Станислав Ильясов: "С безрыбьем пора кончать"
ЛИЧНОЕ ДЕЛО. Станислав Ильясов родился в 1953 году в дагестанском городе Кизляр. Окончил Ленинградский электротехнический институт, защитил диссертацию. Работал в системе "Дагэнерго", возглавлял Кизлярский горисполком. Позже был назначен гендиректором АО "Энергосистемы Северного Кавказа", а потом и вице-президентом РАО "ЕЭС России". Известность приобрел, работая главой ставропольского краевого правительства, а позже — правительства Чечни (кстати, в очень непростое для республики время). В федеральном правительстве был министром по делам Чечни. С 25 марта 2004 года — руководитель Федерального агентства по рыболовству. Доктор технических наук, член-корреспондент РАН и Российской строительной академии. Об Ильясове говорят, что он не из слабаков: бывший чемпион России среди молодежи по вольной борьбе, кандидат в мастера спорта по боксу. Есть и еще одно спортивное пристрастие — шахматы.
— Станислав Валентинович, каким был год на новом посту, удалось ли вникнуть в проблемы рыбной отрасли?
— Год был непростым — много ездил по стране, встречался с рыбаками, судостроителями. Их проблемы мне не в диковинку — я ведь родился на Каспии. Другое дело, что о рыбной отрасли за последние годы было написано и сказано столько плохого, так часто менялось ее руководство, что теперь придется ее реабилитировать. А сделать это можно только серьезной, кропотливой работой. Кстати, когда я пришел в агентство, не было практически никакой нормативной базы. Лишь в декабре 2004 года вступил в силу базовый закон "О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов". Мы ожидаем, что летом Дума примет еще один — о прибрежном рыболовстве, а к концу года — о государственном регулировании оборота осетровых.
— Об осетровых давайте поподробнее. Уже полтора десятка лет идут разговоры о борьбе с браконьерством, милиция периодически трясет на рынках рыбные ряды, а толку чуть. Торговля незаконно выловленными осетровыми, икрой достигла беспрецедентного размаха. Что вы об этом думаете?
— Вопрос не по адресу. Уже несколько лет, как рыбное ведомство лишилось функции контроля. Охрана водных биоресурсов возложена на Федеральную пограничную службу. Рассуждать, правильное это решение или нет, не имеет смысла. Но то, что браконьеры творят свои черные дела практически безнаказанно — это факт. Перед ними бессильны и пограничники в море, и милиция на берегу. Если бы речь шла о единицах бедных рыбаков, которые идут на нарушение закона от отчаяния, ради прокорма своих семей, то на это можно было бы закрыть глаза. Но мы имеем дело с мощной браконьерской машиной. Мало того, что рыба вылавливается в огромных количествах, она еще и вывозится за рубеж, минуя таможню. Правда, потом возвращается и продается у нас же, но уже в импортной упаковке и по очень высокой цене.
Если государство не ужесточит борьбу с браконьерами, то через 5-10 лет у нас может вообще не остаться естественного осетра, например. Впрочем, есть еще один выход. Если бизнес будет заниматься воспроизводством ценных пород рыб, то уж он-то постарается найти управу на тех, кто расхищает его добро.
— Кстати, в каких объемах мы сейчас искусственно выращиваем осетра?
— В небольших — в основном на Каспии и Азове. Если до перестройки мощность рыбоводных заводов составляла там почти 120 миллионов штук молоди в год, то теперь — около 50 миллионов. Это при том, что общая численность осетров на Каспии к концу 90-х сократилась в два с лишним раза, а в Азове — вчетверо. Я сейчас ставлю задачу довести выпуск молоди хотя бы до 90 миллионов штук в год. А параллельно — расширять естественные нерестовые площади, которые были утрачены по мере строительства на водоемах гидротехнических сооружений.
— По поступающим из приморских регионов сведениям, сейчас очень плохо обстоит дело и с рыбодобывающим флотом.
— У нас почти 3000 судов, но свыше 65 процентов из них можно списывать. Они отходили свой нормативный срок. Если сейчас не заняться обновлением флота, то через 10 лет не на чем будет выходить в море. Самое обидное, что при этом простаивают десятки судоверфей. Они распустили квалифицированные кадры и загружены максимум на 15 процентов — очень мало заказов на новострой.
