Владимир Шандра: про энергосберегающие технологии, ВТО и газ (Часть 1)
Отечественный горно-металлургический комплекс пережил довольно сложный 2005 год. Отсутствие конструктивного диалога между промышленниками и властью привели к поднятию цен на услуги госмонополий, ревальвации гривны и реприватизационным конфликтам. На мировой арене ситуация также не внушала оптимизма: падение спроса на металлопродукцию, спад цен на фоне экспансии китайского металла. Более того, промышленники с опаской, если не "в штыки" отнеслись к стремлению правительства вступить в ВТО. Сейчас острой проблемой является удорожание газа для промышленности. Руководитель Минпромполитики — Владимир Шандра – рассказал UGMK.INFO как видит состояние и развитие промышленности в сложившейся ситуации.
- Владимир Николаевич, в прошлом году вас дважды назначали министром промышленной политики Украины. Что предшествовало этим назначениям? Ведь менялись премьер-министры, было особым внимание к этому посту Президента…
- К этому моменту я уже три года проработал народным депутатом Украины, был заместителем председателя Комитета Верховной Рады Украины по вопросам промышленной политики и предпринимательству. Так что сфера была мне знакомой. А до этого довелось работать в атомной энергетике, председателем правления предприятия. Поэтому многие вопросы, которые пришлось рассматривать, уже "прошли" через Верховную Раду. В составе профильного Комитета ведь до сих пор работает много мощных лидеров из числа руководителей крупных предприятий, лидеров крупного бизнеса, и работа с ними мне многое дала… Второе назначение, очевидно, было своего рода оценкой моей работы в период до сентября, до момента смены правительства.
- А сами вы опасались чего-либо? Ведь именно в прошлом году была серьезная экспансия Китая на мировом рынке металла. Этот фактор вы как-то учитывали?
- Безусловно. Я исходил из того, что 25% ВВП составляет металлопродукция, а 43% от всего объема поступлений валюты в страну – от продажи продукции горно-металлургического комплекса. Конечно, для Украины это очень важно. И то, что Китай практически за один год перестал быть страной-импортером, а стал к тому же весьма мощным экспортером, предложив рынку около 18 млн. т металла, — это, безусловно, существенно повлияло на наш торговый потенциал. Но даже в Китае, при определенной закрытости экономики этой страны, метпредприятия невозможно построить за месяц или за год-два. Поэтому ситуация во многом прогнозируемая. Как следствие – и министерство, и собственники (а наш металлургический комплекс практически весь приватизирован), и все другие участники рынка должны были учесть появление на мировом рынке Китая еще пару лет назад. Это не могло быть громом посреди ясного неба. К этому следовало готовиться. К сожалению, в течение прошлых лет – времени сверхприбылей, ГМК не подготовился к такому моменту. Та прибыль, которая была в 2003-2004 гг., I квартал 2005 г. не была использована для переоснащения отрасли на энергосберегающие технологии и удешевления себестоимости продукции. Хотя у нас была большая весьма серьезная программа, нацеленная на то, чтобы, попросту говоря, экономить газ, включая пылеугольное вдувание, непрерывный разлив стали, конвекторы вместо мартенов и т.д. Ее надо было реализовать. Постепенно шла и ведется работа предприятий по переходу на эти технологии. Но уж слишком "постепенно". Нужны серьезные инвестиции в металлургический комплекс, и теперь стоит задача перестроиться как можно быстрей. При таком подходе перспектива есть.
Второй вопрос – это потребление внутреннего рынка. Как считается, на душу населения мы потребляем 165 кг металла – в то время как в Европе, где столько уже построено, 500-600 кг. Если бы мы вышли на такой показатель, то около 30 млн. т металла Украина ежегодно могла бы потреблять сама. А это где-то около 80% всего нашего производственного потенциала в производстве стали, который можно было бы "устроить" на внутреннем рынке. Поэтому много надо работать над совершенствованием именно внутреннего рынка. И работать всем участникам рынка, а не только государству. Для потребителей, в частности, должны быть прозрачными правила игры – чтобы для любого из числа крупных оптовых потребителей было по-настоящему возможным обратиться к кому-либо из производителей и приобрести продукцию. Ведь ситуация, какой была, такой и осталась, — свободно приобрести партию металла невозможно.
