Избавиться от зеленых фантиков быстро не получится

За прошедшие две недели банк «Россия», прежде мало чем выделявшийся на фоне остальных гигантов отечественной банковской сферы, оказался в центре общественного внимания и постепенно приобрел статус едва ли не национального героя. Началось все с того, что 21 марта в рамках санкций Министерства финансов США международные платежные системы Visa и MasterCard заблокировали проведение трансакций по картам «России», а американские банки заморозили его корсчета, лишив возможности проводить долларовые расчеты. Рейтинговое агентство Standard & Poor’s отозвало кредитный рейтинг банка. Причина санкций — подконтрольность «России» миллиардеру Юрию Ковальчуку, одному из фигурантов черного списка Белого дома. За «Россию» вступился президент Владимир Путин, открывший в банке зарплатный счет. Его примеру уже последовал глава Чечни Рамзан Кадыров, заявив в своем Instagram, что если банк не нравится США, то он уж точно надежный.

Затем события начали развиваться в нетривиальном ключе. Банк «Россия» заявил, что полностью отказывается от валютных операций и отныне будет работать только на внутреннем рынке и только с рублем. В подтверждение этих слов он закрыл корсчета в американских J. P. Morgan Chase и Bank of New York Mellon. Для российской банковской сферы это прецедент, и крайне любопытно, как демарш «России» скажется на бизнесе самого банка и его клиентов.

«Российская» империя

За 24 года существования банк «Россия» прошел путь от небольшого регионального банка до финансового института федерального масштаба. На начало текущего года его активы достигли 414 млрд рублей (данные агентства «Эксперт РА»), это ни много ни мало 14-е место в российской банковской табели о рангах. Во многом этому успеху поспособствовал административный ресурс. «Россия» была близка к власти с первого дня своего существования. Собственно, основан банк был в 1990 году управделами Ленинградского обкома на деньги КПСС. В 1991 году, после национализации имущества КПСС, банк взяла под свое крыло петербургская мэрия. Именно тогда в руководстве банка появился Юрий Ковальчук. Долгое время «Россия» жила незаметно и скромно: банк вел финансы городской администрации и принимал посильное участие в общественных мероприятиях. Новая глава в истории «России» началась одновременно с первым президентским сроком Владимира Путина, с которым Юрия Ковальчука связывала не только совместная работа в начале 1990-х, но и близкая дружба.

В начале 2000-х «Россия» начала стремительно обрастать активами. В 2004 году стартовала реформа «Газпрома» — газовая монополия распродавала свои непрофильные активы. Один из таких активов — страховая компания СОГАЗ — и стал первым большим приобретением «России».

Затем настала очередь еще одной «дочки» «Газпрома». В 2006 году СОГАЗ через серию сделок приобрел контроль на управляющей компанией «Лидер». Сегодня «Лидер» — крупнейшая УК в России, под ее управлением находится 453 млрд рублей, но на момент сделки ценность компании была в другом. «Лидер» управлял средствами НПФ «Газфонд», который, в свою очередь, являлся акционером Газпромбанка. Главный расчетный банк газовой монополии и был самым лакомым кусочком в строившейся империи «России». Ему принадлежали доли в самых разнообразных интересных активах: от «Газпром Медиа» до «Атомстройэкспорта» и «Сибура». Кстати, схема владения банком «Россия» Газпромбанком с тех пор не изменилась. Сегодня НПФ «Газфонд» принадлежит 49,6% акций банка, из которых 80% по-прежнему находятся под управлением УК «Лидер» (см. схему). Правда, в начале марта СОГАЗ из капитала «Лидера» вышел, продав 35% акций УК «Газфонду». Одновременно снизилась менее чем до 50% доля «России» и в самом СОГАЗе. По всей видимости, таким образом «Россия» пыталась обезопасить свои активы от американских санкций. Это, однако, не помешало J. P. Morgan Chase на прошлой неделе заблокировать денежный перевод посольства России в Казахстане в адрес СОГАЗа.

