The Economist: Позиция "Газпрома" зависит от поддержки со стороны европейских концернов, являющихся в своих странах лидерами отраслей - Gaz de France, ENI и Ruhrgas
Евросоюз, пусть и с опозданием, осознал, насколько опасна зависимость от российского газа, однако внутренние разногласия и отсутствие плодотворных идей не позволяют от нее избавиться, - пишет The Economist в статье "В медвежьих объятиях ".
Российский президент Владимир Путин, должно быть, весьма доволен собой. Его стратегия - вернуть стране былое величие, утраченное в связи с распадом СССР, используя ее гигантские сырьевые ресурсы - похоже, приносит свои плоды. Если влияние измеряется страхом, который вы внушаете другим, - а многие россияне именно так и считают - он несомненно добивается своей цели.
Геополитическое могущество СССР основывалось на его военной машине: нефть и газ были лишь средствами, позволяющими ее финансировать. В сегодняшней России энергоносители превратились в самостоятельный инструмент влияния. Чтобы его эффективно использовать, Кремлю нужны три предпосылки: контроль над энергоресурсами и их добычей, контроль над трубопроводами на территории самой России и соседних стран, и долгосрочные контракты с европейскими потребителями, которые непросто разорвать. Все эти три элемента сегодня налицо. При всех разговорах об общей стратегии в отношениях с Россией, в ЕС царит раскол, и адекватно среагировать на ее действия он не в состоянии.
Российский энергетический гигант "Газпром", который г-н Путин называет "мощным рычагом экономического и политического влияния России в мире", заключил долгосрочные экспортные контракты с большинством европейских стран, в том числе Францией, Германией, Италией и Австрией. Кроме того, он имеет прямой доступ на внутренние рынки этих государств. По оценкам Брюсселя, половину потребляемого газа Европа сегодня получает из России.
Некоторые "новобранцы" ЕС, в частности Венгрия и Чешская Республика, почти полностью зависят от российского газа. Более того, трубопроводная сеть, унаследованная от СССР, дает России возможность контролировать поставки газа из Центральной Азии.
У Евросоюза, по сути, нет сколько-нибудь плодотворных идей о том, как строить отношения с главным поставщиком энергоносителей. "Мы понимаем, что с Россией надо что-то делать, но не знаем, что именно, - поясняет один брюссельский чиновник. - Мы в ЕС договариваемся о правилах, а Россия стремится к конкретным сделкам". И эти сделки следуют одна за другой. В марте Россия заключила соглашение о строительстве нефтепровода из Болгарии в Грецию, позволяющего обойти Босфор. Символическое значение контракта состоит в том, что это будет первый подконтрольный России трубопровод на территории ЕС. По нему российская и центральноазиатская нефть будет поставляться напрямую в страны Евросоюза, минуя Турцию.
Но нефть по крайней мере можно закупать и в других странах. Куда большее беспокойство вызывает зависимость ЕС от российского газа. Его поставки полностью зависят от газопроводных маршрутов и контроля над "трубой": в этом европейские потребители лишний раз убедились чуть больше года назад, когда Москва прервала газоснабжение Украины и последняя начала воровать российский газ, предназначенный для ЕС. Российские трубопроводы окружают единую Европу и с юга, и с севера.
Россия и Германия совместными усилиями строят газопровод, проходящий по дну Балтийского моря, в обход Украины и Польши. Бывший германский канцлер Герхард Шредер, которого г-н Путин привлек к руководству этим проектом, утверждает, что новый газопровод укрепит энергетическую безопасность Европы. Однако ученые из шведского Управления оборонных исследований пришли к выводу, что его строительство приведет к расколу в ЕС и усилит зависимость Европы от России. Новая "нитка" даст Кремлю возможность прерывать поставки газа Украине, Польше и Беларуси, не затрагивая при этом интересы "более важных" клиентов. Неудивительно, что Варшава охвачена тревогой. Кроме того, Североевропейский газопровод позволит увеличить поставки в Германию и другие страны, которые пока не потребляют российское голубое топливо в больших объемах - в том числе в Нидерланды и Британию.
На юге Россия эксплуатирует трубопровод, проходящий по дну Черного моря, через который она снабжает газом Турцию. Теперь она желает продлить этот "Голубой поток" до территории Венгрии. Проект станет конкурентом еэсовского плана по строительству собственного трубопровода - Nabucco - из Турции в Австрию. Эта идея стала одним из немногих примеров согласованных действий Евросоюза в ответ на российскую гегемонию в сфере газовых поставок: Nabucco будет транспортировать "голубое топливо" из Центральной Азии, минуя Россию. Сегодня, однако, этот план скорее вызывает разногласия, чем укрепляет единство Европы.
В марте премьер-министр Венгрии Ференц Дюрчань назвал Nabucco "далекой мечтой". Будапешт, заявил он, отдает предпочтение строительству новой нитки "Голубого потока". "Газпром" уже поставляет Венгрии 80% потребляемого газа, и планирует создать на ее территории крупное хранилище, которое станет "распределительным узлом" для всей Центральной Европы. "За "Голубым потоком", - с энтузиазмом отметил г-н Дюрчань, - стоят очень сильная воля и очень мощные организационные возможности". (Когда Венгрию обвинили в подрыве единой энергетической политики ЕС, последовал язвительный ответ: нельзя подорвать то, чего не существует).
