«Было ваше – стало наше», или зачем закон, позволяющий аррестовывать иностранное имущество

Ситуация вокруг исков бывших акционеров ЮКОСа к российскому правительству запустило ответный механизм. Он проявился в новой законодательной инициативе, которая уже прошла одобрение правительственной комиссии по законотворческой деятельности. Новый закон, «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности» тихо без шума прошедший все стадии согласования, теперь позволит совершенно легально арестовывать зарубежную собственность в России по искам третьих лиц.

Подобная законодательная инициатива появилась сразу после того, как Гаагский арбитражный суд принял к производству иски акционеров ЮКОСа к правительству России и объявил по ним положительное решение в пользу истцов. Российская Федерация был недовольна вердиктом и поставила под сомнения полномочия этой судебной инстанции в части решения подобного вопроса. С арестами российских зарубежных активов скандал разразился еще больше. Дошло до того, что министр иностранных дел РФ Сергей Лавров публично обещал ответить взаимностью на «недружественные» шаги со стороны Запада. Видимо, новый закон и является этой ответной мерой.

Чуть больше десяти лет назад соответствующий закон уже рассматривался нашими парламентариями. Тогда его мотивация заключалась в следующем: привести законодательство России в части иммунитета зарубежных активов, находящихся на территории страны, в соответствие с новыми требованиями, которые обусловлены развитием рыночных отношений, отсутствием госмонополии на внешнюю торговлю и приватизацией государственной собственности. Но, данный законопроект так и потерялся в парламентских кабинетах. Не исключено, что российские власти тогда не хотели «дразнить» Запад решениями, которые хоть в какой-то мере могут затронуть их интересы.

В чем же суть иммунитета иностранных государств и как его можно ограничить?

Международная юридическая практика использует два концептуальных подхода к этой проблеме. Первый – это «абсолютный» иммунитет. Он берет начала еще с правовых достижений Древнего Рима, которые считали, что среди равных нет того, кто имеет больше власти. В международном праве эта норма трактуется следующим образом: если государство само не дало своего разрешения, то возможность судебного преследования исключена. В позапрошлом столетии и почти весь ХХ век подобная теория бала очень распространена в международной практике, но уже в новом тысячелетии этот подход практически никто не использует. А применяется другой, который более адекватен современным требованиям цивилизованных отношений между государствами. Новая система иммунитета государства более гибкая, она классифицируется на суверенные и частные действия государств. В первом случае иммунитет присутствует (он называется «суверенный»), а во втором – нет.

Российская Федерация давно уже отказалась от абсолютного подхода и применяет вторую, более современную теорию. Этот процесс начался в 2002 году, когда был существенно ограничен судебный иммунитет зарубежных стран. Они уже не могли выступать как «носители власти» на территории Российской Федерации. Подобная норма была закреплена и в арбитражно-процессуальном кодексе РФ. Следующий шаг «деабсолютизации» иммунитета состоялся с подписанием Конвенции ООН в 2006 году. Этот документ закреплял принцип ограниченного(функционального) иммунитета и регулировал основные действия с собственностью государств, находящихся на территории других стран.

Подписав это соглашение, Россия взяла на себя ответственность за невыполнение обязательств со стороны российских юридических и физических лиц. Этот механизм заработал, и мы прекрасно помним нашумевшие истории об иске к Российской Федерации швейцарской фирмы «NОGA», а также гражданина Германии Франца Федельмайера, которым Россия, апеллируя как раз к суверенному суверенитету, никак не хотела платить по международным судебным решениям. В 2006 году в США состоялся суд, который был связан с реализацией «Юганскнефтегаза» - его наша страна успешно выиграла. Но вот в последние годы с судебными исками что-то не заладилось - сначала (в 2013 году) тот же американский суд вынес решение о возврате общине «Хабад» библиотеки Шнеерсона, а в прошлом году арбитражным судом Гааги России был нанесен беспрецедентный по финансовым последствиям удар – этот международный судебный орган предписал Российской Федерации выплатить бывшим акционерам ЮКОСа 50 млрд. долларов США. Причем, все заявления о суверенном иммунитете судом были отвергнуты.

Российские власти поставили под сомнение правомочность этого решения и не торопились выполнять его. Далее в счет обеспечения иска начались аресты российских активов в Бельгии и Франции. Именно тогда, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров объявил о том, что Россия предпримет адекватные меры и будет «… арестовывать собственность иностранных компаний с государственным участием».

Возможные проблемы

Но, как говорят эксперты, на этом проблемы для Российской Федерации в сфере международного права похоже не закончились. Украина, например, уже объявила о том, что планирует начать разбирательства в международных судебных органах по поводу незаконного вторжения России на территорию суверенного государства. Более того, похоже, что Российской Федерации не удастся избежать исков от признанных пострадавшими в результате трагедии с малазийским «Боингом» родственников погибших. А если пройдет формулировка США, что Россия является страной, финансирующей терроризм, то наша страна потеряет полный иммунитет по искам, которые уже поданы или будут поданы в дальнейшем против нее в американских судах. Именно тогда может начаться основная волна «захватов» собственности на территориях других государств.

Исходя из оценки этой ситуации, становится совершенно понятной логика быстрого принятия российским парламентом закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности». Специалисты заявляют, что данная норма, скорее всего, будет использоваться исключительно как адекватная мера.