The Wall Street Journal: Большие вопросы по Большой нефти
В последние дни лета начинаешь задумываться о предстоящих холодных месяцах и, неизбежно, о ценах на нефть. Согласно последним прогнозам аналитиков Goldman Sachs, цена барреля может перешагнуть стодолларовый рубеж к концу 2007 г. Продано рекордное количество опционов на покупку нефти по 100 долларов за баррель. Некоторые комментаторы мэйнстрима уже стращают повышением цены до 200 долларов за баррель к середине 2008 г., если надбавка за риск, которую отрасль уже оценивает примерно в 34 доллара, вырастет еще больше в результате ответных мер Ирана против санкций или нарастания напряженности в Нигерии.
В подобных обстоятельствах от этих комментаторов следовало бы ожидать оптимистических оценок перспектив независимых нефтяных компаний (ННК) - таких, как Exxon Mobil, Royal Dutch Shell и BP. В последние пять лет рост цен на нефть дает этим компаниям сверхприбыли. Однако все чаще в отрасли звучит мнение о том, что эра вертикально интегрированных гигантов, возможно, подходит к концу, а ННК оказались неспособны адаптироваться к новой глобальной бизнес-среде.
По итогам второго квартала, обнародованным в конце июля, снижение добычи было отмечено у Shell, BP, ConocoPhilips и Exxon Mobil. Йерун ван дер Веер (Jeroen van der Veer), глава Shell, единственной фирмы, которой рекордные прибыли от нефтепереработки принесли общее повышение чистого дохода, заявил, что компания "обновляется", реализуя нетрадиционные проекты - такие, как добыча в канадских нефтеносных песках и проекты в области СПГ в Катаре. Теперь подобные периферийные виды деятельности все больше влияют на доходность компаний, в то время, как традиционные - а именно добыча нефти и газа из недр земли - начинают разочаровывать.
Перед ННК стоят как структурные, так и циклические вызовы. Низкие цены на нефть в середине девяностых повлекли за собой период недостаточного инвестирования в разработку новых месторождений со стороны как ННК, так и национализированных нефтяных компаний, в результате чего многие фирмы ведут добычу на сравнительно небольшом числе "суперместорождений", начинающих истощаться. Сегодня, когда цены на нефть стабильно растут, ряд правительств - прежде всего, России и Венесуэлы - приступили к экспроприации принадлежащих иностранным компаниям нефтяных и газовых месторождений в пользу государственных фирм, обычно под предлогом нарушения природоохранного или налогового законодательства.
Недавно концерн ConocoPhilips потерял свой проект стоимостью 4,5 млрд. долларов, когда Уго Чавес передал его активы государственной нефтяной компании Венесуэлы PDVSA. За последний год BP и Shell потеряли контроль над значительными запасами углеводородов в России. Недавно "Росприроднадзор" объявил о проведении расследования деятельности еще 19 иностранных нефтяных и газовых компаний. Их убытки, плюс продолжающаяся нестабильность на менее политизированных рынках наподобие нигерийского, ослабили доверие к способности ННК постоянно возобновлять свои доказанные запасы, что является необходимым условием долгосрочной рентабельности.
Когда появлялась эта тенденция, многие представители отрасли говорили о том, что техническое превосходство ННК, особенно, в том, что касается разведки и добычи на глубоком шельфе и в Арктике, вынудит государственные компании предоставить им доступ к ресурсам, которые в противном случае продолжали бы оставаться неразведанными. Недавний контракт Total с "Газпромом" по разработке гигантского Штокмановского месторождения - первый, заключенный между российской государственной компанией и ННК после 2003 г. - стал воплощением именно этой модели.
