L"Espresso: В обмен на 25% Южно-Русского месторождения E.On позволил "Газпрому" внедриться в Венгрию, через которую пройдет газопровод "Набукко"
Когда 8 января, в понедельник, российский президент Владимир Путин перекрыл доступ нефти, которая через Белоруссию и Польшу поступает в Германию, он знал, что может рассчитывать на обеспеченную кремлевскими людьми за последние 12 месяцев позицию силы, не имеющую прецедентов в истории. 2006 год стал золотым годом для стратегии московского правительства, которое полно решимости использовать свои богатейшие энергетические ресурсы - нефть и природный газ - чтобы обзавестись доспехами, достойными экономической державы мирового значения, - пишет L"Espresso в статье "У Путина слишком много энергии ".
Основным инструментом, который использовал Путин, явился гигант "Газпром", государственная газовая монополия, которая за последние месяцы расширила свою сферу влияния в 13 европейских странах благодаря многоступенчатой системе соглашений, союзов и приобретений. Это было проделано в нескольких ключевых странах Евросоюза, таких как Великобритания, Франция, Германия и Италия, где он целился в сердце энергетического рынка, окончательно оставив позади свою прежнюю роль простого поставщика сырьевых ресурсов. Но более всего он старался укрепить свою хватку на территории бывшей советской империи, которая имеет стратегическое значение, так как именно по ней проложены длинные трубопроводы, транспортирующие газ и нефть из сибирских недр на западные рынки.
Этот путь был не лишен препятствий, как показывает противостояние с белорусским диктатором Александром Лукашенко в начале января: неожиданным образом он попытался ввести налог на транзит нефти по своей стране. Лукашенко надеялся компенсировать себе навязанное Москвой увеличение цены на газ, однако этот его ход заставил европейские правительства опасаться новых перебоев с поставками, по аналогии с прошлой зимой, когда случился российско-украинский кризис. Тем не менее, выход из тупикового положения был найден за несколько дней: Путин получил все, что хотел, вплоть до 50% белорусских газопроводов, за которые "Газпром" внесет 2,5 миллиарда долларов.
Результат у этого противостояния двоякий. С одной стороны, люди Путина добились еще одной цели наложив руки на часть инфраструктуры, созданной в Восточной Европе во времена СССР. Это то имущество, от которого "Газпром" не намеревается отказываться, что подтверждает очередной конфликт, вспыхнувший в последние дни, на сей раз - с варшавскими властями из-за контроля над польскими газопроводами. С другой стороны, в Европе кризис вдохнул новые силы в тех, кто противостоит принимаемым Москвой мерам. А боязнь замерзнуть льет воду на мельницу тех, кто, во главе с председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлом Баррозу, хочет ослабить российские объятия. Слишком тесные отношения с непроницаемым партнером, который вдобавок обладает серьезными политическими амбициями, могут слишком дорого обойтись Европе, чья потребность в энергоресурсах постоянно возрастает.
Что касается пункта первого, то нет никаких сомнений в том, что для "Газпрома" и других российских монополистов в области углеводородов только что закончившийся год был переломным. Под руководством своего главы Алексея Миллера "Газпром" добился заключения нескольких договоров, имеющих решающее значение для проникновения на крайне привлекательный рынок поставок газа конечным потребителям в крупнейших экономиках Европы, которые сегодня остаются заповедниками для западных компаний. В Великобритании он захватил небольшую компанию из Лидса, Pennine Natural Gas, однако уже признал, что метит в куда более значительную British Gas. Во Франции он пересмотрел свои соглашения с государственным колоссом Gaz de France, продлив контракт на поставки и получив взамен доступ к конечному потребителю. В Италии "Газпром" добился условий, которые кажутся еще более выгодными. В Германии, на чьем рынке русские уже присутствуют благодаря совместному предприятию с BASF, они укрепили свои связи с колоссом E.On, одним из участников совместной постройки газопровода под Балтийским морем, который позволит сибирскому газу поступать в конечный пункт в обход бывших советских республик. В обмен на 25%-долю в Южно-Русском месторождении E.On позволил "Газпрому" внедриться в различные венгерские компании, контролируемые немцами.
