. Когда знаменитый китайский художник Ай Вэйвэй обклеивает здание Берлинерконцертхалле 14 тысячами спасительных жилетов, привлекая таким образом внимание к беженцам, - это не политика. Это боль.
Когда здесь выходят люди с портретом Олега Сенцова – это тоже не политика. Это тревога. И боль.
Когда Джордж Клуни приезжает на Берлинале, чтобы встретиться с канцлером Германии Ангелой Меркель и обсудить с нею пути урегулирования проблемы беженцев в Европе – это политика, что ли?
Нет, конечно. Уже нет. Политика – это хитрость. Боль же не знает окольных путей.
Екатерина Барабаш