Правда, нас недавно поддержал премьер Михаил Фрадков. На заседании Морской коллегии он дал поручение подготовить предложения об обновлении флота и параллельно — о гарантированном выделении рыбных квот для новых судов на период их окупаемости. Надо понимать, что новые суда, на борту которых улов еще и перерабатывается, стоят недешево — от 3 до 7 миллионов долларов. Если предприниматель вкладывает такие средства, он должен быть уверен, что его судно не будет простаивать в порту в ожидании квоты на вылов биоресурсов.
— О рыбных портах стоит сказать особо. Это правда, что Минтранс хотел отнять их у вашего ведомства?
— Было дело. Сейчас гораздо важнее не заниматься межведомственными разборками, не делить материальную базу, а сделать порты привлекательными для наших рыбаков. Они ведь вынуждены доставлять уловы куда угодно (на норвежский, японский, корейский берег), только не на родной. Заход сюда обойдется в несколько раз дороже. К тому же на родном берегу их неделями трясут многочисленные проверяющие инстанции, а в это время рыба находится в трюмах, а не, условно говоря, на прилавке магазина.
Несколько ведомств (в том числе, и наше) выполняют сейчас поручение президента, который настаивает на максимальном упрощении процедуры захода рыболовных судов в наши порты. Соответствующие изменения будут внесены в законы о госгранице и о порядке выезда и въезда в РФ. И уже сформирована межведомственная рабочая группа, которая утвердит единые ставки портовых сборов.
— А как сейчас поживают рыболовецкие колхозы?
— Как и вся рыбная отрасль и все российское село. Чаще всего в приморских населенных пунктах нет никакой другой работы, кроме как в этих артелях. Надо обязательно сохранить эти рабочие места, и активно развивать перерабатывающие мощности. Ведь когда не так давно на Курилах запустили крупные современные, высоко технологичные предприятия, у местного народа стало совсем другое настроение. А до этого только что с голоду не пухли. Не жили, а выживали. А сейчас на путину к ним приезжают из Сибири, и даже из средней полосы России — рук не хватает.
— Но для современного производства и рыбодобывающего флота надо готовить кадры.
— Их и готовят. Слава Богу, у отрасли сохранился и научный, и образовательный потенциал. У нас имеется
6 вузов, 11 средних учебных заведений, Дальневосточный институт повышения квалификации, учебно-производственные суда и три знаменитых на весь мир учебных парусника — "Паллада", "Седов" и "Крузенштерн". К сожалению, в ходе административной реформы высказывались предложения — передать наши учебные заведения в ведение Минобразования. Сторонники этой идеи, видимо, не понимают, что и у рыбохозяйственной школы — своя специфика, она давно стала частью отрасли и не отделима от нее. Ведь половину учебного времени студенты и курсанты проводят в аудиториях, а половину — обязательно в море. Кому нужен сухопутный рыбак? Нам удалось отстоять свое мнение с помощью министра Алексея Гордеева и губернаторов приморских регионов.
— На заседаниях правительства, в Думе и Совете Федерации глава Минсельхоза уже который год ставит вопрос о продовольственной безопасности России. А в большинстве продмагов крупных городов — прибалтийские консервы, норвежские семга, треска, лосось... Что будет, когда Россия вступит в ВТО и еще шире распахнет свои границы?
— К вступлению в ВТО надо готовиться. Мы пока не можем конкурировать с западными производителями. Конечно, села это касается в большей степени. Но и на рыбной отрасли скажется вхождение страны в мировой торговый клуб. Ни в нашей исключительной экономической зоне, ни на континентальном шельфе рыбы, естественно, меньше не станет. Но потребуется флот, чтобы эту рыбу добыть, и современная перерабатывающая индустрия — чтобы морепродукты отвечали высоким требованиям качества. Кстати говоря, продукция тех же Курильских предприятий вполне конкурентноспособна и сейчас идет нарасхват и на внутреннем, и на внешнем рынках. Мы не просим миллиардных бюджетных субсидий. Но позарез нужен закон о господдержке судостроительной промышленности, а также отмена НДС и пошлин на импортное оборудование, которым оснащаются суда, и запчасти к самим судам. И тогда к 2010 году мы увеличим добычу рыбы более чем наполовину.
А пока народу ничего другого не остается, как довольствоваться тем, что есть. Импорт рыбных продуктов в последние годы действительно растет. Только в прошлом году он составил 750 тысяч тонн. Хуже того, он еще и дорожает. Например, норвежские морепродукты поднялись в цене на 7,5 процентов. И не только их форель или семгу, но даже и на сельдь.
