Борьба с финансовым кризисом: Соединенные Штаты vs. Россия
Экономические системы, как США, так и России глубоко связаны с географией.
Фондовые рынки по всему миру только что пережили удар - получив ряд потерь и нестабильность. Изучим два наиболее пораженных рынка: Соединенные Штаты и Россию, где взгляды на бизнес и управление не могут не быть более различными. В то время как американская федерально-резервная система даже не делает вид, что может руководить целой экономикой, российская система опирается на правительственный контроль, порожденный политической и экономической необходимостью.
Анализ
Экономические системы, как США, так и России глубоко связаны с географией. США гордятся большим количеством соединенных судоходных рек, которые орошают большие участки пахотной земли, и рядом прибрежных регионов с многочисленными, идеальными для торговли и развития городов гаванями. Длинный ряд барьерных островов на Восточном побережье значительно упрощает морское судоходство, тогда как ряд естественных черт Западного побережья (примером служит Центральная долина в Калифорнии) поощряют развитие региона даже без связи с остальной страной.
Все, в чем нуждались США, чтобы стать высокоразвитой страной, - несколько транспортных артерий, железнодорожных и автомобильных, через Скалистые и Аппалачские горы. Транспортировать товары через страну очень легко, особенно для фермеров Среднего Запада, которым только и нужно, что добраться до реки. Богатство порождает богатство, и частное предпринимательство, развиваясь, встречает очень мало препятствий. Короче говоря, экономическое развитие для США - имеет достаточно комфортные условия, что повлияло на развитие экономики и даже финансовой системы. Американцы склонны к системе государственного невмешательства, где правительство держится в стороне от дел просто потому, что нет такой потребности. Американцы спорят в первую очередь не как добыть прибыль, а что делать с ней после того, как она получена.
Российские же реки, напротив, не соединены между собой, не следуют к местам, где было бы логично закладывать города. Большинство впадает в Северный Ледовитый Океан, кроме наибольшей - Волги, которая впадает в изолированное со всех сторон сушей Каспийское море. Пригодная для использования береговая линия России также очень мала, а там, где она есть (Черное, Белое моря), то удалена от наиболее населенных центров. Поскольку в России вегетационный период короткий, производство продуктов питания скорее идет сезонными волнами, чем круглогодично,. Поэтому транспортировка продукции это кошмар, который Россия переживает раз в год и который нельзя решить с помощью речного или морского транспорта. Россияне в вопросе доставки зависят от той транспортной сети, которую правительство удосуживается построить.
Следствие этого - экономическая культура, почти во всем противоположная Соединенным Штатам. В то время как экономическое развитие в Америке это детская игрушка, тотального голода в России можно избежать только суровым и внимательным централизованным планированием. Транспортная инфраструктура - удобный связующий фактор в США, согласно некоторым взглядам, даже роскошь, но для России это вопрос жизни и смерти. Поэтому пока американцы надеются, что правительство будет оставаться вне игры, россияне ожидают от власти активной роли во всем, что касается экономики.
Этот фон значительным образом объясняет, как развивались рыночные события последних нескольких дней.
В Соединенных Штатах двумя наибольшими событиями стали банкротство Lehman Brothers и правительственная интервенция ради спасения American International Group (AIG). Оба учреждения очутились на финансовой мели после поглощения субстандартных ипотечных активов. Благодаря сомнительным ссудным практикам было предоставлено большое количество кредитов под залог людям, которые в действительности не могли себе позволить платить по ним. Но поскольку традиционная мудрость инвестирования заключается (заключалась ли) в том, что ипотека является самой безопасной, самой надежной категорией обеспечения, много инвестиционных компаний навалом выкупили эти субстандартных ипотечных долгов и развили свои собственные механизмы одалживания денег, чтобы предоставлять больше кредитов непосредственно.
В конечном итоге, мыльный пузырь лопнул и сочетание спада в строительстве, и раздувание всех этих субстандартных ипотек (где-то 20%) привело к списанию активов во всей промышленности. И для Lehman Brothers, и для AIG процесс рационализации их учета оказался слишком дорогим и поставил под угрозу их способность осуществлять операции. В случае с Lehman Brothers, правительство попробовало исправить ситуацию, объединив компанию с более здоровой фирмой, чтобы переход был более спокойным; однако, в итоге, оно просто хотело просто остаться в стороне и дать Lehman Brothers возможность погибнуть из-за собственных ошибок.
