Обзор прессы от 3 октября 2006 г

Газета "Сельская жизнь" (Москва) рассказала, что до полусотни кубометров топляков ежедневно поднимают специальные бригады со дна Северной Двины в районе Архангельского целлюлозно-бумажного комбината.
- Раньше говорили, что у нашей реки дно деревянное, - сообщил начальник древесно-биржевого производства Сергей Лихачев. - Нынче ситуация другая.
В былые годы комбинат за навигацию получал до двухсот тысяч кубометров круглого леса и едва успевал до ледостава его перерабатывать. А вот прошлым летом природа подшутила над сплавщиками и многие подготовленные к транспорту по реке плоты остались там, где их вязали: без большой воды плот в реку не стащишь...
Комбинат организовал несколько бригад по зачистке дна реки от топляков предыдущих лет, поставили два подъемника.
Поднятая древесина перерабатывается в щепу для варки целлюлозы. Сырье отличного качества, но и экологический эффект трудно переоценить. Поднято уже больше тысячи кубометров древесины. Считай, что десяток гектаров полноценной тайги на корню уцелел.
* * *
Газета "Версия в Питере" (Санкт-Петербург) - Мнение заместителя руководителя думского комитета по регламенту Владимира Гребенюка о том, что проект Лесного кодекса может быть принят Госдумой РФ до конца осенней сессии, хотя документ пока не включен в перечень приоритетных законопроектов, вызвало у многих работников лесного хозяйства Ленинградской области облегчение. Оно и понятно, ведь территория Ленобласти на 53% состоит из лесных массивов. Если их осваивать, то это хорошее вливание в экономику. Вот только непонятно в чью.
Угодий уже не хватает
Вопрос далеко не праздный, так как, по сведениям Лесопромышленной конфедерации Северо-Запада России, до 40% ленинградского леса является сырьем для финской промышленности. Чтобы понять, как это получилось, необходимо обратиться к истории.
В прошлом веке Финляндия стала крупнейшей лесоперерабатывающей державой. И это понятно. Вновь обретенную независимость, а также расходы на две тяжелейшие для страны военные кампании надо было оплачивать. Здесь следует отдать должное финскому правительству, которое вложило много сил и средств для создания лесопромышленного комплекса. Сначала финны учились по всему миру, в том числе и у нас, а теперь до 70% инженеров мировой бумажной промышленности получают образование в Финляндии.
Неудивительно, учитывая территорию Суоми, что к 70-м годам ХХ века страна оказалась на пороге сырьевого кризиса - леса стало катастрофически не хватать. Вопрос взялись решать комплексно. Во-первых, перешли к новой системе ведения лесного хозяйства, что позволило повысить вырубки без ущерба для лесного массива до 3-4 кубометров с гектара (для сравнения, у нас - 1-1,2 кубометра). Во-вторых, обратили внимание на своего большого соседа - Советский Союз. В-третьих, как и многие европейские компании, стали частично перемещать свое производство в плантационные районы, которые находятся в экваториальных областях земного шара.
Время показало, что для сохранения комплекса третье направление не самое лучшее. Дело в том, что плантационное лесопользование вызывает протест "зеленых", так как экваториальные леса - легкие планеты. Например, концерну Metsaliitto Finforest запретили там строить целлюлозно-бумажный комбинат, в который компания вложила уже более 100 миллионов долларов. Кроме того, открытие лесоперерабатывающих площадок в других странах влечет сокращение производства в Финляндии, а значит, рост безработицы и прочие социальные потрясения. Недаром в мае прошлого года Страна синих озер была потрясена локаутом, который стал ответом на забастовку рабочих целлюлозно-бумажной промышленности. Среди всего прочего забастовщики требовали исключить использование иностранной рабочей силы в лесоперерабатывающем комплексе.
А где глубокая переработка?
Сотрудничество с Советским Союзом, а потом с Россией в области развития лесоперерабатывающей промышленности для Финляндии вполне приемлемый путь развития. Впрочем, и для России, особенно для Северо-Запада, такое сотрудничество небесполезно. Вопрос только в том, в какую плоскость его перевести. Здесь пути может быть два: либо мощные иностранные инвестиции в российскую деревообрабатывающую промышленность и совместное развитие производства, либо стабильное существование в виде сырьевой базы для иностранных компаний. Увы, при всех признаках первого пути реально Россия, и Ленинградская область в том числе, уверенно движется по второму.
Вроде бы инвестиции в российскую экономику идут. Финско-шведский концерн Stora Enso строит завод в Подпорожском районе Ленинградской области. Он же собирается вложить 30 миллионов долларов в развитие лесных дорог. Финская компания Metsa-Botnia в начале 2006 года запустила лесопильное производство мощностью 200 тысяч кубометров. Можно привести и другие примеры. Но все они характерны следующим. Финны строят лесопилки, на которых производится первичная обработка леса, но "не находят возможности" строить предприятия по глубокой переработке древесины. Обе упоминаемые компании говорили, что есть планы по строительству целлюлозно-бумажных комбинатов. Но планы пока остаются лишь планами. Почему?
По простой причине. Если строить ЦБК, то он не принесет такой прибыли, как, скажем, аналогичное производство в экваториальных районах (себестоимость в Европе одной тонны бумаги 300 долларов, на экваторе - 60-70). Одновременно будут проблемы с правительством собственной страны, которое не поймет, почему развивается производство у соседей, а в собственной стране растет безработица в отрасли.
Так что на данный момент сотрудничество в лесоперерабатывающей сфере между соседями идет так: финны скупают наши предприятия по лесозаготовке, имеющие лесные участки в длительной аренде. Строят лесопильные производства, и лес после первичной обработки и сортировки гонят к себе на родину, где подвергают его уже глубокой обработке. А потом готовую продукцию продают по всему миру, в том числе и обратно в ту же Ленинградскую область.
И все-таки они строят
Тем не менее неправильно было бы представить финскую экспансию абсолютным злом. Прежде всего хотя бы формально они борются против незаконных вырубок, т. е. не покупают лес, который не имеет официально оформленных документов. Другое дело, что, прогнав браконьерскую добычу через подставные фирмы, лес можно легализовать, но это не самый простой путь, и множество мелких браконьеров этого сделать не могут.Также финны готовы применять свои технологии по бережному лесопользованию. Например, они считают необходимым оставлять биотопы, т. е. растительность, которая сама могла бы восстановить вырубленную делянку. Наше же законодательство такого не позволяет. Наоборот, за оставленные деревья можно лишиться порубочного билета. Однако если устранить подобную несообразность, то финское лесопользование станет выгодно России.
И наконец, дороги. Правда, здесь есть сомнения, что 30 миллионов долларов, которые собирается вложить Stora Enso, хватит для строительства 500 км дорог. Дело в том, что финны рассчитывают из своих стандартов, а большая часть их лесных угодий находится на скалах. У нас же дорога пятой категории, т. е. проезжая в любое время года, из-за болотистых почв требует 5-7 миллионов рублей на один километр. Впрочем, вопрос цены не особо принципиален, так как финским компаниям дороги все равно придется строить - многие участки, которые они получили через российские компании, находятся в труднодоступных местах.
***
Пока ситуация тупиковая, поскольку финские компании вполне естественно рассматривают только свои выгоды. Но повышение таможенных пошлин на вывоз леса, новый Лесной кодекс (в части увеличения срока аренды участков) и обдуманная политика власти на всех уровнях вынудят инвесторов вкладывать деньги в глубокую переработку. Ведь еще недавно финны обходились только вывозом леса, а сейчас, наконец, стали ставить лесопильные предприятия...