Помимо контроля над маршрутами поставок, "Газпром" активно скупает элементы европейской газовой инфраструктуры. Ему принадлежит 35% акций Wingas, немецкой газораспределительной компании; в прибалтийских государствах он также владеет долями в коммунальных фирмах. Российский концерн приобрел также 10% акций трубопровода, соединяющего Бельгию с Британией, и заявляет о намерении купить аналогичный пакет в другой "нитке" - между Голландией и Англией. Кроме того, "Газпром" напористо пробивает себе путь в сферы электроэнергетики, нефтедобычи и производства сжиженного природного газа (СПГ). "Удовлетворять 25% общемирового спроса на газ для нас недостаточно. Мы хотим стать крупнейшей энергетической компанией в мире", - так охарактеризовал "скромные" амбиции концерна заместитель председателя правления "Газпрома" Александр Медведев.
Правительства большинства европейских стран стараются не ссориться с Россией. Пока "Газпром" играет по правилам, утверждают они, ему нельзя запретить вкладывать капиталы на европейских рынках. Бельгийские власти недавно заявили, что приобретение "Газпромом" объектов инфраструктуры в стране их нисколько не тревожит. Россия, однако, в вопросе о владении иностранцами хотя бы частью ее сырьевых ресурсов - не говоря уже о контроле над ними - занимает совершенно иную позицию. Москва угрозами вынудила Royal Dutch Shell отказаться от контрольного пакета акций проекта "Сахалин-2" на Дальнем Востоке, блокировала план BP по освоению газового месторождения в Восточной Сибири, и не допускает иностранцев к разработке гигантского Штокмановского месторождения в Баренцевом море, заявляя, что обойдется своими силами.
В том же русле следует воспринимать и категорический отказ Кремля ратифицировать еэсовскую Энергетическую хартию, которая потребовала бы от него предоставить другим странам и поставщикам доступ к российской трубопроводной системе. Москва превратила в пустую бумажку совместную декларацию по энергобезопасности, принятую на саммите "большой восьмерки" в Петербурге в июле прошлого года, где Россия выступала в роли председателя. В декларации содержался призыв честно соблюдать правила игры, усиливать конкуренцию и прозрачность в энергетической сфере. Однако всего через два дня после ее принятия г-н Путин подписал закон, официально закрепляющий монопольное положение "Газпрома" в качестве единственного экспортера газа.
Наконец, активно обсуждается идея о создании газового аналога ОПЕК - картеля экспортеров нефти. 9 апреля Россия и другие газодобывающие страны обсудили этот вариант на встрече в Катаре, причем Москва выразила готовность провести исследование механизма ценообразования в газовой сфере. Поскольку почти 60% общемировых запасов газа сосредоточено в трех странах - России, Иране и Катаре - идея о создании картеля выглядит соблазнительной. Однако установить фиксированные цены на сырье, для которого единого мирового рынка не существует, будет гораздо труднее, чем в случае с нефтью. Тем не менее, как заметил в этом году сам г-н Путин, "координировать нашу деятельность было бы правильно".
"Газпром" уже подписал с алжирской компанией Sonatrach меморандум о взаимопонимании относительно сотрудничества в сфере газодобычи. Это вызвало нервозность у европейских потребителей, поскольку Алжир по объему поставок газа на континент стоит на третьем месте - после России и Норвегии. Америка тоже нервничает. "Коммерческое и политическое влияние России на правительства центральноевропейских государств затрудняет наши отношения с союзниками", - отмечает один высокопоставленный чиновник Госдепартамента.
Зависимость ЕС от российских энергоносителей - явление не новое. То же самое можно сказать и о напряженности между Россией и Америкой. "Еще в 1970-х - 1980-х гг. американцы постоянно говорили нам, что мы слишком зависим от российского газа", - вспоминает сэр Родрик Брэйтуэйт, бывший британский посол в Москве. Тем не менее в период "холодной войны" Россия оставалась надежным газовым поставщиком. Почему сегодня ситуация может измениться?
Во-первых, объясняет Клифф Купчан, руководитель программы по России в вашингтонской консалтинговой фирме Eurasia Group, в политическом плане Советский Союз был более предсказуем, чем его правопреемница: "Им управляла геронтократия, но мы по крайней мере знали, что на смену одному старцу придет другой такой же". Однако политическая стабильность в России весьма эфемерна. Она зависит от воли Путина, а не от институционализованной передачи власти. Учитывая, что в стране набирает силу национализм, можно лишь гадать, что за политик возглавит ее через десять лет.
Второе различие заключается в том, что у энергетических отношений СССР и Запада был четкий рубеж - пусть даже проходил он по границе советского блока.
