Большой Брат вернулся

Ангела Меркель, канцлер Германии, торопится осуществить планы немецкого правительства по приобретению 15%-й долив EADS до конца года, скупая акции (через KfW, государственный банк реконструкции), от которых немецкий концерн Daimler и некоторые банки хотят избавиться, чтобы таким образом сравняться с долей в компании французского правительства.

В течение некоторого времени немцы были обеспокоены тем, что уступают французам в плане работ над самолетами Airbus, и, что отказали в некоторых обещанных государством займах на разработку последнего большого Airbus. Теперь, в стремлении укрепить позиции Германии, Ангела Меркель, похоже, берет пример с французской промышленной политики, прибегая к приобретению стратегических долей в приватизированных корпорациях.

Тихая национализация

Помимо этого поразительного изменения курса немецкой политики, новые тенденции наблюдаются и во Франции, где правительство стремится расширить сферу своего влияния так, чтобы она охватила проблемных производителей. На прошлой неделе, как раз когда Германия отказала в займе EADS, французское правительство предоставило финансовому подразделению автоконцерна PSA Peugeot государственные гарантии на сумму около € 7 млрд. ($ 9 млрд.). В обмен на это, правительство получит место в совете директоров и гарантии того, что выплата дивидендов и выкуп собственных акций будут приостановлены на несколько лет.

Французские наблюдатели с нетерпением ждут, кого же министерство финансов посадит на место «независимого» директора. Критики опасаются, что этим человеком может стать представитель APE (Агентство государственного участия), которое подотчетно министерствам финансов и промышленности. Акции Peugeot значительно упали после объявления о полученной от государства финансовой поддержки, так как инвесторы опасаются, что таким образом была открыта дверь к частичной национализации.

APE было создано в 2004 году для наблюдения за беспорядочной смесью оставшихся долей государства в капиталах компаний после волны приватизации 1990-х годов (которая последовала после масштабной национализации в начале 1980-х гг.). В большинстве случаев государство оставляло за собой некоторое количество акций.

В прошлом году правоцентристское правительство президента Николя Саркози дало агентству больше полномочий управлять своими долями: оно стало ядром новой индустриальной политики. Арно Монтебург, новый министр промышленности Франции, представляющий Социалистическую партию, теперь делит полномочия по надзору за APE со своим коллегой из министерства финансов. Ходят слухи, что он инициирует слияние французской компании Thalès с другой аэрокосмической корпорацией, Safran. Safran сама только недавно вышла из кризиса, начавшегося сразу же после того, как компания была создана в 2005 году в результате вынужденного слияния Snecma (успешного производителя реактивных двигателей) и Sagem, производителя оборонной радиоэлектроники.

Государство не дремлет

Количество компаний в портфеле APE достигает 58. Общая сумма долей в топ-12 этих компаний составляет около € 58 млрд. Эти компании включают в себя не только приватизированные коммунально-энергетические фирмы, такие как EDF, France Télécom и GDF SUEZ, но и AirFrance KLM, EADS, Areva (ядерный гигант) и Renault, другого французкого автопроизводителя. GDF SUEZ - интересный случай. Состоявшееся в 2007 году слияние GDF, государственной газовой корпорации, и Suez, частной компании, было воспринято, как приватизация. Но теперь это больше похоже на частичную национализацию Suez.

Предстоящий годовой отчет APE, часть которого просочилась во французскую газету LeFigaro, показывает, что чистая прибыль по государственному портфелю упала в 2011 году с € 7,9 млрд. до €5,8 млрд., 26%-е снижение по сравнению с предыдущим годом. Стоимость портфеля также упала почти на 13%, в то время как французский фондовый рынок вырос почти на 5%. Эти неутешительные показатели вряд ли являются результатом неправильного управления портфелем. Скорее всего, причина кроется в том, что акции крупных энергетических компаний, таких как EDF и GDF Suez продемонстрировали негативную динамику в результате низкого спроса на электроэнергию в Европе.

Что-то не спокойно в Европе

Влияние французского правительства на промышленность не ограничивается его непосредственным участием в капиталах компаний. В прошлом месяце правительство объявило о создании государственного инвестиционного банка (BPI). Его основная роль будет заключаться в финансировании перспективных фирм за счет государственных средств, путем участия в их капитале наряду с частными инвесторами.

Франсуа Олланд, президент Франции, считает, что BPI может положить начало созданию французской версии Mittelstand в Германии. Но BPI также имеет полномочия действовать в общественных интересах, которые могли бы оправдать спасение любой фирмы. Одним из его первых шагов стало решение инвестировать около $ 150 млн. в покупку 6%-й доли в CMA CGM, третьем по величине в мире организаторе контейнерных перевозок, находящемся в основном в собственности турецкой семьи. Пострадав в результате слабого рынка морских перевозок, компания пытается рефинансировать свои долги.

Никто не предполагает, что экономический кризис в Европе ведет к возврату мега-национализации, в результате которой были образованы (ныне несуществующие) гигантские контролируемые государством компании, такие как IRI в Италии или INI в Испаниив период после депрессии 1930-х годов. В действительности, находящиеся в наиболее тяжелом финансовом положении европейские правительства – в Испании, Греции и Португалии–наоборот отчаянно пытаются приватизировать государственные активы, чтобы заткнуть дыры в своих бюджетах. Но когда даже правоцентристские правительства, такие как нынешняя немецкая или предыдущая французская администрации, начинают скупку долей промышленных предприятий, предчувствие чего-то неладного витает в воздухе.

Происходящее в Европе нельзя сравнивать со спасением GeneralMotors, предпринятым Бараком Обамой. Правительство президента Обамы взяло автопроизводителя под свой контроль лишь ненадолго и сделало все очень оперативно, действуя как своего рода финансовый спецназ. Европейские интервенции могут выглядеть менее существенными, однако могут продлиться гораздо дольше.