Эта страна в центре Европы является ключевым узлом, поскольку через нее должен пройти газопровод, названный "Набукко" - самый главный из финансируемых Брюсселем проектов, нацеленных на ослабление российского контроля над энергопоставками в Европу. Этот газопровод протяженностью 3400 километров свяжет Турцию и Австрию через Болгарию, Румынию и Венгрию и позволит республикам Каспия удовлетворять спрос европейских рынков, минуя территорию российского Большого брата. В Москве, разумеется, оказывают сильное сопротивление строительству "Набукко": газовая дипломатия приняла все возможные меры, чтобы заблокировать его. "Газпром" не только заключил союзы по всему балканскому региону: участились командировки его эмиссаров в среднеазиатские республики, с которыми заключается все больше льготных соглашений с целью оказать сопротивление аналогичным попыткам, предпринимаемым по команде Брюсселя. Вдобавок, Миллер включил полную скорость с тем чтобы в строй был введен черноморский газопровод "Голубой поток", который соединяет Россию и Турцию. Согласно проекту, эта инфраструктура, реализуемая совместно с Eni, дополняет собой "Набукко". В действительности и русские, и Еврокомиссия рассматривают соответствующие магистрали как стратегические элементы, служащие их собственным (противоречащим друг другу) интересам.
Именно в этом контексте белорусский кризис как никогда прежде выявил трения между Европой и Россией. "Если взглянуть на ходы, осуществлявшиеся Комиссией Баррозу за последние месяцы, станет очевидно, что Брюссель без лишней шумихи захватил в свои руки мяч и намерен взять решения, принимаемые на энергетическом поле, на себя", - объясняет Карло Альтомонте, профессор европейской экономической политики университета Боккони. "Все заявления, связанные с выбросами парниковых газов, либерализацией, поддержкой ядерной энергии далеко не случайны: безопасность поставок - стратегический приоритет, и возможно, что теперь, после того, как каждая европейская страна в течение многих лет самостоятельно определяла свою линию, настал момент создать общую, более эффективную политику", - продолжает Альтомонте.
И если до сих пор "Газпром" удачно играл на заключении соглашений непосредственно с крупными европейскими компаниями, никто не обещает, что в будущем все окажется так же просто. Самый значительный шаг на пути к энергетической "новой волне" сделал немецкий министр экономики Михаэль Глос. Если раньше Германия противилась любой попытке либерализации рынка, с этого момента она "открыта для любых предложений", сказал Глосс в интервью Finanсial Times. Партия будет разыгрываться не только вокруг таких проектов, как "Набукко", но и вокруг попыток принудить европейских гигантов (прежде всего - Gaz de France и E.On) к более открытому управлению дистрибутивными сетями или даже к их полному отделению. Цель состоит в том, чтобы содействовать формированию рынка, свободного от тисков международных связей, которые сейчас сохраняются, чтобы гарантировать заинтересованным лицам ренту от местоположения. В марте от европейских министров потребуется принять решение, и уже сейчас очевидно, что схватка будет очень горячей. А в Кремле, после всех инвестиций, сделанных ради получения доступа к европейским сетям, опасаются потерять накопленные преимущества и будут смотреть в оба.
Основным инструментом, который использовал Путин, явился гигант "Газпром", государственная газовая монополия, которая за последние месяцы расширила свою сферу влияния в 13 европейских странах благодаря многоступенчатой системе соглашений, союзов и приобретений. Это было проделано в нескольких ключевых странах Евросоюза, таких как Великобритания, Франция, Германия и Италия, где он целился в сердце энергетического рынка, окончательно оставив позади свою прежнюю роль простого поставщика сырьевых ресурсов. Но более всего он старался укрепить свою хватку на территории бывшей советской империи, которая имеет стратегическое значение, так как именно по ней проложены длинные трубопроводы, транспортирующие газ и нефть из сибирских недр на западные рынки.
Этот путь был не лишен препятствий, как показывает противостояние с белорусским диктатором Александром Лукашенко в начале января: неожиданным образом он попытался ввести налог на транзит нефти по своей стране. Лукашенко надеялся компенсировать себе навязанное Москвой увеличение цены на газ, однако этот его ход заставил европейские правительства опасаться новых перебоев с поставками, по аналогии с прошлой зимой, когда случился российско-украинский кризис. Тем не менее, выход из тупикового положения был найден за несколько дней: Путин получил все, что хотел, вплоть до 50% белорусских газопроводов, за которые "Газпром" внесет 2,5 миллиарда долларов.
Результат у этого противостояния двоякий. С одной стороны, люди Путина добились еще одной цели наложив руки на часть инфраструктуры, созданной в Восточной Европе во времена СССР. Это то имущество, от которого "Газпром" не намеревается отказываться, что подтверждает очередной конфликт, вспыхнувший в последние дни, на сей раз - с варшавскими властями из-за контроля над польскими газопроводами. С другой стороны, в Европе кризис вдохнул новые силы в тех, кто противостоит принимаемым Москвой мерам. А боязнь замерзнуть льет воду на мельницу тех, кто, во главе с председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлом Баррозу, хочет ослабить российские объятия. Слишком тесные отношения с непроницаемым партнером, который вдобавок обладает серьезными политическими амбициями, могут слишком дорого обойтись Европе, чья потребность в энергоресурсах постоянно возрастает.