Предшественник "Газпрома" - Министерство нефтегазовой промышленности - не пытался приобретать в Западной Европе объекты инфраструктуры. "Газпром" же без стеснения использует свое влияние для скупки подобных активов. Главной причиной недавних конфликтов России с Украиной и Беларусью было стремление "Газпрома" взять под контроль трубопроводы в этих странах.
В-третьих, в СССР топливно-энергетической отраслью руководили технократы, попросту воплощавшие в жизнь разработанные "наверху" планы. Сегодня этот сектор контролируют бывшие сотрудники КГБ, жадные до денег и власти. К примеру, в Совете директоров "Газпрома" есть несколько выходцев из КГБ. Председателем правления государственного нефтяного гиганта "Роснефть" тоже является бывший сотрудник советских спецслужб, занимающий одновременно пост заместителя главы Администрации президента. "У европейцев тот факт, что подобные люди занимаются отоплением их домов, вызывает естественные опасения", - замечает один эксперт по России.
Впрочем, зависимость в этой сфере носит двусторонний характер. Если Европа получает из России половину потребляемого газа, то для России она - основной источник экспортных доходов. Неоднократные угрозы Кремля перенацелить газовые потоки в Китай мало что значат в отсутствие трубопроводов - а для их строительства понадобится немало лет. Прекращение поставок газа в Европу невыгодно "Газпрому" в коммерческом плане. Впрочем, в некоторых странах ЕС опасаются, что в один прекрасный день коммерческие соображения могут отойти на второй план по сравнению с политическими. По данным шведских ученых из Управления оборонных исследований, из 55 случаев, связанных с прекращением газоснабжения, явными угрозами и принудительным навязыванием цен со стороны России, имевших место после 1991 г., лишь 11 не имели политического подтекста.
Если все это недостаточно тревожно, то у ЕС есть еще одна, более осязаемая причина для беспокойства: может оказаться, что Россия физически неспособна добывать газ в объеме, достаточном для удовлетворения спроса. Еще хуже то, что зависимость от такой компании, как "Газпром", может оказаться зависимостью от "Газпрома", страдающего от дефицита газа.
Уровень добычи на трех сверхгигантских газовых месторождениях "Газпрома", на которые приходится три четверти общего объема производства, сокращается на 6-7 процентов в год. Объем добычи нового газового месторождения, введенного в эксплуатацию в 2001 г., уже достиг максимальной отметки. В прошлом году "Газпром" принял решение о разработке крупного месторождения на Ямальском полуострове в условиях вечной мерзлоты, но на это уйдут годы. Между тем, спрос на газ на внутреннем российском рынке растет более, чем на 2 процента в год. При всем своем бахвальстве, Россия испытывает дефицит газа. Эта проблема уже негативно отражается на производстве электроэнергии. Она связана не с недостатком ресурсов - по их объему Россия на первом месте - а с недостаточными инвестициями в их разработку.
"Газпром" утверждает, что он будет инвестировать в новые месторождения только в том случае, если этому будет предшествовать подписание контрактов о продаже газа европейским партнерам. Вместо этого, он тратит огромные средства на строительство трубопроводов и приобретение компаний, занимающихся сбытом. В этом есть определенная монополистическая логика. Наживаться на посреднических услугах проще и прибыльнее, чем инвестировать миллиарды в разработку новых месторождений для удовлетворения потребностей внутреннего рынка, который, потребляя две трети продукции "Газпрома", практически не приносит прибыли, поскольку в России регулируемые цены на газ гораздо ниже европейских.
Между тем, для возмещения недостаточного объема производства "Газпром" закупает газ в Центральной Азии, особенно, в Туркменистане, что заставляет нервничать многих инвесторов и потребителей. Исследование, проведенное банком UBS, показывает, что объем газа, который Туркменистан обязался поставить после 2009 г., возможно, вдвое превышает его реальный потенциал. Однако беспокойство вокруг потенциального дефицита газа играет на руку "Газпрому": как и в случае с разговорами о газовой ОПЕК, оно толкает европейцев на заключение особых двусторонних сделок с "Газпромом".
Позиция "Газпрома" зависит от поддержки со стороны европейских концернов, являющихся в своих странах лидерами отраслей: Gaz de France, итальянского ENI и немецкого Ruhrgas. Такие компании, как Ruhrgas и "Газпром", взаимозависимы. Действительно, Ruhrgas владеет 7 процентами акций "Газпрома" (стоимостью примерно 17 млрд. долларов) и имеет своего представителя в его совете директоров. В апреле этого года итальянские компании ENI и Enel прямо действовали в интересах "Газпрома", приобретя экспроприированные газовые активы обанкротившейся компании "ЮКОС" на аукционе, законность которого была многими поставлена под сомнение. Ранее обе компании договорились о передаче контроля над этими компаниями "Газпрому", который не рискнул сам участвовать в аукционе. В свою очередь, ENI и Enel получили доступ к российским месторождениям газа и обещание места в совете директоров нефтяного подразделения "Газпрома". Кроме того, "Газпром" заключил с ENI долгосрочные контракты, благодаря которым он получает прямой доступ к итальянским потребителям.