Ситуация с AIG немного более сложна. Федеральная Резервная Система (ФРС) предоставила AIG $85 миллиардов кредита, чтобы взять под контроль 80% акций этой группы. Многие рассматривали это решение, как скорую помощь и критиковали его, но реальность не могла быть дальше от правды. ФРС поставила простые условия - мы предоставим вам эту ссуду, чтобы вы не беспокоились требованиями акционеров (не будет дивидендов) или ликвидностью ($85 миллиардов будут использованы для поддержки внутренних операций AIG без учета ситуации на общем рынке). Взамен вы продадите эту компанию на протяжении двух лет. ФРС осуществила интервенцию только с тем, чтобы не дать AIG сбросить свои мощные страховые обязательства (группа контролирует часть финансовой защиты мощнейших компаний с Уолл-стрит, Европой и Азией, в сумме, где-то около полтриллиона долларов). Таким образом, ценой за помощь ФРС была полная ликвидация группы и AIG в действительности перестала существовать в день, когда объявлено о "скорой помощи". Действия ФРС лишь поддерживали тело AIG при жизни до тех пор, пока из него будут вынуты все органы.
Рынки до сих пор взволнованы, и неясно понял ли Wall Street тот факт, что AIG не спасли, а усыпили, как коня со сломанной ногой. Дело в том, что такого рода интервенция была осуществлена государством неохотно, с двумя единственными мыслями: вмешаться только тогда, когда стабильность системы под угрозой и не просто ради спасения какого-то частного предприятия; и вывести правительство из бизнеса как можно быстрее.
Теперь сопоставим это с тем, что делается в России.
Проблемы российского рынка не новы. Чуть раньше в этом году российская власть взялась проводить значительно более агрессивную линию в работе с иностранными инвесторами, а в мае зарубежные деньги начали исчезать. Многое что способствовало таким изменениям, но более всего то, что в российском правительстве возникло ощущение, будто верховенство права и имущественные права, итак не находящиеся в России на первом месте, могут быть творчески интерпретированы в зависимости от позиций должностных лиц ради тактических потребностей власти. Наилучшим примером является поощрение грабежа той части нефтяной компании TНK-ВР, которая принадлежит British Petroleum.
В августе Россия оккупировала Грузию, наложив еще один слой политического риска и, тем самым, вынудив инвесторов с более крепкой памятью возвращаться к геополитической враждебности и финансовой изменчивости времени Холодной войны. Отток денег вырос. В конечном счете, кредитный кризис на Западе, который только что привел к банкротству Lehman Brothers и AIG, усилил глобальную борьбу за качественные активы. С точки зрения западных инвесторов, учитывая российское отношение к собственности и войну в Грузии, российские активы уже больше не рассматриваются как безопасная ставка. Добавьте к этому также тот факт, что цены на нефть на протяжении трех последних месяцев упали на треть, и таким образом как экспортер энергоносителей Россия выглядит уже менее привлекательно.
Таким образом, 16 сентября российские рынки просто забуксовали, вынуждая правительство приостанавливать торги в последнюю минуту. Стратегические ночные антикризисные заседания провалились, и торги приостановились на целый день в первый же час 17 сентября. 18 сентября торги не возобновились, а фондовую систему включили снова только 19 сентября и то на два часа. Паника настолько серьезная, что "Сургутнефтегаз", одна из ведущих нефтяных компаний России, теперь страдает от рыночной капитализации, которая лишь немногом превышает ту наличность, что лежит на ее счетах.
Российское правительство осуществило серию антикризисных заседаний, на которых было решено непосредственно рекапитализировать три наибольших государственных банка: Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк, на $44 миллиарда. К тому же, власть вбросила 500 миллиардов рублей ($19,6 миллиардов) на фондовый рынок и еще 60 миллиардов рублей непрямым способом провела через те же государственные банки.
Прямую интервенцию на фондовом рынке воспринимают преимущественно неохотно из-за ее неэффективности. Инвесторы никогда не знают, что получится в итоге из-за правительственных действий, - но, объявляя о них, российская власть дает спекулянтам время предпринять контрходы. Если же все пройдет, как запланировано, Кремль сожжет свыше $200 миллиардов долларов ради мизерного успеха, кроме разве что впечатления, будто все возвращается на привычную колею.
