Липецкий Roshen: «реальная головная боль для всех»

На липецкую кондитерскую фабрику заведено новое уголовное дело, и чтобы удержать предприятие на плаву, руководство сокращает штат, снижает расходы и уменьшает производительность.

Впервые полиция пришла на фабрику 18 марта прошлого года, ровно через день после введения США и Евросоюзом санкций из-за аннексии Россией Крыма. По официальной версии арест был связан с разбирательствами по поводу торговой марки, начавшиеся еще в 2010 году, и правительство отрицало свою причастность к этому делу.

После крымских событий на юго-востоке Украины вспыхнул вооруженный конфликт, но на фоне подписания первого мирного соглашения, когда Порошенко пожал руку президенту России Владимиру Путину, давление на фабрику ослабло. Тогда руководству предприятия удалось урегулировать все спорные ситуации. Теперь фабрика вновь становится мишенью, по мере того, как очередная попытка перемирия в Украине терпит крах, а в России не ослабевает накал антиукраинских настроений.

«Думаю, мы знали, что так и случится, что будет другое уголовное дело… По-поводу налоговых махинаций, - налоговики уже более года все проверяют и проверяют нас», - рассказал заместитель генерального директора липецкой фабрики Олег Казаков.

В прошлом месяце Следственный комитет России возбудил уголовное дело, предъявив предприятию обвинения в искусственном завышении стоимости работ по строительству новых объектов с целью увеличения в дальнейшем суммы незаконно возмещенного НДС. По оценкам СКРФ, фабрика в течение 2012-2013 г.г. незаконно перечислила себе, таким образом, из государственного бюджета 180 миллионов рублей ($3.6 миллиона).

24 апреля Басманный районный суд Москвы на основании ходатайства Следственного комитета России (СКР) наложил арест на имущество липецкой фабрики стоимостью 2 миллиарда рублей, что, по словам представительницы Roshen, «лишает компанию права распоряжаться этим имуществом».

"Жулики"

Директор фабрики Таисия Воронина, как и ее зам Олег Казаков, родилась и выросла в России. Более 45 лет она проработала на предприятии и теперь с трудом сдерживает гнев по поводу, как она считает, необоснованных выпадов в его адрес.

В трудные времена после крушения Советского Союза в 1991 году, ей удалось удержать предприятие на плаву, а в 2001 году она смогла, в конечном счете, найти инвестора. В то время не имело значения, что инвестор был с Украины. Теперь же, когда он президент Украины, все кардинально изменилось.

«Сейчас нас упрекают в том, что мы жулики, разворовывающие государственный бюджет… На каком основании?... Если закон восторжествует, то мы победим», - делится с нами Воронина, внимательно изучая документы и руководства к очередному заседанию совета директоров. С тех пор, как компания находится «под неуклонным пристальным наблюдением», необходимо, чтобы все формальные мероприятия проходили в строгом соответствии с буквой закона.

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков отрицает политическое вмешательство, заверяя, что Россия стремится сохранить надежный деловой климат, а «заявления о том, что против определенных компаний предпринимаются выборочные меры, несправедливы».

Но Воронина спрашивает, как за период больше года, в течение которого проходила сначала одна, а за ней и вторая, повторная проверка, налоговикам только сейчас удалось выявить налоговые махинации, тем самым заблокировав продажу фабрики другому инвестору.

«Вокруг все трубят: Почему Порошенко не продает, как обещал, свой бизнес?... Что ж, теперь его невозможно продать из-за ареста нашего имущества», - поделилась она.

Петр Порошенко, чья кондитерская империя распростерлась от Украины до России и от Литвы до Венгрии, обещал продать свой бизнес, как только сменил на посту президента изгнанного в феврале пророссийского лидера. Но всякий раз политическая подоплека загоняла в угол все договоренности Roshen (название позаимствовано из центральных букв фамилии) с потенциальным покупателем, будь то кондитерская компания Nestle или учредитель Cadbury компания Mondelez. Не способствуют иностранным инвестициям также ни неуверенная позиция по юго-восточному конфликту, ни антироссийские санкции.

Компания Roshen приступила к переговорам с потенциальным покупателем своего российского бизнеса в провинциальном городке с полумиллионным населением в конце прошлого года.

«Мы находились на стадии переговорного процесса с покупателями, когда Басманный суд арестовал часть нашего имущества до 13 декабря 2015 года, тем самым лишив нас возможности продавать свои активы», - сказала представительница Roshen.

По словам Казакова, в настоящее время фабрика – это «реальная головная боль для каждого».

"Мое детище"

Очередное расследование причиняет ему еще больше беспокойства и в том плане, что он лично руководил строительством производственно-складского комплекса, способного за год производить 250,000 тонн конфетной и шоколадной продукции.

«Я знаю наверняка, что сегодня я все еще свидетель по делу, но уже завтра меня могут переквалифицировать в обвиняемые и арестовать. Это очень легко», - сказал Казаков.

При этом, знакомя, с единственным завершенным крылом грандиозного проекта, он шепотом хвастается: «Это мое детище».

Снаружи железнодорожный путь не используется, а из двадцати имеющихся погрузочных площадок работает лишь одна. Внутри редкий погрузчик промчится по полированным полам и выгрузит коробки с конфетами в практически пустом складе.

«Стоимость всего этого, по их мнению, мы завысили в строительной документации», - рассказывает Казаков, чье раздражение обвинениями привело его к словесным баталиям с пресс-секретарем Следственного комитета. На высказывания Казакова о том, что «кто-то» таким образом вынуждает Порошенко за дешево продать липецкую фабрику, официальный представитель Следственного комитета России Владимир Маркин жестко отреагировал в своем микроблоге в Twitter: «Кто-то за 30 гривен продал свою страну и по-прежнему в шоколаде». Упоминая 30 гривен, Маркин проводит аналогию с библейским Иудой, продавших Иисуса за 30 серебряников.

В свете таких высказываний со стороны официальных представителей российской власти у руководства липецкого предприятия остается мало шансов на успех в этом судебном процессе. И сейчас, получив за прошлый год убытки, оно с тревогой смотрит в будущее. К августу будет уволено 800 из 2,000 работников, а объем производства уже сократился с прежних 10,000-12,000 тонн до 5,000 тонн месячной готовой продукции.

«Все нас спрашивают, так что же происходит? А я просто говорю, что мы работаем», - продолжает Воронина. «Но предполагаю, что некоторым это не нравится. Как вы все еще можете работать? Ваше имущество арестовано. У вас то-то. А мы отвечаем: «Ну и что? У нас заказы, так что мы продолжаем работать».