Подобные схемы "Газпром" использует в Германии и Франции. Владимир Милов, глава московского Института энергетической политики, говорит, что взаимоотношения между "Газпромом" и его европейскими партнерами по сути представляют собой картель покупателей и продавцов. Проигравшими оказываются европейские потребители, вынужденные платить за газ по ценам, в несколько раз превышающим оптовую цену, по которой их национальные компании покупают газ у "Газпрома".
Тщетно пытаться убедить Россию нарушить монополию "Газпрома". Наилучшим способом повышения энергетической безопасности ЕС была бы либерализация его собственного рынка и сотрудничество между национальными энергетическими компаниями. Это снизило бы прибыли в сфере газораспределения и, соответственно, уменьшило бы аппетит "Газпрома" к европейским компаниям сбыта. Для европейских сетевых операторов это стало бы стимулом к инвестированию в создание перемычек в сетях электроснабжения и трубопроводов, что ослабило бы способность России играть на противоречиях своих партнеров. Неудивительно, что "Газпром" не радует идея энергетической либерализации в Европе, которую он назвал "самой абсурдной идеей в истории мировой экономики".
Европейская комиссия уже давно призывает государства-члены ЕС реструктурировать их вертикально интегрированные компании, но Франция и Германия сопротивляются. По мнению комиссии, проблема в том, что национальные компании не понимают связи между либерализацией и повышением энергетической безопасности. "Для новых стран-членов безопасность равнозначна национализму. Но единственной альтернативной интеграции является изоляция", - говорит один из высокопоставленных европейских чиновников.
На последнем саммите ЕС в Брюсселе главы правительств пообещали отделить производство и поставки энергоносителей от их транспортировки. Это не совсем изменение структуры собственности, но данная мера должна повысить конкуренцию. Лидеры ЕС признали необходимость соединения своих энергетических сетей с целью активизации трансграничной торговли для повышения конкуренции и ослабления хватки "Газпрома". Также Европа говорит о строительстве новых СПГ-терминалов, которые могут пополняться другими поставщиками.
В ближайшие годы импорт СПГ странами Европы, несомненно, возрастет. По оценкам Международного энергетического агентства, к 2030 г. импорт газа из Африки и с Ближнего Востока, главным образом, в виде СПГ, увеличится в четыре раза. Но СПГ дорог и обычно поставляется по жестким долгосрочным контрактам. Более того, прогнозы МЭА предполагают, что европейцы преодолеют свою брезгливость в отношении уродливых СПГ-терминалов. Не более вероятно и то, что Россия не изыщет другие способы противодействия появлению экспортеров-конкурентов.
Получение прямого доступа к центрально-азиатскому и каспийскому газу имеет жизненно важное значение для энергетической безопасности Европы. Это хорошо понимают как россияне, так и американцы, активно действующие в регионе и способствовавшие подписанию контракта о строительстве двойного нефте- и газопровода из Азербайджана в Турцию по территории Грузии. Американцы хотели бы, чтобы вместо удлинения "Голубого потока" этот газ был пущен из Турции в Центральную Европу по газопроводу Nabucco.
Однако у Азербайджана недостаточно ресурсов для того, чтобы кардинально повысить энергетическую безопасность Европы. Главное стратегическое сражение будет идти за богатую нефтью Центральную Азию. Американцы возродили свои старые планы строительства транскаспийского трубопровода и активно обхаживают политиков из стран региона, невзирая на их диктаторские замашки и дурную славу. Смена власти в Туркменистане придала этим планам новый импульс. Однако транспортировать центральноазиатский газ в ЕС без привлечения России будет непросто. Если не говорить о нереальном варианте строительства трубопровода по территории Ирана, то попасть в Европу туркменский газ может только по дну Каспийского моря. Но давний нерешенный спор о разграничении Каспия между Ираном, Казахстаном, Азербайджаном и Россией делает этот вариант взрывоопасным.
Россия ревностно оберегает свои центрально-азиатские рынки. Она согласилась на почти двукратное повышение цены на туркменский газ и теперь стремится к заключению контракта, по которому в ближайшие 25 лет сможет покупать весь газ, произведенный в этой стране. На прошлой неделе министр иностранных дел России Сергей Лавров отправился в Туркменистан налаживать "тесное сотрудничество", что означает отказ от любых инициатив США. Россия не может позволить себе потерять контроль над экспортом газа из Центральной Азии, поскольку это резко подорвет ее власть над Европой.
Решительность Кремля, с которой он намерен не допустить потери контроля над поставками газа, должна вызывать беспокойство у европейцев. Но она может оказаться угрозой и для самой России. Если ЕС сумеет найти альтернативу российским энергоносителям, будь то СПГ, иранский газ, возобновляемые источники энергии или трубопровод по дну Каспия, то Россия потеряет контроль над своим ключевым рынком. Даже если этого не произойдет, российская экономика станет еще более зависима от природных ресурсов.
Размышляя о газовой ОПЕК, Путин должен помнить о том, что нефтяной шок, устроенный ОПЕК в 1973 г., продлил жизнь советскому режиму, но, в то же время, привел к отставанию российской экономики от экономики западных стран. "Основывать силу и благосостояние страны на неадекватной монокультуре так же рискованно, как основывать их на ракетах в годы "холодной войны", - утверждает сэр Родрик Брэйтуэйт. Однако никогда не следует недооценивать способность России причинить вред себе и другим ради доказательства своего величия.
