Депутат И.Грачев: Три причины, по которым газопровод «Сила Сибири» выгоден России
Недавно дан старт строительству газопровода «Сила Сибири». Трубопровод, по которому российский газ будет поставляться в Китай, станет также газотранспортной системой для центров добычи голубого топлива в Иркутской области и Якутии.
- Моя исходная оценка, что этот проект России выгоден, - говорит председатель Комитета Госдумы по энергетике Иван Грачев. – Тому есть три основные причины.
Первое. У нас шло убывание населения в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Это факт. И тенденция никак не переламывалась. Потому проект, по классу и мощи сопоставимый с тем, что было у нас на Ямале – на мой взгляд, в кратчайшие сроки обеспечит тут перелом. Посмотрите на сегодняшний Ханты-Мансийск – сегодня один из самых динамичных в стране городов, в том числе по рождаемости. Один из самых демографически благополучных городов. Я уверен, что в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке есть все шансы на такое же развитие событий.
- Прежде чем вы назовете вторую причину, я бы хотел вам представить условного оппонента. Это Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики. Выступая на «Дожде» он назвал в целом проект с КНР не слишком продуманным и даже торопливым. Аргументы - цены на газ и большие расстояния.
- Второе, о чем хотел я сказать, это как раз цены и расстояния. Сначала о ценах. Цены сопоставимы с европейскими. Разные косвенные данные позволяют оценивать их в 350, примерно, долларов за тысячу кубометров. Что касается расстояний - несмотря на то, что говорится о 4 тысячах километров, само по себе расстояние от Чаянды до китайской ветки – чуть больше 2 тысяч. А это существенно, это принципиально ближе, чем от Ямала до Берлина.
И если кто-то, в том числе коллега Милов, сомневается, то он просто должен прикинуть, сколько летит самолет от Ямала до Берлина.
- И получит примерно 6 часов…
- Да. А от Иркутска до Хабаровска, до ответвления этой ветки – где-то около 2 часов. Есть разница? Есть. Огромная разница в расстоянии до точки
продажи. И в этом смысле 350 для Китая и 380 - для Германии, допустим, – цифры абсолютно сопоставимые.
- А третья причина?
- Третье. В Европе не прекращает доминировать тенденция на дальнейшую либерализацию рынков газа. Доминирует базовая идея, что все долгосрочные контракты – это архаизм и от них надо избавляться. Доминирует идея, что надо руководствоваться рыночными сигналами, сигналами со спота. Причем, все в большей степени - вплоть до полного аннулирования долгосрочных контрактов.
Эта идея – она абсолютно утопическая. С точки зрения изменчивости цены, колебаний, а следовательно и рисков для инвестиций - она такова, что доведет Европу до краха, если ее они реализуют в полном объеме. Но она заодно и нас прихлопнет, потому что и наши инвестиции все подвиснут, имея в виду северные месторождения. Вот «Штокман» же подвис в свое время – все остальное тоже может запросто подвиснуть.
А Китай – он достаточно четко говорит о 30-летнем контракте. По стабилизированным объемам, в 38 млрд кубометров, с дальнейшим расширением. По стабилизированным ценам. На мой взгляд, это важнейший фактор, который многое перевешивает.
- А у вас есть уверенность, что проект будет реализован?
- Я видел эту трассу от Талакана, где наши трубы нефтяные. Видел, в каком она состоянии, видел команды, которые там работают. Видел дороги. У меня стопроцентная уверенность, что программу реализуют в установленные сроки.
- А откуда такая сумма огромная – в 55 млрд долларов затрат на то, чтобы построить новые трубы?