Но правительство не очень сокрушается. В отличие от американцев, его цель не в защите экономической системы, цель Кремля - контроль над системой, как над домашним животным. Что может быть большим отличием от мировоззрения ФРС, которая, даже не делает вид, что может самостоятельно руководить всей системой, - даже не хотела бы этого делать, если бы и могла.
Российская система, однако, опирается на правительственный контроль, что происходит из политической и экономической необходимости. Здесь нет аллергии на идею централизации. Действительно, многие власть предержащие рассматривает централизацию как добро. Но даже наиболее либеральные среди них осознают время от времени, что твердая руководящая рука необходима, тем более в России. Речь идет не о том, вмешиваться или нет, а насколько и надолго ли.
Кремль знает о своей потребности иметь больше денег в обращении, все просто и ясно. Он также знает, что, невзирая на свои $750 миллиардов резервных фондов, ему недостает управленческих навыков или даже наличности, чтобы руководить всей экономикой самому. Он для этого должен иметь больше ресурсов.
В духе временного мероприятия, Кремль составляет короткий список критически важных компаний, которым нельзя позволить упасть. Этим компаниям предоставят определенный доступ к правительственным средствам. Кто не в списке, останется один на один с проблемами. Следствием станет то, что компании с доступом к деньгам поглотят компании без доступа, - общая консолидация определенно выразительно маячит на российском горизонте. Поскольку правительство значительно больше склонно бросать спасительный трос правительственным же компаниям, эта консолидация станет также централизацией экономической власти в руках Кремля.
Следующим шагом правительства будет противодействие нехватке средств. Его цель - не дать деньгам вытекать. Приостановка торгов только начало ее реализации. Дальше в ход идет полный контроль и даже ограничение обмена рубля. После того правительство ринется искать дополнительные ресурсы для увеличения своих резервов. Поскольку первый шаг вынудит к бегству иностранные деньги из России, как от чумы, Кремль будет нуждаться в другом источнике. И кажется, Кремль уже нашел его - это российские олигархи.
Олигархи сначала были бандой, которая грабила российское государство, слепое и беспомощное в первые дни после коллапса Союза. Мошенничество, кражи, вооруженное насилие - все было подходящим для строительства колоссальных, несколько похожих на Франкенштейна, корпоративных империй, которые целые годы руководили российской экономической и даже политической жизнью. Состав олигархии был текуч: новые олигархи заменяли старых, временами даже не без насилия, но они выглядели как постоянная характерная черта российской системы к моменту прихода Владимира Путина. Он установил новые правила и запряг экономические возможности олигархов в "телегу", которая реализует собственные задачи Кремля. А тех, кто ослушался, просто наказали.
И все-таки и до сих пор не все из олигархов являются рядовыми гражданами. Активы многих из уничтоженных в борьбе олигархов было переведено в государственную собственность и передано под эгиду союзников Путина. Так что теперь олигархов могут разделить на четыре четких группы: номинально подчиненные, и все еще независимые; союзники власти; изгнанники или заключенные; мертвые.
Вторая группа даст определенную точку отсчета, поскольку их существование крепко связано с российской склонностью к централизации. Эти "государственные олигархи" не просто контролируют компании для государства, но также являются министрами правительства, которые прямо контролируют компании. Среди них такие августейшие лица, как заместитель премьер-министра Игорь Сечин (он же президент Роснефти), и первый заместитель премьер-министра Виктор Зубков (глава "Газпрома"). Новый президент Дмитрий Медведев раньше занимал все должности Зубкова. Дело в том, что экономическая централизация России уже идет на полный ходом.
Одно из стратегических заседаний 16 - 17 сентября было не просто собрание правительственных экономистов. Путин приказал важнейшим олигархам - всем им - лететь в Москву. Список был таким основательным, что поздно вечером 16 числа прилетел даже Роман Абрамович, олигарх, который не только распродал немало своих российских активов, но и сам живет теперь в Лондоне. Российские олигархи представляют наибольший общий котел капитала, хоть иностранного, хоть нет, в России, и все имеют репутацию финансовых эгоистов. Факт обвала рынка в первый же час после этой встречи показательный: если существовал план сбора денежного балласта из олигархов, то его восприняли без энтузиазма. И олигархам этого не забудут.
