ВШЭ: власти РФ могут пойти на девальвацию рубля для выполнения бюджетных обязательств
Эксперты Высшей школы экономики считают вероятным использование российским властями девальвации рубля для исполнения бюджетных обязательств.
«Высочайшая зависимость доходов федерального бюджета от мировых цен на нефть (более 50%) создает большой соблазн использовать девальвацию как способ повысить не только текущие поступления в бюджет, но и рублевую оценку уже накопленных объемов Резервного фонда и Фонда национального состояния. Хотя господин Игнатьев (глава ЦБ Сергей Игнатьев. — Прим. ред.) обычно с гневом отвергает такую возможность, с учетом всех обстоятельств этот вариант представляется нам вполне вероятным», — говорится в очередном выпуске бюллетеня «Комментарии о государстве и бизнесе» под редакцией директора по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ Сергея Алексашенко.
Главным событием прошедших дней, по мнению авторов исследования, стало бюджетное послание президента РФ Владимира Путина, однако эксперты отмечают, что в нем так и не прозвучали ответы на основные вопросы бюджетной политики.
По мнению экспертов, президент поставил точку в споре Минэкономразвития и Минфина о бюджетном правиле: был одобрен вариант, ограничивающий расходы бюджета средней ценой на нефть за предыдущие пять лет, и постепенное доведение расчетной цены до средней за десять лет. При этом максимальный уровень планируемого дефицита бюджета ограничивается 1% ВВП.
«Согласно заявлению министра финансов, выполнение бюджетного правила в 2013 году потребует сокращения запланированных на 2013 год номинальных расходов в сумме 343 млрд рублей. В послании об этом ничего не сказано, что наталкивает нас на мысль о том, что это и есть главная дискуссионная точка в текущем бюджетном процессе», — говорится в докладе ВШЭ.
В исследовании отмечается, что предвыборные обещания нарастили расходные обязательства бюджета. «Что будет делать с ними правительство, остается непонятным», — отмечает в своих комментариях директор института «Центр развития» НИУ «ВШЭ» Наталья Акиндинова.
Исследователи указывают на очевидный перекос в сторону расходов на оборону, правоохранительную деятельность и финансирование дефицита Пенсионного фонда.
«В том же послании содержится тезис о необходимости «четкой приоритизации» расходов в пользу тех, что направлены на развитие, и нет ни слова о будущем 20-триллионной государственной программы вооружений, которая, собственно, и вытесняет остальные «более приоритетные» расходы», — считает эксперт.
«Самой любопытной интригой послания» эксперты ВШЭ называют решения, связанные с инвестированием средств ФНБ. Помимо возможности использования его средств на покрытие дефицита пенсионной системы предполагается, что часть средств может быть направлена на финансирование инфраструктурных проектов — после достижения размера Резервного фонда в 7% ВВП против нынешних 3,3%.
«Принципиальная возможность использования средств ФНБ как на текущие (пенсионка), так и на инвестиционные (инфраструктура) расходы означает, что, несмотря на «правило», бюджетная политика в России в ближайшие годы останется проциклической. Так стоило ли пугать людей таким жестким «правилом»?» — задает вопрос Акиндинова.
Вопрос о повышении налоговых ставок, по мнению специалистов, также прописан обтекаемо. «Предполагается, что ставки налогов на несырьевой сектор экономики не будут повышаться до 2018 года, но лишь после того, как соответствующие ставки будут утверждены Федеральным собранием в 2012 году. Какими будут эти ставки — непонятно», — отмечает Акиндинова в своей части документа.
«Отдельный экзистенциальный страх навевает раздел о формировании программного бюджета, который должен увязать расходные обязательства с целевыми показателями работы министерств и ведомств», — пишет Акиндинова. Согласно планам, правительство до конца года должно утвердить полтора десятка госпрограмм с четкими целевыми показателями.
«Принудительное повышение продолжительности жизни и рождаемости, и полуторакратный рост производительности труда к 2018 году (7% в год!), и взлет на 20-е место по рейтингу Doing Business, и многое другое, о чем можно с удовольствием помечтать, но вот как достичь — никому не понятно. Хоть мы и не являемся поклонниками политики нынешнего Кабмина — по-человечески нам жаль его членов…» — говорится в комментариях за подписью Акиндиновой.
Другие авторы комментариев в бюллетене также дают пессимистичные прогнозы. Так, по мнению главного экономиста Центра развития Валерия Миронова и аналитика Дарьи Авдеевой, угроза замедления роста российской экономики не исчезает, скорее наоборот, возрастает.
«В этой ситуации нас даже несколько удивляет то спокойствие, с которым власти смотрят на эту проблему, и, более того, (они) усугубляют ситуацию: вместо того чтобы (хотя бы) обсуждать возможности стимулирования экономического роста, правительство стало активно обсуждать антикризисные меры на случай грозящей катастрофы, из которых наиболее реальной является обещанное секвестирование бюджетных расходов. Что явно не будет способствовать росту», — отмечают аналитики в своей части документа.