Российский президент Владимир Путин, должно быть, весьма доволен собой. Его стратегия - вернуть стране былое величие, утраченное в связи с распадом СССР, используя ее гигантские сырьевые ресурсы - похоже, приносит свои плоды. Если влияние измеряется страхом, который вы внушаете другим, - а многие россияне именно так и считают - он несомненно добивается своей цели.
Геополитическое могущество СССР основывалось на его военной машине: нефть и газ были лишь средствами, позволяющими ее финансировать. В сегодняшней России энергоносители превратились в самостоятельный инструмент влияния. Чтобы его эффективно использовать, Кремлю нужны три предпосылки: контроль над энергоресурсами и их добычей, контроль над трубопроводами на территории самой России и соседних стран, и долгосрочные контракты с европейскими потребителями, которые непросто разорвать. Все эти три элемента сегодня налицо. При всех разговорах об общей стратегии в отношениях с Россией, в ЕС царит раскол, и адекватно среагировать на ее действия он не в состоянии.
Российский энергетический гигант "Газпром", который г-н Путин называет "мощным рычагом экономического и политического влияния России в мире", заключил долгосрочные экспортные контракты с большинством европейских стран, в том числе Францией, Германией, Италией и Австрией. Кроме того, он имеет прямой доступ на внутренние рынки этих государств. По оценкам Брюсселя, половину потребляемого газа Европа сегодня получает из России.
Некоторые "новобранцы" ЕС, в частности Венгрия и Чешская Республика, почти полностью зависят от российского газа. Более того, трубопроводная сеть, унаследованная от СССР, дает России возможность контролировать поставки газа из Центральной Азии.
У Евросоюза, по сути, нет сколько-нибудь плодотворных идей о том, как строить отношения с главным поставщиком энергоносителей. "Мы понимаем, что с Россией надо что-то делать, но не знаем, что именно, - поясняет один брюссельский чиновник. - Мы в ЕС договариваемся о правилах, а Россия стремится к конкретным сделкам". И эти сделки следуют одна за другой. В марте Россия заключила соглашение о строительстве нефтепровода из Болгарии в Грецию, позволяющего обойти Босфор. Символическое значение контракта состоит в том, что это будет первый подконтрольный России трубопровод на территории ЕС. По нему российская и центральноазиатская нефть будет поставляться напрямую в страны Евросоюза, минуя Турцию.
Но нефть по крайней мере можно закупать и в других странах. Куда большее беспокойство вызывает зависимость ЕС от российского газа. Его поставки полностью зависят от газопроводных маршрутов и контроля над "трубой": в этом европейские потребители лишний раз убедились чуть больше года назад, когда Москва прервала газоснабжение Украины и последняя начала воровать российский газ, предназначенный для ЕС. Российские трубопроводы окружают единую Европу и с юга, и с севера.
Россия и Германия совместными усилиями строят газопровод, проходящий по дну Балтийского моря, в обход Украины и Польши. Бывший германский канцлер Герхард Шредер, которого г-н Путин привлек к руководству этим проектом, утверждает, что новый газопровод укрепит энергетическую безопасность Европы. Однако ученые из шведского Управления оборонных исследований пришли к выводу, что его строительство приведет к расколу в ЕС и усилит зависимость Европы от России. Новая "нитка" даст Кремлю возможность прерывать поставки газа Украине, Польше и Беларуси, не затрагивая при этом интересы "более важных" клиентов. Неудивительно, что Варшава охвачена тревогой. Кроме того, Североевропейский газопровод позволит увеличить поставки в Германию и другие страны, которые пока не потребляют российское голубое топливо в больших объемах - в том числе в Нидерланды и Британию.
На юге Россия эксплуатирует трубопровод, проходящий по дну Черного моря, через который она снабжает газом Турцию. Теперь она желает продлить этот "Голубой поток" до территории Венгрии. Проект станет конкурентом еэсовского плана по строительству собственного трубопровода - Nabucco - из Турции в Австрию. Эта идея стала одним из немногих примеров согласованных действий Евросоюза в ответ на российскую гегемонию в сфере газовых поставок: Nabucco будет транспортировать "голубое топливо" из Центральной Азии, минуя Россию. Сегодня, однако, этот план скорее вызывает разногласия, чем укрепляет единство Европы.
В марте премьер-министр Венгрии Ференц Дюрчань назвал Nabucco "далекой мечтой". Будапешт, заявил он, отдает предпочтение строительству новой нитки "Голубого потока". "Газпром" уже поставляет Венгрии 80% потребляемого газа, и планирует создать на ее территории крупное хранилище, которое станет "распределительным узлом" для всей Центральной Европы. "За "Голубым потоком", - с энтузиазмом отметил г-н Дюрчань, - стоят очень сильная воля и очень мощные организационные возможности". (Когда Венгрию обвинили в подрыве единой энергетической политики ЕС, последовал язвительный ответ: нельзя подорвать то, чего не существует).