Олигархи, особенно "частные" олигархи, имеют деньги. Деньги нужны Кремлю. Централизация у всех на устах. Соединить эти точки интересов линиями - именно это, считает Stratfor, будет главным событием в российской экономике в ближайшие недели. В американской системе ударение делается на сохранении системы, тогда как в Кремле акцент делают на сохранении власти. В США события последней недели, хотя и бесспорно важные, не составляют ни одного фундаментального надлома имеющейся экономической системы. А происходящее в России, выглядит так, словно мы входим в финальную стадию борьбы между олигархами и государством за контроль над экономикой.
Фондовые рынки по всему миру только что пережили удар - получив ряд потерь и нестабильность. Изучим два наиболее пораженных рынка: Соединенные Штаты и Россию, где взгляды на бизнес и управление не могут не быть более различными. В то время как американская федерально-резервная система даже не делает вид, что может руководить целой экономикой, российская система опирается на правительственный контроль, порожденный политической и экономической необходимостью.
Анализ
Экономические системы, как США, так и России глубоко связаны с географией. США гордятся большим количеством соединенных судоходных рек, которые орошают большие участки пахотной земли, и рядом прибрежных регионов с многочисленными, идеальными для торговли и развития городов гаванями. Длинный ряд барьерных островов на Восточном побережье значительно упрощает морское судоходство, тогда как ряд естественных черт Западного побережья (примером служит Центральная долина в Калифорнии) поощряют развитие региона даже без связи с остальной страной.
Все, в чем нуждались США, чтобы стать высокоразвитой страной, - несколько транспортных артерий, железнодорожных и автомобильных, через Скалистые и Аппалачские горы. Транспортировать товары через страну очень легко, особенно для фермеров Среднего Запада, которым только и нужно, что добраться до реки. Богатство порождает богатство, и частное предпринимательство, развиваясь, встречает очень мало препятствий. Короче говоря, экономическое развитие для США - имеет достаточно комфортные условия, что повлияло на развитие экономики и даже финансовой системы. Американцы склонны к системе государственного невмешательства, где правительство держится в стороне от дел просто потому, что нет такой потребности. Американцы спорят в первую очередь не как добыть прибыль, а что делать с ней после того, как она получена.
Российские же реки, напротив, не соединены между собой, не следуют к местам, где было бы логично закладывать города. Большинство впадает в Северный Ледовитый Океан, кроме наибольшей - Волги, которая впадает в изолированное со всех сторон сушей Каспийское море. Пригодная для использования береговая линия России также очень мала, а там, где она есть (Черное, Белое моря), то удалена от наиболее населенных центров. Поскольку в России вегетационный период короткий, производство продуктов питания скорее идет сезонными волнами, чем круглогодично,. Поэтому транспортировка продукции это кошмар, который Россия переживает раз в год и который нельзя решить с помощью речного или морского транспорта. Россияне в вопросе доставки зависят от той транспортной сети, которую правительство удосуживается построить.
Следствие этого - экономическая культура, почти во всем противоположная Соединенным Штатам. В то время как экономическое развитие в Америке это детская игрушка, тотального голода в России можно избежать только суровым и внимательным централизованным планированием. Транспортная инфраструктура - удобный связующий фактор в США, согласно некоторым взглядам, даже роскошь, но для России это вопрос жизни и смерти. Поэтому пока американцы надеются, что правительство будет оставаться вне игры, россияне ожидают от власти активной роли во всем, что касается экономики.
Этот фон значительным образом объясняет, как развивались рыночные события последних нескольких дней.
В Соединенных Штатах двумя наибольшими событиями стали банкротство Lehman Brothers и правительственная интервенция ради спасения American International Group (AIG). Оба учреждения очутились на финансовой мели после поглощения субстандартных ипотечных активов. Благодаря сомнительным ссудным практикам было предоставлено большое количество кредитов под залог людям, которые в действительности не могли себе позволить платить по ним. Но поскольку традиционная мудрость инвестирования заключается (заключалась ли) в том, что ипотека является самой безопасной, самой надежной категорией обеспечения, много инвестиционных компаний навалом выкупили эти субстандартных ипотечных долгов и развили свои собственные механизмы одалживания денег, чтобы предоставлять больше кредитов непосредственно.