- Вот уже наступил тот момент, когда Украина получила статус государства с рыночной экономикой. На ваш взгляд, это в самом деле может быть панацеей от всех непривлекательных явлений при продвижении традиционно экспортного украинского продукта на зарубежных рынках? Ведь бытует мнение о том, что этот статус не является таким уж весомым аргументом…
- По-моему, это чрезвычайный аргумент. Может быть, не такой уж окончательный, чтобы после него уж совсем было невозможно открыть антидемпинговое расследование, и все же это очень весомый аргумент. Ведь против украинских предприятий на сегодня действует более тысячи антидемпинговых пошлин. В первую очередь со стороны США, Канады, стран Европы. К примеру, пошлины, установленные США на металлопродукцию, минудобрения, составляют от 66% до 170%. Сами понимаете, что при таком уровне пошлин экспортировать что-либо в принципе невозможно. До сих пор предприятие любой страны, увидев появление на рынке украинского продукта, подавало в суд, и отсутствие статуса страны с рыночной экономикой было достаточным основанием, чтобы дело принималось к расследованию. Сейчас уже придется доказывать, что наше предприятие продает этот продукт дешевле, чем у себя или дешевле, чем уровень себестоимости. Это уже гораздо сложнее процедура, требующая большой работы адвокатов…
Пусть этот наступивший момент не снимет сразу всех вопросов по антидемпинговым расследованиям, но это значительно усилит позицию украинских предприятий.
- Какая часть из начатых процессов может быть снята в ближайшем будущем?
- Скажу так: большинство из начатых дел зиждились сугубо на основании того, что страна не имела такого статуса. Сейчас же это зависит от профессионализма представителей наших предприятий. Думается, что большинство из этих расследований будет прекращено.
- Минпромполитики – одно из тех ведомств, которые более всего занимались практическими вопросами, связанными со вступлением Украины в ВТО и ЕС. Скажите, что в процессе этой работы поняли менеджеры министерства? Могут ли на самом деле быть непривлекательными или даже угрожающими последствия от этого вступления, если принять во внимание опасения определенных политических сил? Известны факты, что, скажем, в Польше после вступления в ЕС потеряли работу 100 тыс. угольщиков и 100 тыс. металлургов. Что ожидает Украину?
- Стоит начать с напоминания о том, что в ВТО входит 149 стран, через эту организацию проходит 75% объемов мировой торговли. Наша страна экспортирует около 60% ВВП, должна быть в этой организации. То есть, наша страна, ее экономика ориентированы на экспорт, поэтому мы должны быть заинтересованы в том, чтобы прикрывать нашу продукцию различными барьерами. Другой вопрос, что не все наши предприятия готовы именно к тому, чтобы открывать для других стран наш рынок, как это требуется в связи с вступлением ВТО. Для многих действительно необходим переходной период, чтобы приспособиться к ситуации. Но при существующей системе таможни я могу со всей уверенностью и откровенностью сказать, что по части открытости наших границ Украина уже несколько лет как бы существует в ВТО, только товар оттуда заходит в большом объеме нелегально.
Если, вступив ВТО, мы скажем, что 10% — это пошлина, плюс 20% — НДС, то будет ясность в вопросах импорта продукции, прежде всего импорта оборудования. Известно, что пошлины выше 12% – это запрещающие пошлины, ниже этого уровня — регулирующие. Если мы пойдем на снижение, то дадим возможность предприятиям нормально конкурировать.
