Противостояние словесным уловкам в переговорах

 В любом споре необходимо соблюдать четыре основных законов логики.

Закон тождества

Каждая мысль в процессе рассуждения должна иметь одно и то же содержание. Нельзя ни смещать, ни сужать, ни расширять понятие, если только это не вызвано особой необходимостью. В последнем случае это надо четко оговорить и обосновать (указать, как мы изменяем первоначальное понятие, и объяснить, почему мы это делаем). Тогда вместо случайной или намеренной подмены исходного понятия мы получим его правомерное развитие или уточнение.

Закон противоречия

Две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же отношении, не могут быть одновременно истинными. Высказывание не может одновременно быть в одном и том же отношении истинным и ложным.

Закон исключенного третьего

Истинно или само высказывание, или его прямое и полное отрицание, именуемое также широким, или общим антитезисом. «Кошка — рептилия» и «кошка — не рептилия». Если же берется различие, именуемое как узкий или конкретный антитезис, то неверными могут оказаться два и более утверждений. «Кошка — рептилия», «кошка — птица», «кошка — насекомое» и т.п.

Закон достаточного основания

Всякая мысль должна обосновываться мыслями, истинность которых неопровержимо доказана. Аргумент должен быть убедительнее тезиса. Кроме того, между аргументом и тезисом должна быть логическая (причинно-следственная) связь; если она не очевидна, ее надо доказать.

Для успешного проведения спора с самого начала необходимо:

1. Точно установить предмет спора, выдвинуть четкие суждения по нему — тезисы и далее без особых причин не менять ни предмета, ни тезисов.

2. Установить общее и разное в тезисах и первое исключить из предмета спора, сузить до необходимого предела пункты разногласий.

3. Условиться об однозначном понимании терминов и единых критериях оценки рассматриваемых явлений.

4. Договориться о цели спора: поиск истины, обращение в свою веру, пропаганда своих идей или нахождение компромисса (например, в имущественных спорах или на политических «круглых столах»).

5. Отчетливо представлять, насколько достижим ожидаемый вами результат в споре с данным противником, и не стремиться к тому, что невозможно по определению.

Довольно часто после исходной «инвентаризации» понятий спор делается попросту ненужным. Чем раньше это выяснится, тем меньше опасности потратить пыл и время впустую.

Нередко в спорах или высказываниях ваши собеседники могут применить специальные манипулятивные приемы как логического, так и психологического характера. Любое случайное, непреднамеренное отклонение от фактов и логики в споре является ошибкой. Та же ошибка, сделанная специально, представляет собой особый тип словесной уловки — софизм. Все эти манипулятивные уловки проявляются всего лишь в тринадцати формах. Помня и зная о них, вы сможете легко распознать манипуляции и понять завуалированные замыслы ваших оппонентов.

1. Подмена тезиса спора. Говорили об умственных качествах Фомы, а затем перешли к его нравственным или внешним качествам и вместо «Фома умен» доказали, что «Фома честен» или «Фома красив». Этот вид подмены тезиса называется подменой термина оценки или подменой предиката суждения, т.е. качества, приписываемого предмету. Подобный софизм часто используется в политической, особенно в предвыборной риторике, где вместо общественных, деловых, моральных и чисто политических качеств кандидата, важных для избирателя, рекламируют его спортивные или музыкальные пристрастия. Иначе говоря, толкуют о том, что совершенно не относится к делу.

2. Подмена предмета спора, или объекта суждения. Это иной вид подмены тезиса, когда толкуют о свойствах совсем не того, о чем (или о ком) шла речь вначале, например, вместо «Фома умен» доказывается, что «Ерема умен». Так, в политике весьма часто какие-либо положительные (чаще отрицательные) качества члена какой-нибудь партии приписываются ее лидеру.

3. Опровержение аргумента вместо опровержения тезиса с заявлением, что опровергнут тезис. Утверждается: «Этот человек купил мышеловку — значит, у него дома нашествие мышей». На это возражают: «Известно, что он купил ее для своей тещи, так что у него дома нет мышей». На самом деле дома у него в этой ситуации мыши могут как быть, так и не быть. Правильно было бы сказать: «У него не обязательно водятся мыши». Тезис о наличии мышей не опровергнут, а выяснено лишь, что он не доказан. Точно так же заявление о том, что страна N миролюбива, поскольку не имеет ядерного оружия и не собирается его создавать, еще не доказывает ее миролюбия.