Помимо контроля над маршрутами поставок, "Газпром" активно скупает элементы европейской газовой инфраструктуры. Ему принадлежит 35% акций Wingas, немецкой газораспределительной компании; в прибалтийских государствах он также владеет долями в коммунальных фирмах. Российский концерн приобрел также 10% акций трубопровода, соединяющего Бельгию с Британией, и заявляет о намерении купить аналогичный пакет в другой "нитке" - между Голландией и Англией. Кроме того, "Газпром" напористо пробивает себе путь в сферы электроэнергетики, нефтедобычи и производства сжиженного природного газа (СПГ). "Удовлетворять 25% общемирового спроса на газ для нас недостаточно. Мы хотим стать крупнейшей энергетической компанией в мире", - так охарактеризовал "скромные" амбиции концерна заместитель председателя правления "Газпрома" Александр Медведев.
Правительства большинства европейских стран стараются не ссориться с Россией. Пока "Газпром" играет по правилам, утверждают они, ему нельзя запретить вкладывать капиталы на европейских рынках. Бельгийские власти недавно заявили, что приобретение "Газпромом" объектов инфраструктуры в стране их нисколько не тревожит. Россия, однако, в вопросе о владении иностранцами хотя бы частью ее сырьевых ресурсов - не говоря уже о контроле над ними - занимает совершенно иную позицию. Москва угрозами вынудила Royal Dutch Shell отказаться от контрольного пакета акций проекта "Сахалин-2" на Дальнем Востоке, блокировала план BP по освоению газового месторождения в Восточной Сибири, и не допускает иностранцев к разработке гигантского Штокмановского месторождения в Баренцевом море, заявляя, что обойдется своими силами.
В том же русле следует воспринимать и категорический отказ Кремля ратифицировать еэсовскую Энергетическую хартию, которая потребовала бы от него предоставить другим странам и поставщикам доступ к российской трубопроводной системе. Москва превратила в пустую бумажку совместную декларацию по энергобезопасности, принятую на саммите "большой восьмерки" в Петербурге в июле прошлого года, где Россия выступала в роли председателя. В декларации содержался призыв честно соблюдать правила игры, усиливать конкуренцию и прозрачность в энергетической сфере. Однако всего через два дня после ее принятия г-н Путин подписал закон, официально закрепляющий монопольное положение "Газпрома" в качестве единственного экспортера газа.
Наконец, активно обсуждается идея о создании газового аналога ОПЕК - картеля экспортеров нефти. 9 апреля Россия и другие газодобывающие страны обсудили этот вариант на встрече в Катаре, причем Москва выразила готовность провести исследование механизма ценообразования в газовой сфере. Поскольку почти 60% общемировых запасов газа сосредоточено в трех странах - России, Иране и Катаре - идея о создании картеля выглядит соблазнительной. Однако установить фиксированные цены на сырье, для которого единого мирового рынка не существует, будет гораздо труднее, чем в случае с нефтью. Тем не менее, как заметил в этом году сам г-н Путин, "координировать нашу деятельность было бы правильно".
"Газпром" уже подписал с алжирской компанией Sonatrach меморандум о взаимопонимании относительно сотрудничества в сфере газодобычи. Это вызвало нервозность у европейских потребителей, поскольку Алжир по объему поставок газа на континент стоит на третьем месте - после России и Норвегии. Америка тоже нервничает. "Коммерческое и политическое влияние России на правительства центральноевропейских государств затрудняет наши отношения с союзниками", - отмечает один высокопоставленный чиновник Госдепартамента.
Зависимость ЕС от российских энергоносителей - явление не новое. То же самое можно сказать и о напряженности между Россией и Америкой. "Еще в 1970-х - 1980-х гг. американцы постоянно говорили нам, что мы слишком зависим от российского газа", - вспоминает сэр Родрик Брэйтуэйт, бывший британский посол в Москве. Тем не менее в период "холодной войны" Россия оставалась надежным газовым поставщиком. Почему сегодня ситуация может измениться?
Во-первых, объясняет Клифф Купчан, руководитель программы по России в вашингтонской консалтинговой фирме Eurasia Group, в политическом плане Советский Союз был более предсказуем, чем его правопреемница: "Им управляла геронтократия, но мы по крайней мере знали, что на смену одному старцу придет другой такой же". Однако политическая стабильность в России весьма эфемерна. Она зависит от воли Путина, а не от институционализованной передачи власти. Учитывая, что в стране набирает силу национализм, можно лишь гадать, что за политик возглавит ее через десять лет.
Второе различие заключается в том, что у энергетических отношений СССР и Запада был четкий рубеж - пусть даже проходил он по границе советского блока.
Предшественник "Газпрома" - Министерство нефтегазовой промышленности - не пытался приобретать в Западной Европе объекты инфраструктуры. "Газпром" же без стеснения использует свое влияние для скупки подобных активов. Главной причиной недавних конфликтов России с Украиной и Беларусью было стремление "Газпрома" взять под контроль трубопроводы в этих странах.
