Безнравственные сделки: как прокуратура превращает бизнес в спонсора бюджета

Сделка с совестью

Весной 2025 года Ульяновский завод модульных сооружений, завод с почти тридцатилетней историей и репутацией крепкого регионального игрока, внезапно оказался в центре громкого судебного дела. Причина? Прокуратура потребовала признать его бизнес-сделки... безнравственными.

Да, вы не ослышались. Не мошенническими, не фиктивными, не нарушающими налоговое законодательство — всё это уже было. Теперь — безнравственными. Как будто завод торговал не металлоконструкциями, а душами.

Стандартная история: Федеральная налоговая служба (ФНС) выявила схему с НДС на 22,85 млн рублей через фиктивные счета-фактуры. Налоговая сделала свою работу — доначислила налоги, пени, штрафы. Казалось бы, обычный раунд борьбы с уклонением. Затем в дело вошла прокуратура и добилась в арбитражном суде признания недействительными сделок с «техническими» контрагентами, формально существующими компаниями, через которые, по версии следствия, уводились налоги, используя статью 169 Гражданского кодекса о сделках, противных основам правопорядка или нравственности.

В результате — доначисление налогов, штрафы, взыскание НДС и, как апогей, признание сделок «противными основам правопорядка и нравственности».

Прокуратура, которая читает моральные лекции

Что же произошло? Всё началось в октябре 2022 года, когда прокуратура внезапно получила новые полномочия. Теперь она могла вмешиваться не только в уголовные или коррупционные дела, но и в хозяйственные споры: сделки, тендеры, контракты, валютные операции. Причем — не просто, как сторонний наблюдатель, а как истец, способный требовать признания сделки ничтожной. То есть, юридически не существующей.

Но самое поразительное — основание для иска. Не только закон, но и мораль. Статья 169 Гражданского кодекса, еще недавно пылившаяся в юридических учебниках, вдруг стала любимым инструментом прокуратуры. Ее суть: если сделка «противна основам правопорядка или нравственности», она должна быть уничтожена. Вся сумма сделки взимается в доход государства. Без возврата, без компромиссов.

Судебная машина работает, как часы. Налоговая находит нарушения, прокуратура берет дело, добавляет немного «этической философии», суд — выносит приговор. И бизнес теряет не только прибыль, но и лицо. Ведь «безнравственность» — это не просто ошибка. Это приговор совести.

От налогов к морали — один шаг в бездну

История Ульяновского завода — не исключение. В 2023 году Арбитражный суд Чувашии признал сделки компании «Трио плюс» безнравственными. Камский пружинный завод в Татарстане — уже дважды. В 2024 — транспортная компания в Петербурге лишилась 1,8 млн рублей только потому, что заказчик перечислил деньги напрямую на единый налоговый счёт исполнителя. Причина? Слишком много вопросов, слишком мало ответов, слишком легко прокуратуре использовать мораль, как дубинку.

Факт, который повергает в ступор: по статье 169 не действует срок давности. Сделки десятилетней давности могут быть пересмотрены. Как будто бизнесменам предлагают извиниться за поступки, совершённые в другой эпохе, по другим правилам, в другой стране — до «моральной реформации».

Двойное наказание: этика по цене золота

И если вы думаете, что одно наказание — это предел, то добро пожаловать в новую реальность. Суд взыскивает всю сумму сделки в доход государства, даже если по ней уже были уплачены штрафы и доначислены налоги. А иногда — и дважды взыскивает НДС: сначала налоговая, затем — арбитражный суд, игнорируя элементарную арифметику.

Это называется «дублёж». Только не банковский, а юридический. И таких случаев — десятки. Компании теряют миллионы, не потому что нарушили закон, а потому что их поведение кому-то показалось «неприличным».

Моральный трибунал XXI века

Суды превращаются в трибуналы нравственности, а прокуроры — в новых инквизиторов. Кто определяет, что аморально? Где граница между бизнес-ошибкой и «противоправностью по духу»?

