Foreign Policy: Станет ли сланцевый газ настоящей встряской или простой суетой?
В Техасе отрасль сланцевого газа объединилась в попытке остановить жуткий пиар, который угрожает ей и в Соединенных Штатах, и в глобальном смысле по всему миру - в прошлую пятницу губернатор Рик Пери (Rick Perry) подписал закон, требующий от отрасли раскрывать полный набор химикатов, используемых для извлечения газа. «Мы увидели свет», - говорит Обри Макклендон (Aubrey McClendon), исполнительный директор Chesapeake Energy, и возможно, наиболее громогласный критик тех, кто критикует сланцевый газ. Такое заявление он сделал ранее в этом месяце. Исходя из места рождения этой технологии, оттуда, где зародился и используется гидроразрыв, данный шаг призван успокоить тех, кто сомневается в сланцевом газе. Правда?
От Китая и до Восточной Европы и Соединенных Штатов сланцевый газ, кажется, вовсю стремится нарушить экономическое и геополитическое статус-кво. Видится совершенно ясным, что это до сих пор находившееся вне досягаемости, относительно чистое топливо, может помочь уменьшить будущую зависимость Китая от удушающего угля. Оно может разрушить российскую монополию на рынок природного газа в некоторых частях Восточной Европы. Что же касается Соединенных Штатов, то избыток сланцевого газа уже значительно улучшил перспективы снижения прогнозируемых выбросов удерживающего тепло углекислого газа.
Тем не менее существуют распространенные опасения по поводу способа, которым извлекается этот газ. Процесс, который называется «гидравлический разрыв» (или просто гидроразрыв), заключается в впрыскивании большого количества воды, песка и смеси химикатов в подземные сланцы, тем самым разрывая их и высвобождая газ. Жители нескольких общин, где осуществляются процессы по этой методике, выступали с жалобами на возможное отравление подземных вод, загрязнение воздуха и общие нарушения.
В ответ Франция запретила технологию гидроразрыва. Аналогично поступил и город Питсбург. Квебек и штат Нью-Йорк объявили мораторий. В последний уикенд группа протестующих завершила длившийся месяц марш в Монреаль в попытке добиться продления квебекского моратория до двадцати лет. Между тем американское Агентство по защите окружающей среды изучает вопрос о том, не должен ли гидроразрыв регулироваться Вашингтоном.
Техасский закон рассматривается как попытка сдержать глобальное движение против гидроразрыва. Открытое разглашение информации об используемых в этом методе химикатах (которые, как говорят игроки этого рынка, являются патентованной и необходимой тайной) рассматривается как жест доброй воли. Компании продемонстрируют, что они не отравляют подземные воды, следующей задачей на повестке дня станет убедительная демонстрация того, что все компании сооружают и облицовывают скважины должным образом - на этом пара плохих игроков рынка уже споткнулась в Пенсильвании и других местах.
Тем не менее? есть подозрения, что техасский закон - это, по крайней мере, попытка некоей игры в этой системе. Закон позволяет игрокам отрасли отказываться разглашать информацию о неопределенных химикатах, что в значительной степени перечеркивает пиар-выгоды от демонстрации того, что компаниям этого сектора якобы нечего скрывать. Нельзя вытащить из-за спины только одну руку и сказать: «Смотри, у меня нет оружия». Нужно, чтобы были видны при этом обе руки. В пользу того, что все это просто такая игра, свидетельствуют слова техасского основного нефтегазового регулятора Элизабет Эймс Джонс (Elizabeth Ames Jones), председательницы Техасской железнодорожной комиссии. Информация о всех химикатах не будет раскрыта, сказала Джонс, потому что «это священная, неприкосновенная область, насколько я знаю, и я не думаю, что это то направление, в котором мы хотим двигаться».
«Неприкосновенная информация?» На самом деле, это то направление, в котором нужно идти, если отрасль хочет полноценно развиваться.
Хотя гидроразрывом занимаются уже десятилетия, настоящий бум этой технологии наблюдается в последние два года или что-то около того, поэтому общественность пока только исследует данный сектор. Более важным, хотя это и спорная точка зрения, вопросом является склонность отрасли к отступлению на обозленные и оборонительные позиции, необходимость заискивать и преклоняться. Пару лет назад я сам был свидетелем того, как Макклендон покраснел, сидя в одном зале с лоббистами из числа зеленых, которые возмутительным образом предложили, чтобы он и они объединили усилия в области принятия законодательства в отношении изменения климата - он мог бы продавать больше газа, а они получили бы сокращение выбросов от сжигания угля. Хотя Макклендон это и чрезвычайный случай, многие из лидеров отрасли просто неспособны перенести такие щекотливые рассуждения. Они с отвращением взирают на тех, кто учит их, как им работать в своей отрасли.
