Казахстан: "Ошибки роста. Сельское хозяйство вступило в новый этап развития".

Сельское хозяйство вступило в новый этап развития, но государство пока действует старыми методами. Впрочем, развитие АПК зависит и от позиции крестьянских хозяйств.
Ровно год назад на республиканском совещании работников АПК и президент, и представители правительства говорили о том, что сельское хозяйство после "периода острого кризиса и восстановительного роста" переходит к "эффективному развитию в условиях мировой экономики". Основной движущей силой станет "интенсификация, диверсификация производства, развитие глубокой переработки", эффективно воплощенные в кластерах. Тогда же "реабилитировали" крупные агроформирования, признав их эффективность и избавив от обидного прозвища "аграрные бароны". Мелким фермерам посоветовали на них равняться и, объединяясь друг с другом, укрупняться.
Но бума интенсификации, укрупнения, а также создания кластеров не последовало. Напротив, продолжилась тенденция дробления сельхозпроизводителей. В 2000 г. всех сельхозформирований было около 112 тыс., в 2004 - 187 тыс. Площадь пашни у сельхозпредприятий за тот же период уменьшилась с 13 млн га до 12,9 млн, а у крестьянских (фермерских) хозяйств увеличилась с 6 млн до 8,8 млн га.
В общей структуре посевов пшеница занимает около 70%. Площадь под посевами этой культуры выросла с 10,7 млн га в 2001 г. до 12,4 млн га в 2005 г. при снижении урожайности и качества зерна. За счастье считалось получить пшеницу 3 класса. О первом и втором никто и не вспоминал. Большая же часть зерна была 4 и 5 класса. Вице-министр сельского хозяйства Арман Евниев отметил, что в стране наблюдается "перепроизводство некачественной пшеницы" в количестве 1,5 млн т. И это по завершении трехлетней программы развития аула, со 150 млрд тенге бюджетных вливаний, с многочисленными проектами по подъему села и законами. Отчасти в ситуации с качеством зерна есть и вина крестьян. Некоторые хозяйства, в основном мелкие, из-за нехватки средств, а порой и неумения, не соблюдают агротехнику. Отчего на истощенной, засоренной земле и товар получается соответствующий.
Однако если говорить в целом о результатах программы развития аула, реализации продовольственной программы, то, по признанию аграриев, сделано очень много. "Три-четыре года назад нас душили саранча, гессенская муха, карантинные сорняки, головня. Теперь ничего этого нет благодаря огромному количеству бюджетных денег. Оригинальные семена почти не производились, мало завозились. Сегодня появились четкая программа семеноводческой отрасли, элитные семенные хозяйства. С весны 2006 года запрещено сеять нерайонированными семенами. Дотируется применение гербицидов, удобрений, ГСМ. Пять лет назад в это никто бы не поверил. В животноводстве поощряется племенная работа, восстановлены почти все базовые племенные заводы, субсидируются племенные продажи. Большую часть социальных расходов на содержание сельской медицины, образование, водоснабжение взяло на себя государство", – перечислил "Эксперту Казахстан" основные плюсы программы генеральный директор производственного кооператива "Родина" Иван Сауэр.
Но природа в очередной раз напомнила, что Казахстан не зря называется зоной рискованного земледелия и урожай на 70–80% зависит от погоды. Множество хозяйств, не только мелких, но и достаточно крупных, сейчас на пороге разорения. Причем невозможность заплатить по долгам отчасти спровоцирована новыми программами. Получив неплохой урожай в предыдущие годы, многие хозяйства ринулись обновлять свой допотопный машинотракторный парк по лизинговым схемам. Но два последних неурожайных года, низкие цены на пшеницу не дали ожидаемой прибыли, а следовательно, возникли проблемы с выплатой кредитов.