4. Перевод спора с сути дела на личность. «Если это сказал Х, то я этому не верю, ибо Х — известный фантазер». Однако утверждения следует оценивать по их существу, невзирая на лица. На практике, тем не менее, при отсутствии прямых критериев оценки тезиса приходится учитывать и личность говорящего: репутация правдолюбца или лжеца — весьма многозначащий фактор, к которому прибавляется еще и ответственность человека за свои слова.

5. Выдача доказательства или опровержения части тезиса за доказательство или опровержение всего тезиса. «Вы утверждаете, что все эти станки исправны; я исследовал два из них, и оба оказались неисправными; значит, все они неисправны». Этот неверный логический ход называется также поспешным обобщением или неправомерной индукцией. Правильно было бы сказать: «Некоторые из этих станков неисправны», т.е. перевести утверждения из категории общих в частные. Если неизвестно, все станки неисправны или только часть, следует сказать: «По меньшей мере, некоторые (или конкретно — два, три и т.п.) из них неисправны». Приписать то или иное качество всему данному множеству (народу, социальной или религиозной группе, партии и т.п.) либо только его части — абстрактной («некоторые из...») или конкретной (с указанием числа или списка имен) — это совершенно разные вещи. Заявления типа «Все русские — лодыри и пьяницы» или «Все американцы — глупые идиоты» указывают лишь на глупость их сказавшего.

6. Изменение тезиса путем введения или опускания оговорок — условий, влияющих на его истинность, — разновидность расширения или сужения тезиса. Одно дело просто заявить: «Я охотно помогаю своим соседям» и совсем иное — добавить: «Если они сами ранее помогли мне». Согласитесь, слушатель предпочел бы услышать эту оговорку заранее, в противном случае не стоит удивляться, если из мухи вырастет слон. Еще более типично и особенно неприятно неожиданное возникновение «само собой разумеющихся» оговорок при дележе шкуры наконец-то убитого общими усилиями медведя: «Да разве ж вы не знали с самого начала, что...» Лучшего способа испортить отношения трудно придумать. Поэтому в споре, равно как и в согласовании всевозможных планов, следует с самого начала тщательно выявить и отмести все сколько-нибудь возможные оговорки и нововведения.

7. Различные толкования одного и того же понятия (нечетность термина). Все признают, что демократия (с греч. — власть народа) была и есть политический строй народного правления, но в конкретной трактовке понятий власть и народ у разных политических сил имеются принципиальные расхождения.

Что такое, например, народ? Все ли это население данного государства или только граждане, достигшие определенного возраста, или только рядовая масса (по-старинному «чернь», «плебеи», «простонародье» и т.д.)? Где, наконец, граница между демократией и охлократией, демократией и анархией, демократией и олигархией? Никакие ссылки на Конституцию и решения органов государственной власти не вносят ясности в эти вопросы, если не сводить все только к букве закона. Но закон тем и характерен, что одним он нравится полностью, другим — частично, а третьих и вовсе не устраивает. В итоге всякий склонен трактовать его по-своему, к своей выгоде. Что же говорить о таких абстрактных понятиях, как «благо народа», «ответственность перед народом» и т.п.? Единственный выход здесь — максимально четко условиться о единой трактовке понятий хотя бы в рамках данного спора.

8. Перевод вопроса из плоскости истины или лжи в плоскость пользы или вреда. Во многих сферах человеческой жизнедеятельности (политика, бизнес, тяжбы, карьера) имеет абсолютное знание принцип «практика — критерий истины». Даже когда в 1826 г. Н.И. Лобачевский поведал миру об открытии неевклидовой геометрии, король математиков Карл Гаусс заявил, что он уже догадывался о чем-то подобном, но не решался объявить об этом ученому сообществу из опасения расшевелить осиное гнездо. И это при отсутствии в тогдашней Германии какого-либо политического давления на математику. Грубая практика здесь взяла верх. Тем не менее, принципы «победителей не судят», «правда хорошо, а счастье лучше», — нетленные ориентиры значительной части человечества.

9. Подбрасывание нарочитого антитезиса упорному отрицателю всего и вся, чтобы он, оспаривая его, утвердил тем самым желанный тезис. Это фактически открытая провокация; проводя ее напрямую, легко потерять собственное лицо, посему обычно эту работу поручают другим. Адресата, по сути дела, запугивают и подталкивают в желаемом направлении. Стоит выставить призрак какой-либо политической опасности (правой, левой), и испуганный обыватель побежит от него в сторону добропорядочных умеренных сил.

