Какими будут для России итоги сирийских переговоров: С 27 февраля в Сирии начинает действовать режим прекращения огня
С 27 февраля в Сирии начинает действовать режим прекращения огня. Появилась слабая надежда на разрешение конфликта. Однако результаты российской политики в регионе зависят от Башара Асада
Кажется, и сирийские участники конфликта, и внешние игроки наконец-то пришли к соглашению, что худой мир лучше хорошей ссоры. Российские власти приписывают позитивный результат прежде всего себе. Однако нынешнее прекращение военных действий — плод мучительных совместных усилий всех вовлеченных в конфликт сторон. От него устали и в Вашингтоне, и в Саудовской Аравии, и в Турции, и конечно же в самой Сирии.
Первый раунд женевских переговоров, и даже не переговоров, а контактов, был обречен на срыв. Российская авиация продолжила наносить удары по оппозиционерам. В такой обстановке последние отказались продолжать встречу. В конечном счете Москва все же согласилась на приостановку бомбардировок. Однако под соглашение о перемирии не подпали исламистская «Джебхат ан-Нусра» и, разумеется, «Исламское государство» (организации запрещены в России). Значит, удары по ним будут продолжаться, и главное здесь для российских военных — случайно не промахнуться.
Демарш Асада
Неожиданно возникло новое препятствие: Башар Асад, который, казалось бы, должен согласовывать с Россией каждый свой вздох, проявил упрямство и заговорил о войне до победного конца. Было ли заявление сирийского президента с самого начала согласовано с Кремлем или он тем самым хотел показать, что имеет право на самостоятельность слова и дела, неизвестно. Как бы то ни было, спустя короткое время и Асад «по совету» из Кремля согласился на прекращение военных действий.
Таким образом, контакты между сирийской властью и оппозицией продолжатся. Однако обстановка в стране остается очень и очень хрупкой. Любая провокация, непредсказуемый поступок Асада или его оппонентов могут привести к срыву переговоров. К тому же среди оппозиционеров остались группировки, готовые на самые жесткие действия, что уже было подтверждено недавними терактами в Дамаске и Хомсе.
Не способствует успеху переговоров заявление Асада о проведении уже в апреле в Сирии парламентских выборов, которые наверняка не будут признаны оппозицией, да и за рубежом (не считая России и Ирана). Сами же эти выборы окажутся очередным и очень серьезным источником военно-политической напряженности. Асад торопится: вслед за парламентскими выборами он намерен провести и президентские, на которых, видимо, рассчитывает одержать победу, тем самым подтвердив свою легитимность.
Итоги для России
Переговоры будут длиться очень долго, и их итог предсказать крайне сложно. Главные вопросы прежние: останется ли у власти Асад и какой будет Сирия после его ухода (если он, конечно, уйдет). Оба вопроса имеют самое непосредственное отношение к России, к тому, каким станет ее присутствие в Сирии и, говоря шире, на Ближнем Востоке.
Начну с маловероятного. Башар Асад вопреки большинству предсказаний сохраняет пост президента. В этом случае полновесное присутствие России сохраняется. Тем более что его очередное президентство будет означать продолжение в той или иной форме гражданской войны. Риск в том, что Россия может погрузиться в нее, почти как Советский Союз когда-то увяз в Афганистане. На новом витке войны на стороне оппозиции могут выступить Саудовская Аравия, ее арабские союзники по коалиции и турки. На них тоже будут падать российские бомбы. В ответ может заработать и саудовская ПВО. Может начаться война всех со всеми.
Если же Асаду в конце концов придется уйти, то кто бы ни занял его место, это будет человек не из асадовской команды (такой почти не осталось), и он откажется от «тотального» российского патроната. Весьма вероятно, что власть перейдет к некому коалиционному переходному правительству, которое также неизбежно будет диверсифицировать свои внешние связи.
Существует еще вариант, при котором Асад остается президентом «усеченной» Сирии, то есть некоего алавитско-шиитского мини-государства. Это перечеркнет все предыдущие усилия Москвы по ее присутствию на Ближнем Востоке. Россия, которая уже обвиняется арабскими странами в поддержке шиитов против суннитов, окончательно утратит доверие арабских суннитских государств.
Кроме того, как участник гражданской войны и шиитско-суннитского конфликта Россия станет подвергаться атакам террористов. Их объектом могут оказаться не только российские военные в Сирии, но и объекты в самой России. И в общественном сознании они наверняка будут связаны с политикой Кремля на Ближнем Востоке. Не говоря уже о том, что участие в сирийской войне на стороне Асада становится все менее популярно в российском мусульманском сообществе.
Кремль связал свое будущее в Сирии и вообще на Ближнем Востоке с судьбой Башара Асада. Насколько оправдано такое решение, станет ясным только после окончания переговоров. Пока же остается надеяться, что свет в темном тоннеле хоть немного, но забрезжил.