Вероятно, неудовлетворительные итоги аграрного сектора дали повод президенту страны выразить свое недоумение по этому поводу: "В сельское хозяйство направлены огромные средства. Да, за последние годы объем производимой сельхозпродукции возрос на 38–40%, есть желание увеличивать дотации и расходы, но прозрачности в использовании этих денег нет. Уровень производительности на одного фермера в Казахстане ниже, чем в России, хотя и говорим о том, что мы больше финансируем наших фермеров. При этом многие апеллируют к тому, что на Западе дотаций больше. Это так, но ведь на Западе один фермер приносит 38 тыс. долларов, а у нас еще и до тысячи не дотянул". Продолжая сравнения, можно вспомнить еще один показатель. В прошлом году в России только в свиноводство был вложен 1 млрд долларов ЧАСТНЫХ инвестиций. Не массово, но идут в сельское хозяйство преуспевающие бизнесмены, потому что им просто интересно выращивать картошку и разводить буренок. Помимо интереса они, конечно, получают прибыль. Вложив свои средства (сотни миллионов долларов), отстроив производство, добиваются рентабельности в 60–80%. Обычной практикой стало формирование технологических цепочек "переработка – производство", когда молочные или мясные комбинаты покупают хозяйства, возводят там современные фермы, где ничего даром не пропадает. Почему у нас не так или не совсем так?
На одном крыле
Устав задавать себе этот вопрос, получая на него невнятное "Россия больше", обратилась к экспертам. "Во время перестройки Казахстан больше пострадал, чем Россия, поскольку был более аграрным. Это сейчас он стал нефтяной державой. А тогда у населения резко снизилась покупательская способность и до сих пор не восстановилась до размеров 80-х годов. Если бы сейчас пили столько же молока, ели мяса, сколько 15 лет назад, прилавки были бы пустыми. Казахстан был прежде всего ориентирован на экспорт, и когда экономические связи стали рваться, оказался сам на сам, покупки прекратились. В республике возник острый дефицит электроэнергии, ГСМ. Деревни сидели практически без света. Как при этом кормить, доить тысячное стадо? Кому продавать продукцию, если у народа нет денег? Многие не выдержали, стадо порезали, фермы позакрывали", – с досадой объяснил Иван Сауэр.
Отсутствие перетока средств из сырьевых отраслей в сельское хозяйство и объяснять не надо. Зачем иностранным инвесторам, получающим огромные прибыли, возиться с сельским хозяйством? Однако отдельные случаи покупки молочных заводов ("ФудМастер"), элеваторов, хлебозаводов ("Цесна"), фермерских хозяйств у нас все же имеются.
Сельское хозяйство – отрасль инерционная. Результаты прямых реформ, общих изменений в экономике страны проявляются не меньше чем через год, а то и через несколько лет. За последнее десятилетие различных преобразований было с избытком. Взять хотя бы метания от фермерского добровольно-принудительного движения, до нынешнего курса на укрупнение и объединение. Как обычно, хаотичное движение приносит пользу определенному слою граждан. Люди, приближенные к исполнительной, судебной власти, правоохранительным органам, вовремя оформили на себя десяток, другой гектаров земли. Их землю обрабатывают аграрии, которые хотят жить спокойно. А те, которые "не пашут, не сеют, не строят", приезжают за прибылью и называются рантье. В наиболее плодородных районах такие рантье владеют чуть ли не четвертью-третью пахотных земель. Выплачиваемая им доля – непроизводственные расходы, которые отражаются на себестоимости.
Еще одна, пока неразрешимая, проблема – возрождение животноводства в цивилизованном виде. Минсельхоз бодро отрапортовал, что проблема продовольственной безопасности решена, то есть в республике производится основных продуктов питания соответственно нормам потребления населения. Однако производство мяса и молока на 80% ведется на частных подворьях. "Это не тот путь. Если в базовом хозяйстве исчезло поголовье, то исчезла и ветеринарная служба. А это значит, что никто не может гарантировать, что эпизоотическая обстановка там находится под контролем. Это очень опасно. Надо вести речь о больших молочных фермах", – считает гендиректор "Родины".