Парадокс в том, что определения морали в законе нет. Ни один юрист не может точно сказать, где кончается правопорядок и начинается нравственность. Но именно на этом зыбком основании сегодня выносятся приговоры. Аморальность — новая нефть. Только вместо скважин — бухгалтерия, вместо нефтекачалки — арбитражный суд.

И если вчера бизнесу нужно было бояться только налоговой, то сегодня — ещё и прокурора с моральной линейкой в руках. Отныне сделка — не просто документ. Это акт веры. И если в неё не верит суд — считайте, она не существовала.

Риск неопределенности и чрезмерные финансовые потери

Новая практика применения 169 статьи Гражданского кодекса расширяет сферу ее применения, что с правовой точки зрения создает серьезные риски для бизнеса.

Двойная ответственность: Суды взыскивают всю сумму оспоренной сделки в доход государства, полностью игнорируя, что участники сделки уже понесли наказание (штрафы, доначисления) в рамках налогового законодательства. Это прямое нарушение базового принципа права о недопустимости повторного наказания за одно и то же деяние. Бизнес за одну ошибку платит дважды.

Двойное взыскание НДС: В стоимость сделки уже включен НДС, который налоговые органы доначисляют как недоимку в рамках налоговых споров. Этот же НДС, если сделка признана ничтожной, взыскивается в бюджет судом повторно. Такое двойное изъятие средств создает непосильное финансовое бремя.

Срок давности: Самый коварный аспект. Прокуратура, применяя статью 169, не ограничена сроками исковой давности. Поэтому под ударом могут оказаться сделки, совершенные пять, 10 и более лет назад — в те времена, когда «все так работали» и государство не видело в этом проблем. Это мина замедленного действия.

Что Делать?

1. Проверять контрагентов: Даже если сделка реальна, признание контрагента «техническим» может привести к ее отмене. Необходимо фиксировать ход заключения сделки — получение коммерческого предложения, проведение переговоров и т. п. В идеале выбор контрагента нужно проводить в собственных закупочных процедурах: установить четкие критерии для участия, проводить конкурентные процедуры, фиксировать факты, влияющие на выбор.
2. Документировать исполнение: Без реальных доказательств суд может счесть операцию фиктивной. Нужно соблюдать все предусмотренные договором условия, вести документооборот по ходу исполнения сделки, подтверждающий кто, когда, кому и сколько. Дополнительно собирать иные доказательства: фото-, видеоматериалы, оформленные пропуска, акты осмотра принимаемого товара. Все это подтверждает реальность операций.
3. Следить за практикой: Сегодня возможности прокуратуры расширяются и под удар попадают не только очевидные схемы, но и вполне легальный бизнес. Поэтому важно работать на предупреждение, оценивать свои риски вслед за развитием практики. Оперативно корректировать внутренние процедуры, договорную базу. Своевременная оценка рисков обеспечивает контроль над ситуацией, позволяет подготовить доказательную базу и исключить перенос риска на новые сделки.

Развязка: кто следующий?

Возможно, дело Ульяновского завода останется в истории как поворотный момент — тот самый случай, когда государство перешло от фискального давления к этическому изъятию активов. Сегодня под прицелом — фиктивные сделки. Завтра — неудачные. Послезавтра — просто подозрительные.

Прокуроры уже не ищут преступление. Они ищут грех. И если найдут — взыщут по полной. Как будто государство решило взимать налог на совесть.

Теперь каждый предприниматель должен не только платить налоги и вести учёт, но и быть нравственным. А что это значит — решит суд. Или прокурор. Или просто — время. И, возможно, самое страшное: никто не знает, кто окажется следующим.

Финал. Вопрос без ответа

В эпоху, когда мораль становится фискальным инструментом, бизнесу остаётся один выбор: либо играть по новым, неясным правилам, либо готовиться к тому, что даже самая законная сделка может оказаться... безнравственной.

И тогда — всё, что вы строили, может быть изъято. Во имя морали. И в пользу — бюджета.