А если обращать внимание на факты, касающиеся Польши и других стран, то там ведь проблема была в другом. Скажем, в США 6% работающих заняты в аграрном комплексе, только около 13% — в производственном секторе, остальные – в сферах услуг. Конечно, когда и мы откроем границу, сюда войдут новые технологии, а с ними резко изменится производительность труда на производственных предприятиях. Поэтому государство должно во всех аспектах своего влияния переориентировать рынок труда на сферу услуг, другие секторы экономики. Другого выхода нет. И проблема именно в этом, а не в том, что страна в ВТО вступает. Мы все равно не сможем держать себя взаперти и не решать проблему роста производительности. Естественный процесс, когда уровень ВВП возрастает, а количестве занятых в его производстве будет уменьшаться. Этот процесс со всех сторон должен быть контролируемым, и государство должно по-настоящему позаботиться о создании рабочих мест в других сферах.
- Но ведь мы знаем, что страна не готова к этому…
- Но при чем здесь ВТО? ВТО как фактор в этом вопросе – весьма отдаленный. Это проблема новых технологий. Разве они нам не нужны? Мы с одной стороны хотим их, хотим считать себя не индустриальным, а постиндустриальным обществом, переходить на инновационный путь развития, определяться в приоритетах относительно машиностроения, самолетостроения, судостроения, стремиться к развитию программного обеспечения, генной инженерии. И ВТО – это только один из этапов в этом движении. Лучшие наши предприятия смогут участвовать в глобальных процессах и выигрывать, что для многих других еще весьма тяжело.
- Можем ли сейчас говорить о хоть какой-то готовности выполнять требования, выдвигаемые ВТО по части стандартизации продукции?
- К примеру, вот уже нынешнее правительство имеет своим достижением в том, что отменены квоты Евросоюза на товары легкой промышленности. Это позволило экспортировать продукцию отрасли на сумму более ?1 млрд. Пусть это только начало, но ведь мы были буквально зажаты такого рода квотами. Можем уже выходить с этим вопросом и по машиностроению.
Понимаю, что у нас "большие традиции" в отношениях с Россией. Но надо уже учитывать то, что Индия, Близкий Восток, Латинская Америка, Африка, Китай прекрасно знают продукцию нашего машиностроения. Безусловно, сейчас, при тех пошлинах, которые существуют на эту продукцию в Европе, выходить на рынок почти нереально. И все же над этим надо работать.
- Владимир Николаевич, в прошлом году вас дважды назначали министром промышленной политики Украины. Что предшествовало этим назначениям? Ведь менялись премьер-министры, было особым внимание к этому посту Президента…
- К этому моменту я уже три года проработал народным депутатом Украины, был заместителем председателя Комитета Верховной Рады Украины по вопросам промышленной политики и предпринимательству. Так что сфера была мне знакомой. А до этого довелось работать в атомной энергетике, председателем правления предприятия. Поэтому многие вопросы, которые пришлось рассматривать, уже "прошли" через Верховную Раду. В составе профильного Комитета ведь до сих пор работает много мощных лидеров из числа руководителей крупных предприятий, лидеров крупного бизнеса, и работа с ними мне многое дала… Второе назначение, очевидно, было своего рода оценкой моей работы в период до сентября, до момента смены правительства.
- А сами вы опасались чего-либо? Ведь именно в прошлом году была серьезная экспансия Китая на мировом рынке металла. Этот фактор вы как-то учитывали?