Медленный рост поголовья скота и производства молока обусловлен плохой закупочно-сбытовой системой, вернее, почти полным ее отсутствием. Государственная корпорация "Мал онiмдерi", созданная для закупа продуктов животноводства у крестьян, свои прямые функции выполняет слабо. Как объясняют ее руководители, продукты животноводства – скоропортящийся товар, а для хорошей работы нужны холодильники, убойные цехи. Этого всего нет, поэтому аналог заготконтор закупает рога маралов, шкуры, пасет свое стадо. Каждый год из бюджета корпорация получает 1,5 млрд тенге. При этом ее функции выполняют различные перекупщики, предлагая крестьянам мизерные цены.
Животноводство всегда играло стабилизирующую роль в сельском хозяйстве, сглаживая провалы неурожайных лет в растениеводстве. Кстати, и некондиционное зерно всегда есть куда пристроить. Без равномерного развития обеих частей невозможно полноценное развитие аграрного сектора. К тому же АПК, как все по привычке называют сельское хозяйство, означает агропромышленный комплекс. Но комплекса нет. Наберется с десяток хозяйств по республике, ведущих устойчивое многоотраслевое производство, имеющих небольшую переработку, дилерские сети и свой бренд. Однако и эти хозяйства живут старым "жирком", который стремительно истощается. Сейчас, выйдя из коматозного состояния, сельское хозяйство вступило в следующий этап развития, а он требует принципиально нового подхода.
Концепция от государства
"После вступления Казахстана в ВТО нашим сельским товаропроизводителям предстоит работать в условиях открытости внутреннего рынка. Они должны быть к этому готовы. Также актуальна задача сокращения разрыва в уровне доходов городского и сельского населения, который в связи с развитием нефтяной отрасли, стройиндустрии и промышленности пока только растет. Для ее решения государству необходимо обеспечить устойчивость агропроизводства на основе его индустриализации и развития национальных конкурентных преимуществ", – говорил экс-министр сельского хозяйства Аскар Мырзахметов. По завершении агропродовольственной программы устойчивость развития АПК будет обеспечиваться по одноименной концепции, разработанной на 2006–2010 годы.
Концепция развития АПК и сельских территорий, как это часто бывает с подобными документами, содержит массу правильных, красивых постулатов, одна часть которых нашла свое отражение в законе "О государственном регулировании АПК и сельских территорий", а другая будет постепенно проявляться в виде постановлений правительства. Стихийное развитие сельского хозяйства будет заменяться на регулируемое, а потом, возможно, на плановое. "Анализ ситуации показал, что стихийное и некоординируемое государством размещение объемов производства не способствует развитию конкурентоспособного агробизнеса. Более того, это приводит к поддержке государством малоэффективного и низкорентабельного производства. Между тем известно, что в условиях рыночной конкуренции главным фактором, определяющим эффективность производства, является наличие гарантированных рынков сбыта", – считает Арман Евниев.
Минсельхоз предложил определить региональную специализацию по видам выращиваемых культур. Дабы избавиться от "перепроизводства некачественной пшеницы", предлагается увеличивать производство рапса, сои, ячменя, овса, озимой ржи. Также рекомендовано применять влаго- и ресурсосберегающие технологии возделывания культур. Правда, для этих технологий нужна дорогая импортная техника и высокая культура земледелия. Что крупные хозяйства имеют и применяют.
Для стимулирования производства продукции животноводства специалисты министерства считают эффективным простой рыночный метод. Поскольку государственная корпорация "Мал онiмдерi" не справляется с поставленными задачами, решено стимулировать создание частных заготовительно-сбытовых компаний. Государство выделяет 3,5 млрд тенге на обустройство убойных цехов в каждом районе. Предполагается выдавать эти деньги в виде льготных кредитов объединениям крестьян, решивших заняться сбытом всерьез. Но и корпорации выделено по-прежнему 1,5 млрд тенге.
Идею региональной специализации аграрии считают неплохой. Но вот к снижению посевов пшеницы и замены ее на рапс относятся скептически. "Рапс – это очень хорошее, бесхолестериновое масло и шрот. Рынок сбыта большой. Но производство масличных – занятие непростое. Здесь и сложная агротехника, и большая зависимость от погодных условий, высокие требования к влаге. Второе – нужна специальная техника, от сеялок до сушилок, надо модернизировать хранилища, построить заводы для переработки рапса. Минсельхоз обещает лизинговую программу. Однако чтобы к сентябрю поставить сушилку, ее надо было заказывать в декабре. Поэтому в нынешнем году вряд ли кто-то решится на рапс. Хотя производить масличные мы можем", – считает депутат мажилиса парламента, член аграрного комитета Еркин Рамазанов.