В-третьих, в СССР топливно-энергетической отраслью руководили технократы, попросту воплощавшие в жизнь разработанные "наверху" планы. Сегодня этот сектор контролируют бывшие сотрудники КГБ, жадные до денег и власти. К примеру, в Совете директоров "Газпрома" есть несколько выходцев из КГБ. Председателем правления государственного нефтяного гиганта "Роснефть" тоже является бывший сотрудник советских спецслужб, занимающий одновременно пост заместителя главы Администрации президента. "У европейцев тот факт, что подобные люди занимаются отоплением их домов, вызывает естественные опасения", - замечает один эксперт по России.
Впрочем, зависимость в этой сфере носит двусторонний характер. Если Европа получает из России половину потребляемого газа, то для России она - основной источник экспортных доходов. Неоднократные угрозы Кремля перенацелить газовые потоки в Китай мало что значат в отсутствие трубопроводов - а для их строительства понадобится немало лет. Прекращение поставок газа в Европу невыгодно "Газпрому" в коммерческом плане. Впрочем, в некоторых странах ЕС опасаются, что в один прекрасный день коммерческие соображения могут отойти на второй план по сравнению с политическими. По данным шведских ученых из Управления оборонных исследований, из 55 случаев, связанных с прекращением газоснабжения, явными угрозами и принудительным навязыванием цен со стороны России, имевших место после 1991 г., лишь 11 не имели политического подтекста.
Если все это недостаточно тревожно, то у ЕС есть еще одна, более осязаемая причина для беспокойства: может оказаться, что Россия физически неспособна добывать газ в объеме, достаточном для удовлетворения спроса. Еще хуже то, что зависимость от такой компании, как "Газпром", может оказаться зависимостью от "Газпрома", страдающего от дефицита газа.
Уровень добычи на трех сверхгигантских газовых месторождениях "Газпрома", на которые приходится три четверти общего объема производства, сокращается на 6-7 процентов в год. Объем добычи нового газового месторождения, введенного в эксплуатацию в 2001 г., уже достиг максимальной отметки. В прошлом году "Газпром" принял решение о разработке крупного месторождения на Ямальском полуострове в условиях вечной мерзлоты, но на это уйдут годы. Между тем, спрос на газ на внутреннем российском рынке растет более, чем на 2 процента в год. При всем своем бахвальстве, Россия испытывает дефицит газа. Эта проблема уже негативно отражается на производстве электроэнергии. Она связана не с недостатком ресурсов - по их объему Россия на первом месте - а с недостаточными инвестициями в их разработку.
"Газпром" утверждает, что он будет инвестировать в новые месторождения только в том случае, если этому будет предшествовать подписание контрактов о продаже газа европейским партнерам. Вместо этого, он тратит огромные средства на строительство трубопроводов и приобретение компаний, занимающихся сбытом. В этом есть определенная монополистическая логика. Наживаться на посреднических услугах проще и прибыльнее, чем инвестировать миллиарды в разработку новых месторождений для удовлетворения потребностей внутреннего рынка, который, потребляя две трети продукции "Газпрома", практически не приносит прибыли, поскольку в России регулируемые цены на газ гораздо ниже европейских.
Между тем, для возмещения недостаточного объема производства "Газпром" закупает газ в Центральной Азии, особенно, в Туркменистане, что заставляет нервничать многих инвесторов и потребителей. Исследование, проведенное банком UBS, показывает, что объем газа, который Туркменистан обязался поставить после 2009 г., возможно, вдвое превышает его реальный потенциал. Однако беспокойство вокруг потенциального дефицита газа играет на руку "Газпрому": как и в случае с разговорами о газовой ОПЕК, оно толкает европейцев на заключение особых двусторонних сделок с "Газпромом".
Позиция "Газпрома" зависит от поддержки со стороны европейских концернов, являющихся в своих странах лидерами отраслей: Gaz de France, итальянского ENI и немецкого Ruhrgas. Такие компании, как Ruhrgas и "Газпром", взаимозависимы. Действительно, Ruhrgas владеет 7 процентами акций "Газпрома" (стоимостью примерно 17 млрд. долларов) и имеет своего представителя в его совете директоров. В апреле этого года итальянские компании ENI и Enel прямо действовали в интересах "Газпрома", приобретя экспроприированные газовые активы обанкротившейся компании "ЮКОС" на аукционе, законность которого была многими поставлена под сомнение. Ранее обе компании договорились о передаче контроля над этими компаниями "Газпрому", который не рискнул сам участвовать в аукционе. В свою очередь, ENI и Enel получили доступ к российским месторождениям газа и обещание места в совете директоров нефтяного подразделения "Газпрома". Кроме того, "Газпром" заключил с ENI долгосрочные контракты, благодаря которым он получает прямой доступ к итальянским потребителям.
Подобные схемы "Газпром" использует в Германии и Франции. Владимир Милов, глава московского Института энергетической политики, говорит, что взаимоотношения между "Газпромом" и его европейскими партнерами по сути представляют собой картель покупателей и продавцов. Проигравшими оказываются европейские потребители, вынужденные платить за газ по ценам, в несколько раз превышающим оптовую цену, по которой их национальные компании покупают газ у "Газпрома".