Помимо доходных финансовых активов банк «Россия» контролирует существенную долю российского медиарынка. Банку принадлежит контрольный пакет холдинга «Национальная медиагруппа», среди активов которой «Первый канал», «Рен-ТВ», Русская служба новостей и газета «Известия». Кроме того, через цепочку офшоров «Россия» владеет также холдингом СТС Media.

Последнее крупное приобретение «России» — выкуп в начале прошлого года 50-процентного пакета мобильного оператора «Tele 2 Россия» у банка ВТБ. Вместе с банком Ковальчука в состав акционеров компании вошли структуры совладельца «Северстали» Алексея Мордашова. В ближайшее время этот актив станет еще более привлекательным: будет создано совместное предприятие Tele 2 с «Ростелекомом», который передаст в него свои мобильные активы и войдет в число акционеров.

Теперь присмотримся к основным акционерам самой «России». 37,99% акционерного капитала принадлежит Юрию Ковальчуку. Следом идет Николай Шамалов (9,768%) — один из участников известного кооператива «Озеро». Миллиардер Геннадий Тимченко владеет 7,404% акций банка через «Трансойл СНГ». Еще 5,552% принадлежит Алексею Мордашову через компанию «Севергрупп». И наконец, 5,486% владеет «Сургутнефтегаз» — одна из крупнейших частных вертикально интегрированных нефтяных компаний России, обладающая огромной денежной «подушкой» (порядка 30 млрд долларов на середину прошлого года).

Проживет и с рублем

При всем нешуточном масштабе прямых и косвенных владений банк «Россия» остается темной лошадкой на банковском рынке. Именно так о нем отзываются банкиры и аналитики, опрошенные «Экспертом». «Банк “Россия” можно охарактеризовать как казначейский банк, причем как для формальной группы “Россия”, так и для неформальной группы, в которую входит и “Газпром”», — считает Максим Осадчий, начальник аналитического управления банка БКФ. О связи «России» с компаниями, в которых у нее есть доля, и со структурами, владеющими банком, говорят все эксперты. «Мы отмечаем очень тесные связи между АКБ “Россия”, “Газпромом” и аффилированными с ними компаниями. Кредиты и депозиты компаний группы “Газпрома” представляют собой значительную долю активов и обязательств банка», — констатировали в прошлом году аналитики Standard & Poor’s, рейтинговавшие банк. Известно, что счета в «России» держит и «Северсталь». Логично предположить, что часть своих денег в банке держит и «Сургутнефтегаз». Собственно, и в отчетности банка за 2012 год говорится, что 42% клиентских средств приходится на компании нефтегазовой отрасли (109,5 млрд из 256,9 млрд рублей

Тем интереснее вопрос, как «Россия» будет развивать свой бизнес дальше, отрекшись от любых трансакций, номинированных в иностранной валюте, и любых сделок-сношений-проводок с нерезидентами, ведь большинство ее клиентов на сегодня — активно экспортирующие и занимающие за рубежом компании.

Насчет пассивной базы банку беспокоиться точно не стоит: на долю нерезидентов приходится порядка 5% обязательств, а значит, их можно безболезненно заменить рублевым фондированием. Кроме того, по мнению Максима Осадчего, даже средства нерезидентов в обязательствах банка — это, скорее всего, российские деньги, попавшие на баланс банка через офшоры.

Что касается активов, то здесь зависимость от резидентов выше — порядка 25%, по данным портала kuap.ru на 1 марта. Основная их часть — корсчета в банках-нерезидентах и короткие межбанковские кредиты: 44,6 млрд и 36,5 млрд рублей соответственно. Еще 22,4 млрд рублей вложено в ценные бумаги, и 9 млрд рублей выдано в виде кредитов. Часть этих денег — если речь идет о корсчетах — заморожена в банках США. Активы же, связанные с европейскими банками, можно будет вернуть, как полагают аналитики, без особых сложностей, если только история с санкциями не получит развития.