Много или мало?
Конечно, 150 млрд тенге бюджетных вливаний в сельское хозяйство – значительная сумма, особенно на фоне скромных прошлых подачек, только на развитие сельских территорий выделяется около 56 млрд тенге. За 3 года для развития сельской инфраструктуры выделено: на строительство и реконструкцию систем водоснабжения – 14 млрд тенге, сельских школ – 17,2 млрд тенге, объектов здравоохранения – 15,2 млрд тенге. По словам министра экономики и бюджетного планирования Кайрата Келимбетова, в республиканском бюджете-2006 Министерству сельского хозяйства предусмотрен 91 млрд тенге, в том числе 64 млрд тенге будут направлены на развитие агропромышленного комплекса. Он сравнил данные цифры с 2000 годом и пришел к выводу, что рост государственных инвестиций в АПК вырос более чем в 10 раз. Что и говорить, цифры впечатляют, если их брать в абсолютном выражении. Если подходить по меркам ВТО, то на 1 га пашни в Казахстане приходится 17,1 доллара, в том числе 12,2 доллара "зеленой корзины" и 4,9 доллара "желтой". В Канаде, например, господдержка составляет 82,8 доллара на га. А в странах ЕС – более 1 тысячи долларов.
Сейчас, по словам министра сельского хозяйства Ахметжана Есимова, в Казахстане "показатель господдержки АПК находится на уровне 2%, в прошлом году был 1%". Если говорить о "желтой корзине", то для вступающих стран ее предел обычно ограничен 5–6%. Но если страна доказывает, что на момент вступления реальный уровень поддержки агросектора больше, чем de minimis 5 или de minimis 10, то вводится показатель – текущий уровень АМП (агрегированные меры поддержки). Все, что выходит за рамки de minimis, включается в АМП. Именно на этот показатель и вводится ограничение. Для развитых стран после вступления в ВТО АМП должны быть сокращены на 20% за 5 лет.
Объемы "зеленой корзины" не сдерживаются ограничениями и могут быть безразмерными. Это так называемые меры общей поддержки сектора: совершенствование инфраструктуры, научные исследования, образование, информационно-консультационное обслуживание, ветеринарные и фитосанитарные мероприятия, распространение рыночной информации, содержание стратегических продовольственных запасов, программы регионального развития, страхование урожая, содействие структурной перестройке сельского хозяйства и т. д.
По мнению многих аграриев, сейчас, до вступления в ВТО, надо срочно накачать сельское хозяйство деньгами до 10–15% от валового объема. Как это сделать – предложений много. Главное – определить вектор развития. Наметить точки роста – но не так, как в случае формирования хлопкового кластера. Поскольку при неправильно выбранных приоритетах рыночные механизмы не включаются и тогда госдотации могут быть бесконечными. Кроме того, надо срочно менять систему распределения удешевленного топлива, удобрений, гербицидов, семян. Принцип "пряников всегда не хватает на всех" активно культивируется на всех ступенях исполнительной власти. Государство дотирует лишь 40% от потребности аграриев. А там, где дефицит, там начинается сладкое для местного чиновника занятие – распределять и злоупотреблять в зависимости от личных симпатий. Например, зачастую удешевленные химикаты выделяются только государственным семеноводческим компаниям, а частникам их не дают. "На рынке нельзя такие вещи допускать. Государство должно создавать условия, чтобы частник заработал. Задача акима – организовать дело так, чтобы бизнесу, в том числе и аграрному, было хорошо работать. У акимов должно быть рыночное мышление, а на сегодня они как были "секретарями райкомов", так и остались", – считает Еркин Рамазанов.