- Предполагается также строительство двух крупнейших газохимических комплексов. Один в районе Владивостока, ближе к океану. А один непосредственно на месторождении. Я думаю, это очень важно. Потому что одно дело гнать газ просто по трубам в Китай и другое – все химически нужное от него отобрать, и гнать уже сухой газ. Но тут требуется дальнейшее обсуждение. Потому что там же, в Иркутской области, работают у нас два хороших комбината, где еще в советское время было многое сделано для того, чтобы дальше им расширяться. Соответственно, когда мы говорим о 4 тысячах километров газопроводных труб, то возможно часть
этих труб будет использована и для задействования старых комбинатов. Мне представляется, что этот вопрос следует специально обсуждать, причем глубоко и предметно. Надо строить, конечно, и новые комплексы, но и старые не бросать, а модернизировать. И это надо обсуждать, потому что неправильно было бы вот так сразу отказаться от того, что уже есть, что уже функционирует.
- Кстати говоря, Милов назвал факт: Россия на 8 месте в мире по производству сжиженного газа. И высказал здравую, на мой взгляд, мысль, что следует увеличить число таких комплексов и продавать Японии газ на 200-300 долларов дороже.
- Ну, я сам давно говорю о строительстве комплексов по переработке и сжижению, И о поставках газа в Японию и остальные страны АТР. Однако, когда Милов указывает на какую-то «дельту» между ценой для Китая и для Японии – тут он немного путает понятия. Если он профессионал, то должен знать, что речь идет о трубном, т.е. обычном газе для Китая и о сжиженном газе для Японии. То есть о разных вещах. Сам процесс сжижения – он тоже стоит денег, примерно 200 долларов – чуть меньше, чуть больше…
Хотя на мой взгляд, сама по себе мысль о том, что и на Востоке надо стремиться к диверсификации, когда речь идет о потребителях – это верно. И все это понимают, и наш комитет давно уже конкретно в этом направлении работает. Кстати, мы не скрываем это в том числе и от наших китайских партнеров. Потому что и на Востоке быть заложником одного какого-то потребителя – это глубоко неправильно, сам об этом говорю много лет. Следовательно, если Японии нужно от нас порядка 70 миллиардов кубометров газа – значит, надо договариваться. И не только о сжиженном газе. Вспомните, как 33 японских парламентария (с многими из которых я общался) обратились к своему премьер-министру с предложением договориться с Россией о трубопроводе с Сахалина. Думаю, очень правильная идея.
- Моя исходная оценка, что этот проект России выгоден, - говорит председатель Комитета Госдумы по энергетике Иван Грачев. – Тому есть три основные причины.
Первое. У нас шло убывание населения в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Это факт. И тенденция никак не переламывалась. Потому проект, по классу и мощи сопоставимый с тем, что было у нас на Ямале – на мой взгляд, в кратчайшие сроки обеспечит тут перелом. Посмотрите на сегодняшний Ханты-Мансийск – сегодня один из самых динамичных в стране городов, в том числе по рождаемости. Один из самых демографически благополучных городов. Я уверен, что в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке есть все шансы на такое же развитие событий.
- Прежде чем вы назовете вторую причину, я бы хотел вам представить условного оппонента. Это Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики. Выступая на «Дожде» он назвал в целом проект с КНР не слишком продуманным и даже торопливым. Аргументы - цены на газ и большие расстояния.
- Второе, о чем хотел я сказать, это как раз цены и расстояния. Сначала о ценах. Цены сопоставимы с европейскими. Разные косвенные данные позволяют оценивать их в 350, примерно, долларов за тысячу кубометров. Что касается расстояний - несмотря на то, что говорится о 4 тысячах километров, само по себе расстояние от Чаянды до китайской ветки – чуть больше 2 тысяч. А это существенно, это принципиально ближе, чем от Ямала до Берлина.
И если кто-то, в том числе коллега Милов, сомневается, то он просто должен прикинуть, сколько летит самолет от Ямала до Берлина.
- И получит примерно 6 часов…
- Да. А от Иркутска до Хабаровска, до ответвления этой ветки – где-то около 2 часов. Есть разница? Есть. Огромная разница в расстоянии до точки
продажи. И в этом смысле 350 для Китая и 380 - для Германии, допустим, – цифры абсолютно сопоставимые.