Однако монопольная позиция "Газпрома" позволила ему (не без помощи телефонного разговора между президентами Владимиром Путиным и Николя Саркози) добиться условий, при которых Total фактически становится поставщиком услуг в нефтяной сфере наподобие Schlumberger или Halliburton. С такими фирмами подписываются контракты на оказание услуг фактическому владельцу активов, обычно крупному нефтяному концерну. Total получила 25 процентов акций целевой компании, которой принадлежит инфраструктура Штокмановского месторождения, и в рамках соглашения о разделе продукции будет получать 25 процентов прибыли. За возможность поставить на свой баланс 25 процентов объема газа, который предполагается освоить в ходе первой фазы проекта, французской компании пришлось заплатить "Газпрому" 800 миллионов долларов. По традиционному соглашению о разделе продукции за эту долю запасов доплачивать бы не пришлось. Взамен "Газпром" получил доступ к новейшей технологии глубоководной добычи и сжижения газа.
У Total, которой пришлось побороться за контракт с Statoil и Chevron, выбора фактически не было, ведь модели развития ННК основаны на получении доступа к новым запасам. Однако плата за привилегию уводит деньги из области научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР), в которую ННК нужно вкладывать крупные инвестиции, если они хотят конкурировать с поставщиками услуг в нефтяной сфере. На всем протяжении послевоенного периода ННК были пионерами в развитии технологий разведки и добычи. Но недостаточное инвестирование последних лет в условиях циклически развивающейся отрасли означает, что в области разработок начинают лидировать поставщики услуг, финансируемые благодаря гигантским контрактам с разбогатевшими государственными компаниями. По последним данным, если в 2007 г. Exxon Mobil планирует потратить на НИОКР 650 миллионов долларов, то Schlumberger потратит 720 миллионов, тем самым, еще больше сократив будущее технологическое преимущество ННК.
Итак, каково же будущее ННК? Как в свое время поняли BP и Shell, очередной раунд слияний маловероятен из-за жестких правил конкуренции в западном мире. Парадокс высоких цен на нефть заключается в том, что все крупнейшие ННК начинают выводить активы из предприятий нефтеперерабатывающего комплекса и потребительской инфраструктуры, несмотря на то, что прибыль от добычи нефти и газа растет.
В то время, как государственные компании приступают к решению все более сложных задач - недавно мексиканская государственная нефтяная компания Pemex взяла в аренду три полупогружные буровые платформы - конкуренция за предоставление технической поддержки между поставщиками услуг и ННК будет нарастать. Вероятно, в ближайшие два десятилетия такая конкуренция радикально изменит характер нефтяной отрасли. Контракт между Total и "Газпромом" по Штокману, возможно, является началом конца эпохи нефтяных гигантов.
В подобных обстоятельствах от этих комментаторов следовало бы ожидать оптимистических оценок перспектив независимых нефтяных компаний (ННК) - таких, как Exxon Mobil, Royal Dutch Shell и BP. В последние пять лет рост цен на нефть дает этим компаниям сверхприбыли. Однако все чаще в отрасли звучит мнение о том, что эра вертикально интегрированных гигантов, возможно, подходит к концу, а ННК оказались неспособны адаптироваться к новой глобальной бизнес-среде.
По итогам второго квартала, обнародованным в конце июля, снижение добычи было отмечено у Shell, BP, ConocoPhilips и Exxon Mobil. Йерун ван дер Веер (Jeroen van der Veer), глава Shell, единственной фирмы, которой рекордные прибыли от нефтепереработки принесли общее повышение чистого дохода, заявил, что компания "обновляется", реализуя нетрадиционные проекты - такие, как добыча в канадских нефтеносных песках и проекты в области СПГ в Катаре. Теперь подобные периферийные виды деятельности все больше влияют на доходность компаний, в то время, как традиционные - а именно добыча нефти и газа из недр земли - начинают разочаровывать.
Перед ННК стоят как структурные, так и циклические вызовы. Низкие цены на нефть в середине девяностых повлекли за собой период недостаточного инвестирования в разработку новых месторождений со стороны как ННК, так и национализированных нефтяных компаний, в результате чего многие фирмы ведут добычу на сравнительно небольшом числе "суперместорождений", начинающих истощаться. Сегодня, когда цены на нефть стабильно растут, ряд правительств - прежде всего, России и Венесуэлы - приступили к экспроприации принадлежащих иностранным компаниям нефтяных и газовых месторождений в пользу государственных фирм, обычно под предлогом нарушения природоохранного или налогового законодательства.