Концепции "от сохи"
На сегодня сельское хозяйство вышло на новый этап, а управление осталось старым. Принципиально новых подходов нет. Правительство, занятое нефтью, еще не может решиться всерьез заняться аграрным сектором с тщательно проработанной программой и большими бюджетными вливаниями. Когда речь заходит о финансировании сельского хозяйства, возникает железный аргумент – повышение инфляции. Возражения о десятках миллиардов неосвоенных средств, о бесконечных созданиях все новых госструктур сразу отвергаются. Даже общепринятые меры в виде установления квот на импорт мяса птицы, доступности длинных и больших кредитов или увеличения срока лизинга, экспортных дотаций не принимаются.
Ситуация последних лет в сельском хозяйстве доказала, что мы структурно не готовы к кризисам: ни к засухе, ни к большому урожаю. И если крупные хозяйства страдают меньше, поскольку могут придержать зерно и продать его на пике цен, то мелкие просто вымирают. Государство, совершив ошибку при насаждении всеобщей фермеризации, должно исправлять ее. Ведь порядка 180 тыс. фермерских хозяйств – это треть населения страны. Куда разорившемуся крестьянину податься? Обратно, в родное коллективное хозяйство? Так могут и не принять. Земли свободной в стране – сколько хочешь. Да и перейти из класса собственников в наемные работники психологически тяжело, не все смогут, легче податься в город на заработки. Но города такую массу принять не готовы – жить негде. "Надо переориентировать фермеров. В Европе из тех, кто живет на селе, непосредственно заняты в производстве сельхозпродукции процентов 5 населения. Остальные заняты в инфраструктуре. Но инфраструктуру надо создавать. Этим должно заняться государство", – говорит Еркин Рамазанов.
Председатель аграрного комитета мажилиса парламента Ромин Мадинов предлагает не изобретать велосипед, а просто перенять одну из общемировых схем дотирования сельского хозяйства. "Есть разные виды дотаций. В Японии, например, выделяются дотации в зависимости от выращиваемой культуры на 1 га. В Канаде – Зерновой пул постоянно скупает у всех пшеницу за 110 долларов за тонну. Если цена на рынке сложится ниже – убыток возмещает государство. Если выше – добавка идет фермерам. В США – смешанная дотация: отдельно на лизинг, отдельно на гербициды".
Еркин Рамазанов считает, что надо тщательно проработать Программу развития сельских территорий. "Все надо тщательно просчитать – где что строить, какую и где переработку запланировать. Мы говорим, чтобы не было перепроизводства, должно быть экономически обосновано все – где поставить элеватор, где завод. Государство должно определить какие-то прорывные моменты, объекты, создавать льготные условия. Должны быть конкретные точечные вложения. Программа развития сельских территорий пока достаточно общая. Нужны глубокие исследования по каждому хозяйству, региону – каков потенциал, что необходимо, какая есть инфраструктура, какие села перспективные, какие – нет, какое производство будет рентабельным. Необходимо увязать социальные вопросы, производственные, чтобы не распылять средства", – утверждает г-н Рамазанов.
По мнению Ивана Сауэра, аграрный сектор должен развиваться естественно. "Свои потребности в мясе и молоке Казахстан удовлетворит собственными силами. Для этого должна быть воля всех – от крестьян, руководителей хозяйств до власти. Если где-то беда, то не столько потому, что мало дотаций, а оттого, что должны созреть предпосылки. Некому сейчас брать кредиты. Те, кто мог, в прошлые годы набрали и теперь будут отрабатывать. А слабым – не дадут: нет предпосылок. За три года программы по развитию аула государство переменило подход с социалистического на рыночный. Раньше десятки миллионов долгов хозяйствам списывали. Странный стимул получался: плохо работаешь – долги списывают, хорошо – сам отдавай", – говорит он.
Чтобы все было нормально, по Сауэру, нужны кластеры. Собственно, это традиционные технологические цепочки: зерно, мука, корма, молоко, мясо. Но на более высокой ступени развития – с современными технологиями, маркетингом. Такие региональные кластеры необходимо создавать на основе крепких хозяйств, которые используют лучшие зарубежные образцы, а их опыт, накапливаемый десятками лет, можно перенять и воплотить за 5–10 лет.