- Безусловно. Я исходил из того, что 25% ВВП составляет металлопродукция, а 43% от всего объема поступлений валюты в страну – от продажи продукции горно-металлургического комплекса. Конечно, для Украины это очень важно. И то, что Китай практически за один год перестал быть страной-импортером, а стал к тому же весьма мощным экспортером, предложив рынку около 18 млн. т металла, — это, безусловно, существенно повлияло на наш торговый потенциал. Но даже в Китае, при определенной закрытости экономики этой страны, метпредприятия невозможно построить за месяц или за год-два. Поэтому ситуация во многом прогнозируемая. Как следствие – и министерство, и собственники (а наш металлургический комплекс практически весь приватизирован), и все другие участники рынка должны были учесть появление на мировом рынке Китая еще пару лет назад. Это не могло быть громом посреди ясного неба. К этому следовало готовиться. К сожалению, в течение прошлых лет – времени сверхприбылей, ГМК не подготовился к такому моменту. Та прибыль, которая была в 2003-2004 гг., I квартал 2005 г. не была использована для переоснащения отрасли на энергосберегающие технологии и удешевления себестоимости продукции. Хотя у нас была большая весьма серьезная программа, нацеленная на то, чтобы, попросту говоря, экономить газ, включая пылеугольное вдувание, непрерывный разлив стали, конвекторы вместо мартенов и т.д. Ее надо было реализовать. Постепенно шла и ведется работа предприятий по переходу на эти технологии. Но уж слишком "постепенно". Нужны серьезные инвестиции в металлургический комплекс, и теперь стоит задача перестроиться как можно быстрей. При таком подходе перспектива есть.
Второй вопрос – это потребление внутреннего рынка. Как считается, на душу населения мы потребляем 165 кг металла – в то время как в Европе, где столько уже построено, 500-600 кг. Если бы мы вышли на такой показатель, то около 30 млн. т металла Украина ежегодно могла бы потреблять сама. А это где-то около 80% всего нашего производственного потенциала в производстве стали, который можно было бы "устроить" на внутреннем рынке. Поэтому много надо работать над совершенствованием именно внутреннего рынка. И работать всем участникам рынка, а не только государству. Для потребителей, в частности, должны быть прозрачными правила игры – чтобы для любого из числа крупных оптовых потребителей было по-настоящему возможным обратиться к кому-либо из производителей и приобрести продукцию. Ведь ситуация, какой была, такой и осталась, — свободно приобрести партию металла невозможно.
- Вот уже наступил тот момент, когда Украина получила статус государства с рыночной экономикой. На ваш взгляд, это в самом деле может быть панацеей от всех непривлекательных явлений при продвижении традиционно экспортного украинского продукта на зарубежных рынках? Ведь бытует мнение о том, что этот статус не является таким уж весомым аргументом…
- По-моему, это чрезвычайный аргумент. Может быть, не такой уж окончательный, чтобы после него уж совсем было невозможно открыть антидемпинговое расследование, и все же это очень весомый аргумент. Ведь против украинских предприятий на сегодня действует более тысячи антидемпинговых пошлин. В первую очередь со стороны США, Канады, стран Европы. К примеру, пошлины, установленные США на металлопродукцию, минудобрения, составляют от 66% до 170%. Сами понимаете, что при таком уровне пошлин экспортировать что-либо в принципе невозможно. До сих пор предприятие любой страны, увидев появление на рынке украинского продукта, подавало в суд, и отсутствие статуса страны с рыночной экономикой было достаточным основанием, чтобы дело принималось к расследованию. Сейчас уже придется доказывать, что наше предприятие продает этот продукт дешевле, чем у себя или дешевле, чем уровень себестоимости. Это уже гораздо сложнее процедура, требующая большой работы адвокатов…
Пусть этот наступивший момент не снимет сразу всех вопросов по антидемпинговым расследованиям, но это значительно усилит позицию украинских предприятий.
- Какая часть из начатых процессов может быть снята в ближайшем будущем?
- Скажу так: большинство из начатых дел зиждились сугубо на основании того, что страна не имела такого статуса. Сейчас же это зависит от профессионализма представителей наших предприятий. Думается, что большинство из этих расследований будет прекращено.
