Нефтяная валюта
Чем ниже курс рубля, тем больше людей этим обеспокоены. Вчера свободно падающим рублем заинтересовалась Генпрокуратура - ведомство, успешно конкурирующее с СК РФ и МВД по силе воздействия на российский инвестиционный климат. Прокуроры трудятся над запросом известного нетрадиционными экономическими взглядами депутата Евгения Федорова, который считает переход к плавающему курсу противоречащим Конституции: по ней основная функция Центробанка - «защита и обеспечение устойчивости рубля».
Конечно, эту статью надо было переписать еще в 1998-м, а то и после дубининского «черного вторника» в 1994-м, когда рубль упал с 2833 до 3926 за $1. Cтабильность курса рубля относится к фундаментальным правам человека ничуть не более, чем, допустим, гарантии поддержания инвестиций в основной капитал на уровне 22% годового ВВП. Если бы эта статья Конституции когда-нибудь реально действовала, если бы рублю не позволялось время от времени свободно падать и расти, то у нас не было бы ни экономического роста рубежа 1990-х - начала 2000-х гг., ни инвестиционного бума середины 2000-х гг. Множество российских компаний и банков давно стали бы банкротами под воздействием конкуренции с импортом и перешли бы в руки иностранных акционеров. А у ЦБ не было бы валютных резервов. Едва ли именно этого хотят депутат и прокуроры. Да и курс рубля перестал бы быть единым. Их было бы как минимум два: один стабильный, а второй - тот, по которому можно купить валюту.
Рубль - нефтяная валюта. Пока за последние дни нефть (смесь Brent) падала с $77,8 до $67,5 за баррель, рубль падал с 45 чуть ли не до 54 за $1. Вчера нефть пошла вверх (к 20.14 по Москве Brent стоила почти $72 за баррель), и рублю полегчало: он дорос до 51,7 за $1. Чем выше волатильность на нефтяном рынке, тем волатильнее и рублевый. Ничего удивительного в этом нет.
Вот если бы цена нефти не менялась или росла, а рубль падал бы под воздействием панических настроений инвесторов, ЦБ имело бы смысл подумать о вмешательстве. Но только подумать. Именно плавающий экономический курс в августе 2014 г. спас Россию от финансовой катастрофы, резонно говорит профессор НИУ ВШЭ Константин Сонин: тройной шок (снижение цены нефти, санкции и репутационный ущерб от политики) мог бы не оставить ничего от резервов, если бы ЦБ пытался удерживать курс рубля. Плавающий курс в такой ситуации играет роль амортизаторов и рессор, без которых по ухабистой дороге ехать не в радость.
Потери России из-за санкций и снижения цены нефти (около $100 млрд, по оценке министра Антона Силуанова) дают вычеты для потребления порядка 25 000 руб. на каждого гражданина страны. Примерно такие же (в расчете на душу населения) потери и в инвестициях. Это цена неправильной внешней политики, и она может увеличиться, если упорствовать в заблуждениях.
Борис Грозовский, Николай Эппле
Конечно, эту статью надо было переписать еще в 1998-м, а то и после дубининского «черного вторника» в 1994-м, когда рубль упал с 2833 до 3926 за $1. Cтабильность курса рубля относится к фундаментальным правам человека ничуть не более, чем, допустим, гарантии поддержания инвестиций в основной капитал на уровне 22% годового ВВП. Если бы эта статья Конституции когда-нибудь реально действовала, если бы рублю не позволялось время от времени свободно падать и расти, то у нас не было бы ни экономического роста рубежа 1990-х - начала 2000-х гг., ни инвестиционного бума середины 2000-х гг. Множество российских компаний и банков давно стали бы банкротами под воздействием конкуренции с импортом и перешли бы в руки иностранных акционеров. А у ЦБ не было бы валютных резервов. Едва ли именно этого хотят депутат и прокуроры. Да и курс рубля перестал бы быть единым. Их было бы как минимум два: один стабильный, а второй - тот, по которому можно купить валюту.
Рубль - нефтяная валюта. Пока за последние дни нефть (смесь Brent) падала с $77,8 до $67,5 за баррель, рубль падал с 45 чуть ли не до 54 за $1. Вчера нефть пошла вверх (к 20.14 по Москве Brent стоила почти $72 за баррель), и рублю полегчало: он дорос до 51,7 за $1. Чем выше волатильность на нефтяном рынке, тем волатильнее и рублевый. Ничего удивительного в этом нет.
Вот если бы цена нефти не менялась или росла, а рубль падал бы под воздействием панических настроений инвесторов, ЦБ имело бы смысл подумать о вмешательстве. Но только подумать. Именно плавающий экономический курс в августе 2014 г. спас Россию от финансовой катастрофы, резонно говорит профессор НИУ ВШЭ Константин Сонин: тройной шок (снижение цены нефти, санкции и репутационный ущерб от политики) мог бы не оставить ничего от резервов, если бы ЦБ пытался удерживать курс рубля. Плавающий курс в такой ситуации играет роль амортизаторов и рессор, без которых по ухабистой дороге ехать не в радость.
Потери России из-за санкций и снижения цены нефти (около $100 млрд, по оценке министра Антона Силуанова) дают вычеты для потребления порядка 25 000 руб. на каждого гражданина страны. Примерно такие же (в расчете на душу населения) потери и в инвестициях. Это цена неправильной внешней политики, и она может увеличиться, если упорствовать в заблуждениях.
Борис Грозовский, Николай Эппле