Макклендону и всем остальным игрокам этого сектора придется адаптироваться, или же встряска сланцевым газом превратится в простую суету.
От Китая и до Восточной Европы и Соединенных Штатов сланцевый газ, кажется, вовсю стремится нарушить экономическое и геополитическое статус-кво. Видится совершенно ясным, что это до сих пор находившееся вне досягаемости, относительно чистое топливо, может помочь уменьшить будущую зависимость Китая от удушающего угля. Оно может разрушить российскую монополию на рынок природного газа в некоторых частях Восточной Европы. Что же касается Соединенных Штатов, то избыток сланцевого газа уже значительно улучшил перспективы снижения прогнозируемых выбросов удерживающего тепло углекислого газа.
Тем не менее существуют распространенные опасения по поводу способа, которым извлекается этот газ. Процесс, который называется «гидравлический разрыв» (или просто гидроразрыв), заключается в впрыскивании большого количества воды, песка и смеси химикатов в подземные сланцы, тем самым разрывая их и высвобождая газ. Жители нескольких общин, где осуществляются процессы по этой методике, выступали с жалобами на возможное отравление подземных вод, загрязнение воздуха и общие нарушения.
В ответ Франция запретила технологию гидроразрыва. Аналогично поступил и город Питсбург. Квебек и штат Нью-Йорк объявили мораторий. В последний уикенд группа протестующих завершила длившийся месяц марш в Монреаль в попытке добиться продления квебекского моратория до двадцати лет. Между тем американское Агентство по защите окружающей среды изучает вопрос о том, не должен ли гидроразрыв регулироваться Вашингтоном.
Техасский закон рассматривается как попытка сдержать глобальное движение против гидроразрыва. Открытое разглашение информации об используемых в этом методе химикатах (которые, как говорят игроки этого рынка, являются патентованной и необходимой тайной) рассматривается как жест доброй воли. Компании продемонстрируют, что они не отравляют подземные воды, следующей задачей на повестке дня станет убедительная демонстрация того, что все компании сооружают и облицовывают скважины должным образом - на этом пара плохих игроков рынка уже споткнулась в Пенсильвании и других местах.
Тем не менее? есть подозрения, что техасский закон - это, по крайней мере, попытка некоей игры в этой системе. Закон позволяет игрокам отрасли отказываться разглашать информацию о неопределенных химикатах, что в значительной степени перечеркивает пиар-выгоды от демонстрации того, что компаниям этого сектора якобы нечего скрывать. Нельзя вытащить из-за спины только одну руку и сказать: «Смотри, у меня нет оружия». Нужно, чтобы были видны при этом обе руки. В пользу того, что все это просто такая игра, свидетельствуют слова техасского основного нефтегазового регулятора Элизабет Эймс Джонс (Elizabeth Ames Jones), председательницы Техасской железнодорожной комиссии. Информация о всех химикатах не будет раскрыта, сказала Джонс, потому что «это священная, неприкосновенная область, насколько я знаю, и я не думаю, что это то направление, в котором мы хотим двигаться».
«Неприкосновенная информация?» На самом деле, это то направление, в котором нужно идти, если отрасль хочет полноценно развиваться.
Хотя гидроразрывом занимаются уже десятилетия, настоящий бум этой технологии наблюдается в последние два года или что-то около того, поэтому общественность пока только исследует данный сектор. Более важным, хотя это и спорная точка зрения, вопросом является склонность отрасли к отступлению на обозленные и оборонительные позиции, необходимость заискивать и преклоняться. Пару лет назад я сам был свидетелем того, как Макклендон покраснел, сидя в одном зале с лоббистами из числа зеленых, которые возмутительным образом предложили, чтобы он и они объединили усилия в области принятия законодательства в отношении изменения климата - он мог бы продавать больше газа, а они получили бы сокращение выбросов от сжигания угля. Хотя Макклендон это и чрезвычайный случай, многие из лидеров отрасли просто неспособны перенести такие щекотливые рассуждения. Они с отвращением взирают на тех, кто учит их, как им работать в своей отрасли.
Макклендону и всем остальным игрокам этого сектора придется адаптироваться, или же встряска сланцевым газом превратится в простую суету.