Взятки по европейски

Одним из недавних случаев корпоративного подкупа является случай LafargeHolcim, гигантского швейцарско-французского производителя цемента, который был обвинен в 2016 году в передаче денег вооруженным группам, контролирующим дороги и контрольно-пропускные пункты вокруг завода в Сирии. Фирма все еще не может быть уверена в том, кто прикарманил их выплаты через посредников, которые были предназначены для поддержания ее объекта. Деньги вполне могли стать финансированием террористов исламского государства.

Расследование случая LafargeHolcim является одним из признаков наметившихся изменений. Эпоха, когда европейские фирмы могли говорить о длинных «этических кодексах» у себя дома и нарушать их за границей, закончилась. Давно прошли те времена, когда немецкое законодательство считало взятки, выплаченные промышленными гигантами страны налоговым службам. Череда скандалов в Европе говорит о том, что прокуроры, а также политики, становятся все менее терпимыми к корпоративной коррупции.

Еще одна крупная швейцарская фармацевтическая фирма Novartis попала под давление. С 2016 года расследуется возможный подкуп политиков с целью усиления позиций фирмы на рынке Греции (фирма провела внутреннее расследование). В этом месяце предприятие признало, что после избрания господина Трампа в 2016 году они заплатили 1,2 миллиона долларов фирме, принадлежащей личному адвокату Президента Дональда Трампа. Целью, по словам бывшего босса Novartis Джо Хименеса, было осведомление относительно планов г-на Трампа в сфере здравоохранения. Фирма говорит, что выплаты были законными, хотя признает, что нужно было лучше продумать данный шаг. Но следователи все еще могут спросить, покупает ли Novartis и другие фирмы политический доступ.

Аналогичный вопрос был задан Винсенту Боллоре, одному из самых успешных французских магнатов, чьи растущие интересы варьируются от африканской логистики до французских СМИ. В прошлом месяце он подвергся унижению во время двухдневного допроса в Париже. Близкий коллега жалуется, что судебные следователи жестоко обращались с ним (Боллоре, как сообщается, провел в камере ночь). Они спрашивали, имели ли десять лет назад место взятки политикам в Того и в Гвинее, чтобы выиграть контракты на управление двумя портами. Мистер Боллоре и его фирма отрицают любые правонарушения.

Неясно насколько далеко зайдет этот судебный процесс - следователи не стали предъявлять формальные обвинения. Но это был самый громкий допрос олигарха, который близок к политической элите Франции. Германия заняла более жесткую позицию после дела Siemens, которые в 2008 году должны были договориться с американскими и европейскими властями о юридическом урегулировании дела о взяточничестве за 1,6 млрд долларов, но Франция по-прежнему закрывает глаза на поведение своих фирм за рубежом. Ситуация меняется. «Французы, несомненно, подняли ставки», - говорит адвокат защиты, который помогает компаниям, обвиняемым в коррупционных преступлениях.

Новые законы ограничивают европейским компаниям возможности для правонарушений. Америка приняла Закон о коррупции за рубежом (FCPA) еще в 1977 году. На протяжении многих лет он порабощал многие европейские фирмы, деятельность которых он регулирует, если они работали в Америке или продавали там свои ценные бумаги. Некоторые из самых больших штрафов FCPA были наложены на европейские компании. По сравнению с Америкой, европейские правительства в последние годы расследовали относительно мало случаев (см. диаграмму).

Иностранные злоключения

Сейчас местное законодательство меняется. Французский закон Sapin II, принятый в июне прошлого года, дает судам юрисдикцию судить фирмы за взятки в третьих странах, даже если ни одно другое государство не жаловалось. Как и британский закон «О взяточничестве» 2010 года, он был сформирован антикоррупционной Конвенцией ОЭСР и согласован в 1997 году.

 Законы европейского уровня о борьбе с отмыванием денег и новые правила, такие как MiFID 2, директива ЕС для финансовых фирм, которая вступила в силу в этом году, также формируют новые привычки, заставляя фирмы публиковать информацию о том, кому они платят за какие услуги. Организаторы необычных событий, таких как Chelsea Flower Show в Лондоне, уже обвиняют MiFID в том, что компании могут пригласить меньше гостей. Европейские правила скоро, вероятно, объявят вне закона анонимно принадлежащие фирмы, используемые в качестве подставных компаний для трудно отслеживаемых переводов средств. Великобритания, которая уже запрещает такие анонимные фирмы, намерена продлить действие закона в этом месяце, чтобы он применялся к нескольким заграничным территориям.

Не менее важным, чем новые законы, по словам антикоррупционных активистов, является готовность следователей, прокуроров и других к их исполнению. Здесь учитываются действия политиков. После финансового кризиса избиратели с меньшей вероятностью рассматривают взяточничество, как приемлемую стоимость ведения бизнеса за рубежом. Одним из первых действий Эммануэля Макрона, ставшего президентом Франции год назад, стало принятие еще одного антикоррупционного закона, направленного на политиков и чиновников.

