Конфедерация ЛПК Северо-Запада ответила финской федерации

Конфедерация ЛПК Северо-Запада ответила финской федерации лесопромышленных предприятий по поводу возмещения убытков российских лесозаготовительных предприятий во время локаута. Ниже приводится текст ответа:

Вы пишете, что эффекты от воздействия локаута на экономику других стран являются несопоставимыми по масштабу с воздействием на экономику Финляндии. Однако, по нашему мнению, полуторамесячные простои российских лесозаготовительных предприятий, отсутствие зарплаты в лесных поселках и банкротство российских компаний – весьма серьезные последствия, и мы не считаем, что россияне должны платить за проблемы между финскими профсоюзами и промышленниками.
Что касается воздействия локаута на экономику Финляндии, то это достаточно спорный вопрос. Кто как не представители финских компаний заявляют, что в результате локаута цены на их продукцию растут, а от излишков товаров они избавились. Мы бы отметили еще и то, что снизились закупочные цены на русский лес, а следовательно упала себестоимость финской лесной продукции. В убытке ЛПК Финляндии или в прибыли, пока не ясно, и как у нас говорят, – "цыплят по осени считают".
Далее Вы замечаете, что финские покупатели сделали все от них зависящее, чтобы, несмотря на трудности, вывезти лес из России в соответствии с их обязательствами, и что ни снижения цен, ни снижения поставок не было. Однако, находящиеся у нас письма Stora Enso и UPM-Kymmene российским лесозаготовителям, в которых финские предприятия требуют снизить цену на лес и снижают объемы или вообще отказываются от закупок продукции на неопределенный срок, говорят об обратном. К тому же, и менеджеры финских компаний заявляли о резком снижении объема поставок.
На деле выходит, что финские компании действительно сделали все, что от них зависит, но для того, чтобы за счет российских поставщиков сократить свои издержки.
В связи с вышеизложенным отметим: большинство договоров о поставках круглого леса в Финляндию заключено на территории Российской Федерации, и их нарушения могут быть рассмотрены российскими судами на территории России, а по российскому законодательству локаут не является форс-мажором.
Вы правильно отметили тот факт, что конфедерации и ассоциации не могут требовать возмещения убытков через суд. Это сделают российские лесозаготовительные компании.
Вы акцентируете внимание на том факторе, что за последние годы импорт круглого леса в Финляндию значительно вырос. Это действительно так, но мы не считаем это положительным моментом. Во времена СССР экспорт круглого леса был значительно ниже, а вырубалось в 3 раза больше. Это происходило оттого, что в СССР была развита глубокая переработка, и доходы от нее оставались у нас в стране.
Мы хотели бы также отметить, что в связи с локаутом финские профсоюзы усилились, и выросли риски производства лесной продукции на территории Финляндии. Для нас это, прежде всего, значит, что выросли риски для поставщиков леса из России в Финляндию, ведь никто не гарантирует, что финские компании снова не закроют свои фабрики для борьбы с профсоюзами.
Российские лесозаготовительные предприятия не собираются ни сейчас, ни в будущем нести на себе издержки, возникающие в связи с проблемами в лесопромышленном комплексе Финляндии. Поэтому мы хотели бы совместно с Финской Федерацией оценить реальные потери в ходе локаута и выработать схему защиты от рисков при возможном повторении подобной ситуации в дальнейшем.
Мы хотели бы получить от Федерации Лесной Промышленности Финляндии конкретные ответы, а не списывание снижения поставок в Финляндию на лесоповал в Швеции. Мы все знаем, что развитие глубокой переработки древесины крайне важно для лесопромышленного комплекса России. И надеемся, что в этом деле будем иметь в лице финских компаний надежных партнеров.