Недавно концерн ConocoPhilips потерял свой проект стоимостью 4,5 млрд. долларов, когда Уго Чавес передал его активы государственной нефтяной компании Венесуэлы PDVSA. За последний год BP и Shell потеряли контроль над значительными запасами углеводородов в России. Недавно "Росприроднадзор" объявил о проведении расследования деятельности еще 19 иностранных нефтяных и газовых компаний. Их убытки, плюс продолжающаяся нестабильность на менее политизированных рынках наподобие нигерийского, ослабили доверие к способности ННК постоянно возобновлять свои доказанные запасы, что является необходимым условием долгосрочной рентабельности.
Когда появлялась эта тенденция, многие представители отрасли говорили о том, что техническое превосходство ННК, особенно, в том, что касается разведки и добычи на глубоком шельфе и в Арктике, вынудит государственные компании предоставить им доступ к ресурсам, которые в противном случае продолжали бы оставаться неразведанными. Недавний контракт Total с "Газпромом" по разработке гигантского Штокмановского месторождения - первый, заключенный между российской государственной компанией и ННК после 2003 г. - стал воплощением именно этой модели.
Однако монопольная позиция "Газпрома" позволила ему (не без помощи телефонного разговора между президентами Владимиром Путиным и Николя Саркози) добиться условий, при которых Total фактически становится поставщиком услуг в нефтяной сфере наподобие Schlumberger или Halliburton. С такими фирмами подписываются контракты на оказание услуг фактическому владельцу активов, обычно крупному нефтяному концерну. Total получила 25 процентов акций целевой компании, которой принадлежит инфраструктура Штокмановского месторождения, и в рамках соглашения о разделе продукции будет получать 25 процентов прибыли. За возможность поставить на свой баланс 25 процентов объема газа, который предполагается освоить в ходе первой фазы проекта, французской компании пришлось заплатить "Газпрому" 800 миллионов долларов. По традиционному соглашению о разделе продукции за эту долю запасов доплачивать бы не пришлось. Взамен "Газпром" получил доступ к новейшей технологии глубоководной добычи и сжижения газа.
У Total, которой пришлось побороться за контракт с Statoil и Chevron, выбора фактически не было, ведь модели развития ННК основаны на получении доступа к новым запасам. Однако плата за привилегию уводит деньги из области научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР), в которую ННК нужно вкладывать крупные инвестиции, если они хотят конкурировать с поставщиками услуг в нефтяной сфере. На всем протяжении послевоенного периода ННК были пионерами в развитии технологий разведки и добычи. Но недостаточное инвестирование последних лет в условиях циклически развивающейся отрасли означает, что в области разработок начинают лидировать поставщики услуг, финансируемые благодаря гигантским контрактам с разбогатевшими государственными компаниями. По последним данным, если в 2007 г. Exxon Mobil планирует потратить на НИОКР 650 миллионов долларов, то Schlumberger потратит 720 миллионов, тем самым, еще больше сократив будущее технологическое преимущество ННК.
Итак, каково же будущее ННК? Как в свое время поняли BP и Shell, очередной раунд слияний маловероятен из-за жестких правил конкуренции в западном мире. Парадокс высоких цен на нефть заключается в том, что все крупнейшие ННК начинают выводить активы из предприятий нефтеперерабатывающего комплекса и потребительской инфраструктуры, несмотря на то, что прибыль от добычи нефти и газа растет.
В то время, как государственные компании приступают к решению все более сложных задач - недавно мексиканская государственная нефтяная компания Pemex взяла в аренду три полупогружные буровые платформы - конкуренция за предоставление технической поддержки между поставщиками услуг и ННК будет нарастать. Вероятно, в ближайшие два десятилетия такая конкуренция радикально изменит характер нефтяной отрасли. Контракт между Total и "Газпромом" по Штокману, возможно, является началом конца эпохи нефтяных гигантов.