 Неправительственные группы становятся более напористыми. Дело LafargeHolcim появилось, например, после расследования, проведенного группой юридических активистов Sherpa и французской газетой Le Monde. В Италии Лондонская активистская группа Global Witness сделала многое для получения доказательств, которые в настоящее время используются против двух нефтегазовых титанов Eni и Shell. Они подвергаются судебному преследованию за предполагаемые взятки в Нигерии в 2011 году (обе фирмы отрицают правонарушения). На первоначальном слушании в стесненном суде в Милане 14 мая присутствовало так много людей, что судья сказал: «В следующий раз нам придется использовать большее помещение».

Среди 15 обвиняемых - нынешний босс Eni и некоторые бывшие начальники из Shell. Оказание давления непосредственно на отдельных руководителей не случайно. Высшее руководство часто знает, когда принимаются решения о взятках. Исследование 427 случаев корпоративной коррупции, опубликованное ОЭСР в 2014 году, показало, что генеральный директор или другие высокопоставленные сотрудники знали о намерении заплатить взятки в 53% случаев. То, что проблема сейчас в центре внимания меняет все. «Что важно, так это личные стимулы», - утверждает Роберт Баррингтон, глава Британской антикоррупционной группы Transparency International. Личный стыд или перспектива тюрьмы, являются, по его словам, мощным сдерживающим фактором.

 На первый взгляд, давление на европейские фирмы должно еще больше возрасти. Американские власти, несомненно, продолжат налагать большие штрафы. Скандинавская телекоммуникационная фирма Telia была оштрафована почти на $ 1 млрд. в сентябре прошлого года после расследования американскими и голландскими прокурорами взяточничества в Узбекистане.

Поразительны усилия некоторых развивающихся стран по привлечению к ответственности западных фирм. Пресс-секретарь французской оборонной фирмы Thales заявляет, что она будет «продолжать сотрудничать с местными властями» в Южной Африке по поводу недавно возобновленного расследования взяток, якобы выплаченных дочерней компанией по сделке с оружием с участием бывшего президента Джейкоба Зумы. Новое правительство Малайзии только что начало новые расследования в 1MDB, государственном агентстве, у которого таинственным образом исчезло $ 4,5 млрд.

 Власти в некоторых регионах усиливают стимулы для фирм, передавая им часть работы полиции. В 2016 году европейский аэрокосмический гигант Airbus сообщил Британскому специальному подразделению (SFO) и французским властям о взятках, данных консультантами; в конечном итоге компания может заплатить до $3 млрд. штрафов, но в противном случае они могли бы столкнуться с более высоким штрафом или даже преследованием.

С 2014 года SFO активно используют «соглашения об отсрочке судебного преследования» (DPA), после их широкого использования в Америке. Это позволяет фирмам вести переговоры о приостановлении судебного преследования, если они платят штраф и сотрудничают со следствием. Британский производитель Rolls-Royce, например, в 2017 году заплатил около $666 млн. для урегулирования обвинений во взяточничестве. Критики говорят, что такие соглашения слишком легко отпускают фирмы, но они оказывают влияние на их поведение.

 Не то, чтобы антикоррупционные активисты расслаблялись. «Позитивная тенденция по всей Европе» в последние несколько лет все еще может быть поменяться. Националистическая политика - это риск. Г-н Трамп, например, говорит о помощи национальным корпоративным гигантам за рубежом и назвал FCPA «ужасным законом». В ноябре он вывел Америку из инициативы прозрачности добывающих отраслей, 15-летнего глобального стандарта против коррупции в управлении доходами от добычи нефти, газа и полезных ископаемых, который является общим для всех (см. диаграмму).

Британия  дает еще один повод для беспокойства. Некоторые опасаются, что, несмотря на репрессии против российских олигархов, страна может отступить от борьбы с коррупцией, чтобы показать, что экономика может процветать после Brexit. Правительство выступило против недавней поправки, касающейся подставных фирм. Тереза Мэй, премьер-министр, и ее правящая консервативная партия в 2017 году обещали в манифесте преобразовать SFO в Национальное Агентство по борьбе с преступностью, что, по словам активистов и юристов, будет большим шагом назад. Тем не менее, этот курс был поддержан.

 Западные фирмы в горнодобывающей и нефтегазовой промышленности тем временем недовольны, что конкуренты из Китая, России или других стран имеют «преимущества» торговать по контрактам, скажем, в некоторых частях Африки, поскольку они сталкиваются с небольшими ограничениями. Французский бизнес-орган MEDEF сообщает, что конкуренты не подчиняются тем же правилам, что и европейцы. Если такие жалобы станут массовыми, удержать нынешние стандарты по борьбе со взяточничеством будет весьма сложно. «Я боюсь, что сейчас мы находимся на пике борьбы со взяточничеством», - говорит г-н Баррингтон, обеспокоенный более слабым политическим руководством по этому вопросу. Даже если сотрудники европейских фирм никогда больше не будут платить вооруженным группировкам, всегда есть возможность для того, чтобы стандарты снова упали.