- А третья причина?
- Третье. В Европе не прекращает доминировать тенденция на дальнейшую либерализацию рынков газа. Доминирует базовая идея, что все долгосрочные контракты – это архаизм и от них надо избавляться. Доминирует идея, что надо руководствоваться рыночными сигналами, сигналами со спота. Причем, все в большей степени - вплоть до полного аннулирования долгосрочных контрактов.
Эта идея – она абсолютно утопическая. С точки зрения изменчивости цены, колебаний, а следовательно и рисков для инвестиций - она такова, что доведет Европу до краха, если ее они реализуют в полном объеме. Но она заодно и нас прихлопнет, потому что и наши инвестиции все подвиснут, имея в виду северные месторождения. Вот «Штокман» же подвис в свое время – все остальное тоже может запросто подвиснуть.
А Китай – он достаточно четко говорит о 30-летнем контракте. По стабилизированным объемам, в 38 млрд кубометров, с дальнейшим расширением. По стабилизированным ценам. На мой взгляд, это важнейший фактор, который многое перевешивает.
- А у вас есть уверенность, что проект будет реализован?
- Я видел эту трассу от Талакана, где наши трубы нефтяные. Видел, в каком она состоянии, видел команды, которые там работают. Видел дороги. У меня стопроцентная уверенность, что программу реализуют в установленные сроки.
- А откуда такая сумма огромная – в 55 млрд долларов затрат на то, чтобы построить новые трубы?
- Предполагается также строительство двух крупнейших газохимических комплексов. Один в районе Владивостока, ближе к океану. А один непосредственно на месторождении. Я думаю, это очень важно. Потому что одно дело гнать газ просто по трубам в Китай и другое – все химически нужное от него отобрать, и гнать уже сухой газ. Но тут требуется дальнейшее обсуждение. Потому что там же, в Иркутской области, работают у нас два хороших комбината, где еще в советское время было многое сделано для того, чтобы дальше им расширяться. Соответственно, когда мы говорим о 4 тысячах километров газопроводных труб, то возможно часть
этих труб будет использована и для задействования старых комбинатов. Мне представляется, что этот вопрос следует специально обсуждать, причем глубоко и предметно. Надо строить, конечно, и новые комплексы, но и старые не бросать, а модернизировать. И это надо обсуждать, потому что неправильно было бы вот так сразу отказаться от того, что уже есть, что уже функционирует.
- Кстати говоря, Милов назвал факт: Россия на 8 месте в мире по производству сжиженного газа. И высказал здравую, на мой взгляд, мысль, что следует увеличить число таких комплексов и продавать Японии газ на 200-300 долларов дороже.
- Ну, я сам давно говорю о строительстве комплексов по переработке и сжижению, И о поставках газа в Японию и остальные страны АТР. Однако, когда Милов указывает на какую-то «дельту» между ценой для Китая и для Японии – тут он немного путает понятия. Если он профессионал, то должен знать, что речь идет о трубном, т.е. обычном газе для Китая и о сжиженном газе для Японии. То есть о разных вещах. Сам процесс сжижения – он тоже стоит денег, примерно 200 долларов – чуть меньше, чуть больше…
Хотя на мой взгляд, сама по себе мысль о том, что и на Востоке надо стремиться к диверсификации, когда речь идет о потребителях – это верно. И все это понимают, и наш комитет давно уже конкретно в этом направлении работает. Кстати, мы не скрываем это в том числе и от наших китайских партнеров. Потому что и на Востоке быть заложником одного какого-то потребителя – это глубоко неправильно, сам об этом говорю много лет. Следовательно, если Японии нужно от нас порядка 70 миллиардов кубометров газа – значит, надо договариваться. И не только о сжиженном газе. Вспомните, как 33 японских парламентария (с многими из которых я общался) обратились к своему премьер-министру с предложением договориться с Россией о трубопроводе с Сахалина. Думаю, очень правильная идея.