Совсем другая ситуация с валютной составляющей баланса «России». Валютные статьи — это треть активов и четверть пассивов банка. Среди активов основная часть приходится на ценные бумаги и среднесрочные (до трех лет) кредиты резидентам. В пассивах соответственно преобладают срочные средства клиентов-юрлиц. Как именно банк будет разбираться с этими активами и обязательствами после закрытия корсчетов в иностранных банках, не совсем понятно. Прямой запрос «Эксперта» сам банк «Россия» оставил без ответа. «Что касается поступлений по валютным кредитам, то “Россия” может работать через другой российский банк, — говорит Ольга Беленькая, заместитель руководителя аналитического департамента “Совлинка”. — Клиент зачисляет на счет в этом банке валюту, потом происходит конвертация, и “Россия” будет получать рубли». По сути, речь идет о схемах, по которым работают сегодня российские банки, не имеющие валютной лицензии, но совершающие при этом международные операции, например перевод клиентских средств за границу (таковых 297 из 910 действующих банков на 1 марта). Пока что для «России» это наиболее вероятный вариант работы. «Закрытие корсчета в банке-нерезиденте мало что значит для российского банка — он может работать через другое кредитное учреждение, у которого такой корсчет есть, — говорит Виктор Четвериков, генеральный директор Национального рейтингового агентства. — Так в 1990-е годы делали многие банки, избегая при этом дополнительных расходов и проверок со стороны западных банков. Сейчас такой практики почти нет, поскольку долгое время банки шли к тому, чтобы иметь собственные корсчета в иностранных банках и полноценную валютную лицензию. В случае с “Россией” мы видим обратный процесс».

Однако работа через сторонние банки может привести к дополнительным расходам: как минимум придется платить комиссию банку-корреспонденту. С другой стороны, учитывая уровень государственной поддержки, оказанной банку в первый день действия санкций, «Россия» может рассчитывать на льготные комиссионные. К тому же компенсировать возникшие расходы смогут новые проекты, к обслуживанию которых, вполне возможно, будут привлечены влиятельные корпоративные клиенты банка.

Но в любом случае переход на рублевые операции, что бы ни заявлял сам банк, быстрым не будет. «В один момент банк от валютных операций отказаться не сможет: ему потребуется какой-то переходный период, чтобы сохранить валютные активы, а потом заместить их рублевыми, — считает Виктор Четвериков. — Для этого нужно время, в течение которого потребуется провести определенную работу: переподписать договоры, заключить новые соглашения, рассчитать комиссионные, подключиться к новому процессингу для выпуска платежных карт, вести расчеты через корсчет другого банка. Но не думаю, что это окажется большой проблемой для “России”».

«После отказа от валютных операций существенных проблем для банка и бизнеса, который он обслуживает, быть не должно, — считает Максим Осадчий. — Ведь банк “Россия” — часть структуры, которую обслуживают еще и другие банки: Газпромбанк, Сургутнефегазбанк и прочие. Есть куда перебросить валютные активы и обязательства. Поэтому санкции в отношении банка не приведут к его разорению, даже если не принимать в расчет поддержку со стороны государства».

В ближайшем будущем «Россию», очевидно, ожидает и приток новых клиентов, учитывая уровень пиар-кампании с участием главы государства. «Число клиентов увеличится, — считает Яков Миркин, заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН. — Отличная реклама! Будет действовать внеэкономическая логика. У этого банка сегодня минимальный риск — он стал незакрываемым внутри России. К этому банку финансовые регуляторы будут предъявлять минимальные претензии. Может стать модным открывать в нем счета именно в силу поддержки, получаемой сегодня от властей. Та же логика, что и мода когда-то на теннис, а потом на силовые противоборства».