«Высочайшая зависимость доходов федерального бюджета от мировых цен на нефть (более 50%) создает большой соблазн использовать девальвацию как способ повысить не только текущие поступления в бюджет, но и рублевую оценку уже накопленных объемов Резервного фонда и Фонда национального состояния. Хотя господин Игнатьев (глава ЦБ Сергей Игнатьев. — Прим. ред.) обычно с гневом отвергает такую возможность, с учетом всех обстоятельств этот вариант представляется нам вполне вероятным», — говорится в очередном выпуске бюллетеня «Комментарии о государстве и бизнесе» под редакцией директора по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ Сергея Алексашенко.
Главным событием прошедших дней, по мнению авторов исследования, стало бюджетное послание президента РФ Владимира Путина, однако эксперты отмечают, что в нем так и не прозвучали ответы на основные вопросы бюджетной политики.
По мнению экспертов, президент поставил точку в споре Минэкономразвития и Минфина о бюджетном правиле: был одобрен вариант, ограничивающий расходы бюджета средней ценой на нефть за предыдущие пять лет, и постепенное доведение расчетной цены до средней за десять лет. При этом максимальный уровень планируемого дефицита бюджета ограничивается 1% ВВП.
«Согласно заявлению министра финансов, выполнение бюджетного правила в 2013 году потребует сокращения запланированных на 2013 год номинальных расходов в сумме 343 млрд рублей. В послании об этом ничего не сказано, что наталкивает нас на мысль о том, что это и есть главная дискуссионная точка в текущем бюджетном процессе», — говорится в докладе ВШЭ.
В исследовании отмечается, что предвыборные обещания нарастили расходные обязательства бюджета. «Что будет делать с ними правительство, остается непонятным», — отмечает в своих комментариях директор института «Центр развития» НИУ «ВШЭ» Наталья Акиндинова.
Исследователи указывают на очевидный перекос в сторону расходов на оборону, правоохранительную деятельность и финансирование дефицита Пенсионного фонда.
«В том же послании содержится тезис о необходимости «четкой приоритизации» расходов в пользу тех, что направлены на развитие, и нет ни слова о будущем 20-триллионной государственной программы вооружений, которая, собственно, и вытесняет остальные «более приоритетные» расходы», — считает эксперт.
«Самой любопытной интригой послания» эксперты ВШЭ называют решения, связанные с инвестированием средств ФНБ. Помимо возможности использования его средств на покрытие дефицита пенсионной системы предполагается, что часть средств может быть направлена на финансирование инфраструктурных проектов — после достижения размера Резервного фонда в 7% ВВП против нынешних 3,3%.
«Принципиальная возможность использования средств ФНБ как на текущие (пенсионка), так и на инвестиционные (инфраструктура) расходы означает, что, несмотря на «правило», бюджетная политика в России в ближайшие годы останется проциклической. Так стоило ли пугать людей таким жестким «правилом»?» — задает вопрос Акиндинова.
Вопрос о повышении налоговых ставок, по мнению специалистов, также прописан обтекаемо. «Предполагается, что ставки налогов на несырьевой сектор экономики не будут повышаться до 2018 года, но лишь после того, как соответствующие ставки будут утверждены Федеральным собранием в 2012 году. Какими будут эти ставки — непонятно», — отмечает Акиндинова в своей части документа.
«Отдельный экзистенциальный страх навевает раздел о формировании программного бюджета, который должен увязать расходные обязательства с целевыми показателями работы министерств и ведомств», — пишет Акиндинова. Согласно планам, правительство до конца года должно утвердить полтора десятка госпрограмм с четкими целевыми показателями.
«Принудительное повышение продолжительности жизни и рождаемости, и полуторакратный рост производительности труда к 2018 году (7% в год!), и взлет на 20-е место по рейтингу Doing Business, и многое другое, о чем можно с удовольствием помечтать, но вот как достичь — никому не понятно. Хоть мы и не являемся поклонниками политики нынешнего Кабмина — по-человечески нам жаль его членов…» — говорится в комментариях за подписью Акиндиновой.
Другие авторы комментариев в бюллетене также дают пессимистичные прогнозы. Так, по мнению главного экономиста Центра развития Валерия Миронова и аналитика Дарьи Авдеевой, угроза замедления роста российской экономики не исчезает, скорее наоборот, возрастает.
«В этой ситуации нас даже несколько удивляет то спокойствие, с которым власти смотрят на эту проблему, и, более того, (они) усугубляют ситуацию: вместо того чтобы (хотя бы) обсуждать возможности стимулирования экономического роста, правительство стало активно обсуждать антикризисные меры на случай грозящей катастрофы, из которых наиболее реальной является обещанное секвестирование бюджетных расходов. Что явно не будет способствовать росту», — отмечают аналитики в своей части документа.