— Сколько рыбы сейчас потребляют россияне? Кстати, если она не по карману, то чем ее можно заменить в рационе?
— В том-то и дело, что ничем нельзя заменить. Рыба, морепродукты — это превосходный белок. Пища питательная и легкая. К сожалению, за последние 15 лет потребление рыбы у нас упало почти вдвое — с 20 с лишним килограммов в год до 12. С безрыбьем пора кончать.
— Станислав Валентинович, каким был год на новом посту, удалось ли вникнуть в проблемы рыбной отрасли?
— Год был непростым — много ездил по стране, встречался с рыбаками, судостроителями. Их проблемы мне не в диковинку — я ведь родился на Каспии. Другое дело, что о рыбной отрасли за последние годы было написано и сказано столько плохого, так часто менялось ее руководство, что теперь придется ее реабилитировать. А сделать это можно только серьезной, кропотливой работой. Кстати, когда я пришел в агентство, не было практически никакой нормативной базы. Лишь в декабре 2004 года вступил в силу базовый закон "О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов". Мы ожидаем, что летом Дума примет еще один — о прибрежном рыболовстве, а к концу года — о государственном регулировании оборота осетровых.
— Об осетровых давайте поподробнее. Уже полтора десятка лет идут разговоры о борьбе с браконьерством, милиция периодически трясет на рынках рыбные ряды, а толку чуть. Торговля незаконно выловленными осетровыми, икрой достигла беспрецедентного размаха. Что вы об этом думаете?
— Вопрос не по адресу. Уже несколько лет, как рыбное ведомство лишилось функции контроля. Охрана водных биоресурсов возложена на Федеральную пограничную службу. Рассуждать, правильное это решение или нет, не имеет смысла. Но то, что браконьеры творят свои черные дела практически безнаказанно — это факт. Перед ними бессильны и пограничники в море, и милиция на берегу. Если бы речь шла о единицах бедных рыбаков, которые идут на нарушение закона от отчаяния, ради прокорма своих семей, то на это можно было бы закрыть глаза. Но мы имеем дело с мощной браконьерской машиной. Мало того, что рыба вылавливается в огромных количествах, она еще и вывозится за рубеж, минуя таможню. Правда, потом возвращается и продается у нас же, но уже в импортной упаковке и по очень высокой цене.
Если государство не ужесточит борьбу с браконьерами, то через 5-10 лет у нас может вообще не остаться естественного осетра, например. Впрочем, есть еще один выход. Если бизнес будет заниматься воспроизводством ценных пород рыб, то уж он-то постарается найти управу на тех, кто расхищает его добро.
— Кстати, в каких объемах мы сейчас искусственно выращиваем осетра?
— В небольших — в основном на Каспии и Азове. Если до перестройки мощность рыбоводных заводов составляла там почти 120 миллионов штук молоди в год, то теперь — около 50 миллионов. Это при том, что общая численность осетров на Каспии к концу 90-х сократилась в два с лишним раза, а в Азове — вчетверо. Я сейчас ставлю задачу довести выпуск молоди хотя бы до 90 миллионов штук в год. А параллельно — расширять естественные нерестовые площади, которые были утрачены по мере строительства на водоемах гидротехнических сооружений.
— По поступающим из приморских регионов сведениям, сейчас очень плохо обстоит дело и с рыбодобывающим флотом.
— У нас почти 3000 судов, но свыше 65 процентов из них можно списывать. Они отходили свой нормативный срок. Если сейчас не заняться обновлением флота, то через 10 лет не на чем будет выходить в море. Самое обидное, что при этом простаивают десятки судоверфей. Они распустили квалифицированные кадры и загружены максимум на 15 процентов — очень мало заказов на новострой.
Правда, нас недавно поддержал премьер Михаил Фрадков. На заседании Морской коллегии он дал поручение подготовить предложения об обновлении флота и параллельно — о гарантированном выделении рыбных квот для новых судов на период их окупаемости. Надо понимать, что новые суда, на борту которых улов еще и перерабатывается, стоят недешево — от 3 до 7 миллионов долларов. Если предприниматель вкладывает такие средства, он должен быть уверен, что его судно не будет простаивать в порту в ожидании квоты на вылов биоресурсов.
— О рыбных портах стоит сказать особо. Это правда, что Минтранс хотел отнять их у вашего ведомства?