Рублевый патриотизм

Решение банка «Россия» перейти исключительно на рублевые операции встретило поддержку отечественного финансового бомонда. «Изменения, которые происходят в банке “Россия”, — это шаг вперед к тому, чтобы наша экономика, наш банковский сектор стал поистине сектором национальной валюты», — заявил президент ВТБ Андрей Костин. А президент Ассоциации региональных банков Анатолий Аксаков предлагает такую трактовку событий: «Может быть, Всевышний решил, что надо простимулировать переход на работу с национальным рынком, и избрал для этой цели банк “Россия”», — сказал он Русской службе новостей. Присоединились к банкирам и рядовые граждане, установившие деревянный знак рубля напротив московского офиса «России». Затем в числе рублевых патриотов оказался и Сбербанк, заявивший, что отказывается от предоставления потребительских кредитов в иностранной валюте. Хотя доля валютных кредитов, выданных в прошлом году населению, в портфеле «Сбера» не достигает и процента, крупнейший банк страны посчитал своим долгом отметиться в кампании.

На новый виток вышли дискуссии о будущем национальной платежной системы. На предыдущем этапе в числе явных фаворитов был Сбербанк со своей системой «Универсальная электронная карта» (ПРО-100). Идея создать суверенную Visa/MasterCard на базе процессинга Сбербанка была поддержана Владимиром Путиным, тем более что Герман Греф, глава «Сбера», заявлял, что начать массовое подключение банков к ПРО-100 можно будет буквально через несколько месяцев. Однако ни банкиры, ни эксперты оптимизма Грефа не разделяют. «Общенациональную платежную карту было бы ошибочным создавать на платформе ПРО-100, — заявил “Эксперту” Александр Хандруев, глава консалтинговой группы БФИ. — Во-первых, со стороны софта это очень сырой продукт. Во-вторых, это будет давать неоправданные преимущества узкой группе банков, которая будет диктовать свои тарифы и комиссионные. В-третьих, это повысит вероятность принятия неоптимальных решений по программному обеспечению и закупке оборудования».

С этими аргументами, очевидно, согласны и в Банке России. Регулятор уже предложил строить НПС на базе некоммерческой организации, учрежденной под его эгидой вместе с российскими банками и другими платежными системами. Этот путь более разумный, но он займет куда больше времени и потребует значительно больших финансовых затрат, нежели предложения Сбербанка. Но вполне может выйти так, что из-за спешки (окончательное решение должно быть готово к середине апреля), в которой обсуждается будущее НПС, итоговый продукт окажется ничем не лучше сырой ПРО-100. Смущает и то, что цель безопасности постепенно выходит на первый план, заслоняя соображения удобства. «Если НПС — это берлинская стена между рублевым и валютным оборотом, то не стоит искать экономического смысла в ее создании, — считает Яков Миркин. — Это административное решение, создающее издержки и неудобства, прежде всего для среднего класса. Это неудобно, накладно — пользоваться внутри страны рублевыми карточками, а для поездки за границу приобретать специальную валютную, ту же Visa или MasterCard. В этой системе легко одним запретить, а другим разрешить приобретать валютные карточки. В ней легко устанавливаются лимиты на приобретение наличной валюты. Сегодня пять тысяч евро, а завтра государство решит, что вам хватит на неделю одной тысячи».

Вообще, напоминает Александр Хандруев, в начале 2000-х благодаря усилиям покойного первого зампреда ЦБ Андрея Козлова в ЦБ РФ была сформирована рабочая группа по созданию национальной платежной карты, но крупнейшие российские банки предпочли сепаратистские действия. Перспективные российские проекты — «Золотая корона», «Юнион кард» и др. — не получили необходимой поддержки. Итог — потерянные десять лет и почти полная зависимость от международных платежных систем.