Что касается пункта первого, то нет никаких сомнений в том, что для "Газпрома" и других российских монополистов в области углеводородов только что закончившийся год был переломным. Под руководством своего главы Алексея Миллера "Газпром" добился заключения нескольких договоров, имеющих решающее значение для проникновения на крайне привлекательный рынок поставок газа конечным потребителям в крупнейших экономиках Европы, которые сегодня остаются заповедниками для западных компаний. В Великобритании он захватил небольшую компанию из Лидса, Pennine Natural Gas, однако уже признал, что метит в куда более значительную British Gas. Во Франции он пересмотрел свои соглашения с государственным колоссом Gaz de France, продлив контракт на поставки и получив взамен доступ к конечному потребителю. В Италии "Газпром" добился условий, которые кажутся еще более выгодными. В Германии, на чьем рынке русские уже присутствуют благодаря совместному предприятию с BASF, они укрепили свои связи с колоссом E.On, одним из участников совместной постройки газопровода под Балтийским морем, который позволит сибирскому газу поступать в конечный пункт в обход бывших советских республик. В обмен на 25%-долю в Южно-Русском месторождении E.On позволил "Газпрому" внедриться в различные венгерские компании, контролируемые немцами.
Эта страна в центре Европы является ключевым узлом, поскольку через нее должен пройти газопровод, названный "Набукко" - самый главный из финансируемых Брюсселем проектов, нацеленных на ослабление российского контроля над энергопоставками в Европу. Этот газопровод протяженностью 3400 километров свяжет Турцию и Австрию через Болгарию, Румынию и Венгрию и позволит республикам Каспия удовлетворять спрос европейских рынков, минуя территорию российского Большого брата. В Москве, разумеется, оказывают сильное сопротивление строительству "Набукко": газовая дипломатия приняла все возможные меры, чтобы заблокировать его. "Газпром" не только заключил союзы по всему балканскому региону: участились командировки его эмиссаров в среднеазиатские республики, с которыми заключается все больше льготных соглашений с целью оказать сопротивление аналогичным попыткам, предпринимаемым по команде Брюсселя. Вдобавок, Миллер включил полную скорость с тем чтобы в строй был введен черноморский газопровод "Голубой поток", который соединяет Россию и Турцию. Согласно проекту, эта инфраструктура, реализуемая совместно с Eni, дополняет собой "Набукко". В действительности и русские, и Еврокомиссия рассматривают соответствующие магистрали как стратегические элементы, служащие их собственным (противоречащим друг другу) интересам.
Именно в этом контексте белорусский кризис как никогда прежде выявил трения между Европой и Россией. "Если взглянуть на ходы, осуществлявшиеся Комиссией Баррозу за последние месяцы, станет очевидно, что Брюссель без лишней шумихи захватил в свои руки мяч и намерен взять решения, принимаемые на энергетическом поле, на себя", - объясняет Карло Альтомонте, профессор европейской экономической политики университета Боккони. "Все заявления, связанные с выбросами парниковых газов, либерализацией, поддержкой ядерной энергии далеко не случайны: безопасность поставок - стратегический приоритет, и возможно, что теперь, после того, как каждая европейская страна в течение многих лет самостоятельно определяла свою линию, настал момент создать общую, более эффективную политику", - продолжает Альтомонте.
И если до сих пор "Газпром" удачно играл на заключении соглашений непосредственно с крупными европейскими компаниями, никто не обещает, что в будущем все окажется так же просто. Самый значительный шаг на пути к энергетической "новой волне" сделал немецкий министр экономики Михаэль Глос. Если раньше Германия противилась любой попытке либерализации рынка, с этого момента она "открыта для любых предложений", сказал Глосс в интервью Finanсial Times. Партия будет разыгрываться не только вокруг таких проектов, как "Набукко", но и вокруг попыток принудить европейских гигантов (прежде всего - Gaz de France и E.On) к более открытому управлению дистрибутивными сетями или даже к их полному отделению. Цель состоит в том, чтобы содействовать формированию рынка, свободного от тисков международных связей, которые сейчас сохраняются, чтобы гарантировать заинтересованным лицам ренту от местоположения. В марте от европейских министров потребуется принять решение, и уже сейчас очевидно, что схватка будет очень горячей. А в Кремле, после всех инвестиций, сделанных ради получения доступа к европейским сетям, опасаются потерять накопленные преимущества и будут смотреть в оба.