— Было дело. Сейчас гораздо важнее не заниматься межведомственными разборками, не делить материальную базу, а сделать порты привлекательными для наших рыбаков. Они ведь вынуждены доставлять уловы куда угодно (на норвежский, японский, корейский берег), только не на родной. Заход сюда обойдется в несколько раз дороже. К тому же на родном берегу их неделями трясут многочисленные проверяющие инстанции, а в это время рыба находится в трюмах, а не, условно говоря, на прилавке магазина.
Несколько ведомств (в том числе, и наше) выполняют сейчас поручение президента, который настаивает на максимальном упрощении процедуры захода рыболовных судов в наши порты. Соответствующие изменения будут внесены в законы о госгранице и о порядке выезда и въезда в РФ. И уже сформирована межведомственная рабочая группа, которая утвердит единые ставки портовых сборов.
— А как сейчас поживают рыболовецкие колхозы?
— Как и вся рыбная отрасль и все российское село. Чаще всего в приморских населенных пунктах нет никакой другой работы, кроме как в этих артелях. Надо обязательно сохранить эти рабочие места, и активно развивать перерабатывающие мощности. Ведь когда не так давно на Курилах запустили крупные современные, высоко технологичные предприятия, у местного народа стало совсем другое настроение. А до этого только что с голоду не пухли. Не жили, а выживали. А сейчас на путину к ним приезжают из Сибири, и даже из средней полосы России — рук не хватает.
— Но для современного производства и рыбодобывающего флота надо готовить кадры.
— Их и готовят. Слава Богу, у отрасли сохранился и научный, и образовательный потенциал. У нас имеется
6 вузов, 11 средних учебных заведений, Дальневосточный институт повышения квалификации, учебно-производственные суда и три знаменитых на весь мир учебных парусника — "Паллада", "Седов" и "Крузенштерн". К сожалению, в ходе административной реформы высказывались предложения — передать наши учебные заведения в ведение Минобразования. Сторонники этой идеи, видимо, не понимают, что и у рыбохозяйственной школы — своя специфика, она давно стала частью отрасли и не отделима от нее. Ведь половину учебного времени студенты и курсанты проводят в аудиториях, а половину — обязательно в море. Кому нужен сухопутный рыбак? Нам удалось отстоять свое мнение с помощью министра Алексея Гордеева и губернаторов приморских регионов.
— На заседаниях правительства, в Думе и Совете Федерации глава Минсельхоза уже который год ставит вопрос о продовольственной безопасности России. А в большинстве продмагов крупных городов — прибалтийские консервы, норвежские семга, треска, лосось... Что будет, когда Россия вступит в ВТО и еще шире распахнет свои границы?
— К вступлению в ВТО надо готовиться. Мы пока не можем конкурировать с западными производителями. Конечно, села это касается в большей степени. Но и на рыбной отрасли скажется вхождение страны в мировой торговый клуб. Ни в нашей исключительной экономической зоне, ни на континентальном шельфе рыбы, естественно, меньше не станет. Но потребуется флот, чтобы эту рыбу добыть, и современная перерабатывающая индустрия — чтобы морепродукты отвечали высоким требованиям качества. Кстати говоря, продукция тех же Курильских предприятий вполне конкурентноспособна и сейчас идет нарасхват и на внутреннем, и на внешнем рынках. Мы не просим миллиардных бюджетных субсидий. Но позарез нужен закон о господдержке судостроительной промышленности, а также отмена НДС и пошлин на импортное оборудование, которым оснащаются суда, и запчасти к самим судам. И тогда к 2010 году мы увеличим добычу рыбы более чем наполовину.
А пока народу ничего другого не остается, как довольствоваться тем, что есть. Импорт рыбных продуктов в последние годы действительно растет. Только в прошлом году он составил 750 тысяч тонн. Хуже того, он еще и дорожает. Например, норвежские морепродукты поднялись в цене на 7,5 процентов. И не только их форель или семгу, но даже и на сельдь.
— Сколько рыбы сейчас потребляют россияне? Кстати, если она не по карману, то чем ее можно заменить в рационе?
— В том-то и дело, что ничем нельзя заменить. Рыба, морепродукты — это превосходный белок. Пища питательная и легкая. К сожалению, за последние 15 лет потребление рыбы у нас упало почти вдвое — с 20 с лишним килограммов в год до 12. С безрыбьем пора кончать.
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00