Полевая пушка времен Петра I: как она устроена

Денис Минаков занимается реконструкцией с далекого 1998 года, а петровской эпохой увлекается последние шесть лет. Начинал с солдата троицкого драгунского полка, но на фестивале в крепости Дюнамюнде под Ригой, где одним из блоков была петровская баталия, увидел действие артиллерии и был поражен. Интересен сам процесс обслуживания, заряжания и перекатывания пушки, но когда пушка с огромным грохотом стреляет, поднимая в воздух клубы дыма, это самая эффектная часть реконструкции. Поэтому, когда Денис узнал, что продается петровская полковая однофунтовая полевая пушка, он не стал раздумывать. Теперь он пушкарь и в добавок к пехотному костюму у него появился и артиллерийский.

Петровская полевая пушка — знаковое орудие. Именно с подобных орудий и началась настоящая история российской артиллерии, царицы полей. Почти столетие, со времени царя Михаила Федоровича до Петра I, русская артиллерия представляла собой устаревший зоопарк разнообразных калибров, конструкций и стран происхождения. С организацией, заведенной еще в 1547 году Иваном Грозным. При нем, наряду со стрельцами, на службе находились артиллеристы, называвшиеся пушкарями. Неся в мирное время одинаковую службу со всеми стрельцами, пушкари на время войны брали боевые орудия из крепостей. Хозяйственной частью артиллерии, которая называлась тогда Огнестрельным нарядом, или Большим нарядом, управлял Пушкарский приказ, в котором по назначению государя заседали бояре и дьяки. Перед открытием войны для командования артиллерией назначался «пушкарский голова». На нем лежала обязанность составлять перед войной корпус артиллеристов. Изначально пушкарями в России были иностранцы, но постепенно они заменялись русскими. В мирное время пушкари жили в селениях, получивших название пушкарских слобод. Точных сведений о качественном и количественном состоянии артиллерии у нас нет: в 1737 году в грандиозном московском пожаре погиб архив Пушкарского приказа, ведавшего всеми артиллерийскими делами в начальный период правления Петра I. Но кое-что мы все же знаем.