В ближайшее время банковский рынок ждет еще одна сложность в работе с иностранными банками и компаниями. На прошлой неделе стало известно, что США тормозят подписание соглашения о двустороннем взаимодействии по реализации FATCA — закона о налогообложении иностранных счетов американских резидентов. Согласно положениям FATCA, все неамериканские банки обязаны сообщать системе службы внутренних доходов США (IRS) об открытии у них таких счетов. «Цена, которую неамериканские банки заплатят за отказ от сотрудничества с FATCA, относительно высока, — рассказывает Пол Спрейг, эксперт компании RUSSIA CONSULTING. — Банки, которые выбирают отказ от сотрудничества с FATCA, рискуют столкнуться с санкциями как со стороны США, так и со стороны банков, сотрудничающих с FATCA, что может заключаться в удерживании налогов на платежи, исходящие из США». Механизм санкций прост: банк, сотрудничающий с FATCA, при проведении платежа в адрес банка, в FATCA не вступившего, обязан удерживать 30-процентный налог, причем даже с транзитных платежей. «Это создает ситуацию, когда банки, не сотрудничающие с FATCA, буквально принуждаются к сотрудничеству масштабным финансовым ударом», — говорит Пол Спрейг.

Сейчас, когда подписание соглашения заморожено, отечественные банки могут столкнуться не только с налоговыми санкциями, но и с финансовой блокадой, в которую уже попал банк «Россия»: зарубежным банкам куда проще отказаться от работы с учреждениями, не сотрудничающими с FATCA, чем разрабатывать схемы по удержанию 30-процентного налога.

Одновременно со всеми вышеперечисленными инициативами появились слухи, что российские экспортные компании могут перейти с долларов на евро в расчетах с покупателями. А американский трейдер Джим Синклер выступил с предостережениями, напомнив, что сила американского доллара обеспечена тем, что все контракты на поставку энергоносителей номинируются в долларах США. «Нефтедоллар является импульсом для американского доллара. Если правительство России бросит вызов нефтедоллару и начнет продавать энергоносители в другой валюте, импульс изменится и индекс доллара США упадет», — заявил Синклер.

В этих страхах есть определенный резон. Директор по инвестициям ИГ «Универ» Дмитрий Александров напоминает, что, к примеру, котировки на газ устанавливаются в европейских хабах — точках продаж — традиционно в долларах. Обычно к этим ценам привязываются ценовые формулы в договорах поставки газа. «В принципе нет ничего невозможного в том, чтобы внести в эти же формулы такие изменения, чтобы конечная цена была в евро, — говорит Александров. — Для этого даже не обязательно менять договоры, достаточно дополнительных соглашений о пересчете курса». Таким образом, перевод газовых и нефтяных контрактов из долларов в евро теоретически действительно может понизить курс доллара, ведь сегодня нефтегазовый рынок стерилизует достаточно большую долларовую массу: по расчетам Дмитрия Александрова, порядка 330 млрд долларов в год. Для реализации этой «финансовой диверсии» против доллара требуется лишь одно маленькое условие: покупатели наших углеводородов должны согласиться принять ценники в евро, а не в привычных долларах. А вот с этим может случиться изрядная заминка: обычаи делового оборота базируются не только на привычке, но и на существенно большей глубине и разнообразии долларовых финансовых инструментов на глобальном рынке капитала, что определяет существенно меньшие трансакционные издержки по операциям с долларовыми активами, чем с номинированными в евро.

И еще более призрачной, увы, стоит признать перспективу перевода расчетов за российские нефть и газ с долларов на рубли. «Рублевые сырьевые биржи как центры ценообразования в обозримое время создать не удастся, — уверен Яков Миркин. — Причина — жестокий дефицит ликвидности, малая значимость отечественной финансовой системы. Проект топливной биржи в Санкт-Петербурге блестяще это подтверждает. К тому же для европейских покупателей российской нефти рублевые цены повлекут за собой дополнительные издержки, связанные с хеджированием валютных рисков. Далее. Чтобы оплатить российские нефть, или газ, или металл, покупатели за границей должны накапливать значительные остатки средств в рублях. Источников этих средств может быть ровно два: экспорт в Россию за рубли и рублевые ссуды из России нерезидентам. И то и другое — длинная, тяжелая, с большими издержками задача. Ее сегодня ставит Китай, и то рассчитывает на очень длинную перспективу. Но для России это пока невыполнимая задача. Слишком мал вес в мировой экономике. Слишком разбалансирована финансовая система».