Алексей Малашенко,
Член научного совета Московского Центра Карнеги
Кажется, и сирийские участники конфликта, и внешние игроки наконец-то пришли к соглашению, что худой мир лучше хорошей ссоры. Российские власти приписывают позитивный результат прежде всего себе. Однако нынешнее прекращение военных действий — плод мучительных совместных усилий всех вовлеченных в конфликт сторон. От него устали и в Вашингтоне, и в Саудовской Аравии, и в Турции, и конечно же в самой Сирии.
Первый раунд женевских переговоров, и даже не переговоров, а контактов, был обречен на срыв. Российская авиация продолжила наносить удары по оппозиционерам. В такой обстановке последние отказались продолжать встречу. В конечном счете Москва все же согласилась на приостановку бомбардировок. Однако под соглашение о перемирии не подпали исламистская «Джебхат ан-Нусра» и, разумеется, «Исламское государство» (организации запрещены в России). Значит, удары по ним будут продолжаться, и главное здесь для российских военных — случайно не промахнуться.
Демарш Асада
Неожиданно возникло новое препятствие: Башар Асад, который, казалось бы, должен согласовывать с Россией каждый свой вздох, проявил упрямство и заговорил о войне до победного конца. Было ли заявление сирийского президента с самого начала согласовано с Кремлем или он тем самым хотел показать, что имеет право на самостоятельность слова и дела, неизвестно. Как бы то ни было, спустя короткое время и Асад «по совету» из Кремля согласился на прекращение военных действий.
Таким образом, контакты между сирийской властью и оппозицией продолжатся. Однако обстановка в стране остается очень и очень хрупкой. Любая провокация, непредсказуемый поступок Асада или его оппонентов могут привести к срыву переговоров. К тому же среди оппозиционеров остались группировки, готовые на самые жесткие действия, что уже было подтверждено недавними терактами в Дамаске и Хомсе.
Не способствует успеху переговоров заявление Асада о проведении уже в апреле в Сирии парламентских выборов, которые наверняка не будут признаны оппозицией, да и за рубежом (не считая России и Ирана). Сами же эти выборы окажутся очередным и очень серьезным источником военно-политической напряженности. Асад торопится: вслед за парламентскими выборами он намерен провести и президентские, на которых, видимо, рассчитывает одержать победу, тем самым подтвердив свою легитимность.
Итоги для России
Переговоры будут длиться очень долго, и их итог предсказать крайне сложно. Главные вопросы прежние: останется ли у власти Асад и какой будет Сирия после его ухода (если он, конечно, уйдет). Оба вопроса имеют самое непосредственное отношение к России, к тому, каким станет ее присутствие в Сирии и, говоря шире, на Ближнем Востоке.
Начну с маловероятного. Башар Асад вопреки большинству предсказаний сохраняет пост президента. В этом случае полновесное присутствие России сохраняется. Тем более что его очередное президентство будет означать продолжение в той или иной форме гражданской войны. Риск в том, что Россия может погрузиться в нее, почти как Советский Союз когда-то увяз в Афганистане. На новом витке войны на стороне оппозиции могут выступить Саудовская Аравия, ее арабские союзники по коалиции и турки. На них тоже будут падать российские бомбы. В ответ может заработать и саудовская ПВО. Может начаться война всех со всеми.
Если же Асаду в конце концов придется уйти, то кто бы ни занял его место, это будет человек не из асадовской команды (такой почти не осталось), и он откажется от «тотального» российского патроната. Весьма вероятно, что власть перейдет к некому коалиционному переходному правительству, которое также неизбежно будет диверсифицировать свои внешние связи.
Существует еще вариант, при котором Асад остается президентом «усеченной» Сирии, то есть некоего алавитско-шиитского мини-государства. Это перечеркнет все предыдущие усилия Москвы по ее присутствию на Ближнем Востоке. Россия, которая уже обвиняется арабскими странами в поддержке шиитов против суннитов, окончательно утратит доверие арабских суннитских государств.
Кроме того, как участник гражданской войны и шиитско-суннитского конфликта Россия станет подвергаться атакам террористов. Их объектом могут оказаться не только российские военные в Сирии, но и объекты в самой России. И в общественном сознании они наверняка будут связаны с политикой Кремля на Ближнем Востоке. Не говоря уже о том, что участие в сирийской войне на стороне Асада становится все менее популярно в российском мусульманском сообществе.
Кремль связал свое будущее в Сирии и вообще на Ближнем Востоке с судьбой Башара Асада. Насколько оправдано такое решение, станет ясным только после окончания переговоров. Пока же остается надеяться, что свет в темном тоннеле хоть немного, но забрезжил.
Алексей Малашенко,
Член научного совета Московского Центра Карнеги