- Минпромполитики – одно из тех ведомств, которые более всего занимались практическими вопросами, связанными со вступлением Украины в ВТО и ЕС. Скажите, что в процессе этой работы поняли менеджеры министерства? Могут ли на самом деле быть непривлекательными или даже угрожающими последствия от этого вступления, если принять во внимание опасения определенных политических сил? Известны факты, что, скажем, в Польше после вступления в ЕС потеряли работу 100 тыс. угольщиков и 100 тыс. металлургов. Что ожидает Украину?
- Стоит начать с напоминания о том, что в ВТО входит 149 стран, через эту организацию проходит 75% объемов мировой торговли. Наша страна экспортирует около 60% ВВП, должна быть в этой организации. То есть, наша страна, ее экономика ориентированы на экспорт, поэтому мы должны быть заинтересованы в том, чтобы прикрывать нашу продукцию различными барьерами. Другой вопрос, что не все наши предприятия готовы именно к тому, чтобы открывать для других стран наш рынок, как это требуется в связи с вступлением ВТО. Для многих действительно необходим переходной период, чтобы приспособиться к ситуации. Но при существующей системе таможни я могу со всей уверенностью и откровенностью сказать, что по части открытости наших границ Украина уже несколько лет как бы существует в ВТО, только товар оттуда заходит в большом объеме нелегально.
Если, вступив ВТО, мы скажем, что 10% — это пошлина, плюс 20% — НДС, то будет ясность в вопросах импорта продукции, прежде всего импорта оборудования. Известно, что пошлины выше 12% – это запрещающие пошлины, ниже этого уровня — регулирующие. Если мы пойдем на снижение, то дадим возможность предприятиям нормально конкурировать.
А если обращать внимание на факты, касающиеся Польши и других стран, то там ведь проблема была в другом. Скажем, в США 6% работающих заняты в аграрном комплексе, только около 13% — в производственном секторе, остальные – в сферах услуг. Конечно, когда и мы откроем границу, сюда войдут новые технологии, а с ними резко изменится производительность труда на производственных предприятиях. Поэтому государство должно во всех аспектах своего влияния переориентировать рынок труда на сферу услуг, другие секторы экономики. Другого выхода нет. И проблема именно в этом, а не в том, что страна в ВТО вступает. Мы все равно не сможем держать себя взаперти и не решать проблему роста производительности. Естественный процесс, когда уровень ВВП возрастает, а количестве занятых в его производстве будет уменьшаться. Этот процесс со всех сторон должен быть контролируемым, и государство должно по-настоящему позаботиться о создании рабочих мест в других сферах.
- Но ведь мы знаем, что страна не готова к этому…
- Но при чем здесь ВТО? ВТО как фактор в этом вопросе – весьма отдаленный. Это проблема новых технологий. Разве они нам не нужны? Мы с одной стороны хотим их, хотим считать себя не индустриальным, а постиндустриальным обществом, переходить на инновационный путь развития, определяться в приоритетах относительно машиностроения, самолетостроения, судостроения, стремиться к развитию программного обеспечения, генной инженерии. И ВТО – это только один из этапов в этом движении. Лучшие наши предприятия смогут участвовать в глобальных процессах и выигрывать, что для многих других еще весьма тяжело.
- Можем ли сейчас говорить о хоть какой-то готовности выполнять требования, выдвигаемые ВТО по части стандартизации продукции?
- К примеру, вот уже нынешнее правительство имеет своим достижением в том, что отменены квоты Евросоюза на товары легкой промышленности. Это позволило экспортировать продукцию отрасли на сумму более ?1 млрд. Пусть это только начало, но ведь мы были буквально зажаты такого рода квотами. Можем уже выходить с этим вопросом и по машиностроению.
Понимаю, что у нас "большие традиции" в отношениях с Россией. Но надо уже учитывать то, что Индия, Близкий Восток, Латинская Америка, Африка, Китай прекрасно знают продукцию нашего машиностроения. Безусловно, сейчас, при тех пошлинах, которые существуют на эту продукцию в Европе, выходить на рынок почти нереально. И все же над этим надо работать.