Тщетно пытаться убедить Россию нарушить монополию "Газпрома". Наилучшим способом повышения энергетической безопасности ЕС была бы либерализация его собственного рынка и сотрудничество между национальными энергетическими компаниями. Это снизило бы прибыли в сфере газораспределения и, соответственно, уменьшило бы аппетит "Газпрома" к европейским компаниям сбыта. Для европейских сетевых операторов это стало бы стимулом к инвестированию в создание перемычек в сетях электроснабжения и трубопроводов, что ослабило бы способность России играть на противоречиях своих партнеров. Неудивительно, что "Газпром" не радует идея энергетической либерализации в Европе, которую он назвал "самой абсурдной идеей в истории мировой экономики".
Европейская комиссия уже давно призывает государства-члены ЕС реструктурировать их вертикально интегрированные компании, но Франция и Германия сопротивляются. По мнению комиссии, проблема в том, что национальные компании не понимают связи между либерализацией и повышением энергетической безопасности. "Для новых стран-членов безопасность равнозначна национализму. Но единственной альтернативной интеграции является изоляция", - говорит один из высокопоставленных европейских чиновников.
На последнем саммите ЕС в Брюсселе главы правительств пообещали отделить производство и поставки энергоносителей от их транспортировки. Это не совсем изменение структуры собственности, но данная мера должна повысить конкуренцию. Лидеры ЕС признали необходимость соединения своих энергетических сетей с целью активизации трансграничной торговли для повышения конкуренции и ослабления хватки "Газпрома". Также Европа говорит о строительстве новых СПГ-терминалов, которые могут пополняться другими поставщиками.
В ближайшие годы импорт СПГ странами Европы, несомненно, возрастет. По оценкам Международного энергетического агентства, к 2030 г. импорт газа из Африки и с Ближнего Востока, главным образом, в виде СПГ, увеличится в четыре раза. Но СПГ дорог и обычно поставляется по жестким долгосрочным контрактам. Более того, прогнозы МЭА предполагают, что европейцы преодолеют свою брезгливость в отношении уродливых СПГ-терминалов. Не более вероятно и то, что Россия не изыщет другие способы противодействия появлению экспортеров-конкурентов.
Получение прямого доступа к центрально-азиатскому и каспийскому газу имеет жизненно важное значение для энергетической безопасности Европы. Это хорошо понимают как россияне, так и американцы, активно действующие в регионе и способствовавшие подписанию контракта о строительстве двойного нефте- и газопровода из Азербайджана в Турцию по территории Грузии. Американцы хотели бы, чтобы вместо удлинения "Голубого потока" этот газ был пущен из Турции в Центральную Европу по газопроводу Nabucco.
Однако у Азербайджана недостаточно ресурсов для того, чтобы кардинально повысить энергетическую безопасность Европы. Главное стратегическое сражение будет идти за богатую нефтью Центральную Азию. Американцы возродили свои старые планы строительства транскаспийского трубопровода и активно обхаживают политиков из стран региона, невзирая на их диктаторские замашки и дурную славу. Смена власти в Туркменистане придала этим планам новый импульс. Однако транспортировать центральноазиатский газ в ЕС без привлечения России будет непросто. Если не говорить о нереальном варианте строительства трубопровода по территории Ирана, то попасть в Европу туркменский газ может только по дну Каспийского моря. Но давний нерешенный спор о разграничении Каспия между Ираном, Казахстаном, Азербайджаном и Россией делает этот вариант взрывоопасным.
Россия ревностно оберегает свои центрально-азиатские рынки. Она согласилась на почти двукратное повышение цены на туркменский газ и теперь стремится к заключению контракта, по которому в ближайшие 25 лет сможет покупать весь газ, произведенный в этой стране. На прошлой неделе министр иностранных дел России Сергей Лавров отправился в Туркменистан налаживать "тесное сотрудничество", что означает отказ от любых инициатив США. Россия не может позволить себе потерять контроль над экспортом газа из Центральной Азии, поскольку это резко подорвет ее власть над Европой.
Решительность Кремля, с которой он намерен не допустить потери контроля над поставками газа, должна вызывать беспокойство у европейцев. Но она может оказаться угрозой и для самой России. Если ЕС сумеет найти альтернативу российским энергоносителям, будь то СПГ, иранский газ, возобновляемые источники энергии или трубопровод по дну Каспия, то Россия потеряет контроль над своим ключевым рынком. Даже если этого не произойдет, российская экономика станет еще более зависима от природных ресурсов.
Размышляя о газовой ОПЕК, Путин должен помнить о том, что нефтяной шок, устроенный ОПЕК в 1973 г., продлил жизнь советскому режиму, но, в то же время, привел к отставанию российской экономики от экономики западных стран. "Основывать силу и благосостояние страны на неадекватной монокультуре так же рискованно, как основывать их на ракетах в годы "холодной войны", - утверждает сэр Родрик Брэйтуэйт. Однако никогда не следует недооценивать способность России причинить вред себе и другим ради доказательства своего величия.