10. Отвлечение оппонента на мелочи или на посторонние мысли, чтобы незаметно провести необходимый тезис. Излюбленным вариантом этого приема является обсуждение деталей какой-либо актуальной общественной проблемы при нерешенности ни в теории, ни на практике ее смыслового ядра. Между тем, ответ приходит как бы сам собой в результате действия могущественных теневых сил. Таков внушительный перечень проблем криминальной экономики, неуплаты налогов, вымогательств, коррупции, заказных убийств, финансовых пирамид и пр.

11. Имитация слабого места в аргументации, атакуя которое, противник терпит поражение и вынужден признать другие доводы или тезисы еще более неуязвимыми.

12. Имитация сильного места в аргументации, которое противник, устрашенный несокрушимыми с виду доводами, не решается атаковать; между тем, на деле эти доводы — мыльный пузырь. Приемы 11 и 12 — это две разновидности блефа — ложной демонстрации силы. Древние полководцы учили: «Если ты далек — кажись близким, если близок — кажись далеким». Блеф неуместен в научном споре, в поиске общего блага. Но в других таких сферах, как политика, экономика, карьера, спорт (где присутствует конкуренция), блеф является неотъемлемым элементом жизни, естественной и неизбежной военной хитростью, и с этим нельзя не считаться.

13. Увод от тезиса — один из видов подмены тезиса, когда внимание оппонента фокусируется на одном из аргументов, а исходный тезис забывается. Часто это непроизвольная ошибка, но иногда так поступает тот, кто чувствует, что исходный тезис ему не отстоять. Например, с середины 1980-х в России начали говорить о демократии как общечеловеческой ценности, затем о возможности и целесообразности ее установления в стране. Потом заговорили о теневых сторонах молодой российской демократии. Сегодня на первый план выступила тема усиления президентской вертикали власти и продления срока президентских полномочий в рамках все той же демократии для ее же упрочения.

Другие «противоправные» методы и приемы ведения спора

1. Повторение тезиса в качества довода, или удвоение тезиса — подмена довода тем же тезисом в иной словесной форме без добавления новой доказательной информации. «Воинственен, потому что агрессивен». «Клерикал, потому что сторонник церкви». «Красный, потому что левый». «Маленький, потому что небольшой» и т.п. Этот словесный оборот именуется тавтологией (с греч. — те же слова). «Чем хороша для народа демократия? Да хотя бы тем, что демократия — это власть народа».

2. Довод слабее тезиса, когда спорная мысль доказывается еще более спорной мыслью. «Данный архитектор — лучший подрядчик для строительства вашего дома. Это он построил особняк Сидорову». Если вы ужасаетесь при виде упомянутого особняка, то данная рекомендация не возымеет действия.

3. Просеивание фактов, т.е. игнорирование всего, что противоречит интересам говорящего. Это едва ли не самый распространенный прием в политических спорах. Например, одни видят в советской эпохе только великие стройки и победы, другие — только ГУЛАГ. При этом неугодные факты либо совершенно не замечаются, либо существенно принижаются в своем значении (соответственно прямое и оценочное игнорирование). Поскольку оценка любых явлений — фактор не логический, а базисный, все споры здесь бессмысленны, и участникам полемики надо сразу сделать соответствующие выводы. Объявить друг другу и публике, что здесь мы дошли до основ, до коренных интересов наших и ваших, а они у нас принципиально различны, и тут всякая логика уже совершенно бесполезна. У зайца одни интересы, у волка другие, у охотника третьи, а у лесника четвертые, и объединить их может только лесной пожар, от которого спасаются все вместе.

4. Доведение тезиса оппонента до абсурда путем его утрирования (неправомерного преувеличения его или снятия естественных условий, вне которых он превращается в дикость или бессмыслицу). Так можно опорочить любую идею, и чем она благороднее, тем легче ее извратить и опошлить. Сделать это можно как словами, так и делами. Вспомним судьбу идей «Третьего Рима», «Нового Иерусалима», самодержавия, народности, социализма и коммунизма.

5. Суженная альтернатива ответа, когда ни «да», ни «нет» не дают правильного отображения ситуации. Как, например, мог бы добропорядочный человек ответить на вопрос: «Прекратили ли вы брать взятки?» Подобный вопрос может быть примитивной формой провокации.

6. Необоснованный, или произвольный вывод, когда следствие логически не вытекает из посылки. «Этот врач — специалист по шахматам, он спасет вас от бронхита». В данном случае нет никакой причинно-следственной связи, вроде той, которая мало-мальски просматривается во фразе: «этот врач — ваш земляк, идите лечиться к нему» (может быть, к земляку он отнесется чуть внимательнее). Бывают и вовсе бездоказательные заявления, по сути внушения типа: «Петр Иванов — ваш кандидат!» Здесь вывод не только не обоснован, он отсутствует вообще.