В конечном итоге, мыльный пузырь лопнул и сочетание спада в строительстве, и раздувание всех этих субстандартных ипотек (где-то 20%) привело к списанию активов во всей промышленности. И для Lehman Brothers, и для AIG процесс рационализации их учета оказался слишком дорогим и поставил под угрозу их способность осуществлять операции. В случае с Lehman Brothers, правительство попробовало исправить ситуацию, объединив компанию с более здоровой фирмой, чтобы переход был более спокойным; однако, в итоге, оно просто хотело просто остаться в стороне и дать Lehman Brothers возможность погибнуть из-за собственных ошибок.
Ситуация с AIG немного более сложна. Федеральная Резервная Система (ФРС) предоставила AIG $85 миллиардов кредита, чтобы взять под контроль 80% акций этой группы. Многие рассматривали это решение, как скорую помощь и критиковали его, но реальность не могла быть дальше от правды. ФРС поставила простые условия - мы предоставим вам эту ссуду, чтобы вы не беспокоились требованиями акционеров (не будет дивидендов) или ликвидностью ($85 миллиардов будут использованы для поддержки внутренних операций AIG без учета ситуации на общем рынке). Взамен вы продадите эту компанию на протяжении двух лет. ФРС осуществила интервенцию только с тем, чтобы не дать AIG сбросить свои мощные страховые обязательства (группа контролирует часть финансовой защиты мощнейших компаний с Уолл-стрит, Европой и Азией, в сумме, где-то около полтриллиона долларов). Таким образом, ценой за помощь ФРС была полная ликвидация группы и AIG в действительности перестала существовать в день, когда объявлено о "скорой помощи". Действия ФРС лишь поддерживали тело AIG при жизни до тех пор, пока из него будут вынуты все органы.
Рынки до сих пор взволнованы, и неясно понял ли Wall Street тот факт, что AIG не спасли, а усыпили, как коня со сломанной ногой. Дело в том, что такого рода интервенция была осуществлена государством неохотно, с двумя единственными мыслями: вмешаться только тогда, когда стабильность системы под угрозой и не просто ради спасения какого-то частного предприятия; и вывести правительство из бизнеса как можно быстрее.
Теперь сопоставим это с тем, что делается в России.
Проблемы российского рынка не новы. Чуть раньше в этом году российская власть взялась проводить значительно более агрессивную линию в работе с иностранными инвесторами, а в мае зарубежные деньги начали исчезать. Многое что способствовало таким изменениям, но более всего то, что в российском правительстве возникло ощущение, будто верховенство права и имущественные права, итак не находящиеся в России на первом месте, могут быть творчески интерпретированы в зависимости от позиций должностных лиц ради тактических потребностей власти. Наилучшим примером является поощрение грабежа той части нефтяной компании TНK-ВР, которая принадлежит British Petroleum.
В августе Россия оккупировала Грузию, наложив еще один слой политического риска и, тем самым, вынудив инвесторов с более крепкой памятью возвращаться к геополитической враждебности и финансовой изменчивости времени Холодной войны. Отток денег вырос. В конечном счете, кредитный кризис на Западе, который только что привел к банкротству Lehman Brothers и AIG, усилил глобальную борьбу за качественные активы. С точки зрения западных инвесторов, учитывая российское отношение к собственности и войну в Грузии, российские активы уже больше не рассматриваются как безопасная ставка. Добавьте к этому также тот факт, что цены на нефть на протяжении трех последних месяцев упали на треть, и таким образом как экспортер энергоносителей Россия выглядит уже менее привлекательно.
Таким образом, 16 сентября российские рынки просто забуксовали, вынуждая правительство приостанавливать торги в последнюю минуту. Стратегические ночные антикризисные заседания провалились, и торги приостановились на целый день в первый же час 17 сентября. 18 сентября торги не возобновились, а фондовую систему включили снова только 19 сентября и то на два часа. Паника настолько серьезная, что "Сургутнефтегаз", одна из ведущих нефтяных компаний России, теперь страдает от рыночной капитализации, которая лишь немногом превышает ту наличность, что лежит на ее счетах.
Российское правительство осуществило серию антикризисных заседаний, на которых было решено непосредственно рекапитализировать три наибольших государственных банка: Сбербанк, ВТБ и Газпромбанк, на $44 миллиарда. К тому же, власть вбросила 500 миллиардов рублей ($19,6 миллиардов) на фондовый рынок и еще 60 миллиардов рублей непрямым способом провела через те же государственные банки.
Прямую интервенцию на фондовом рынке воспринимают преимущественно неохотно из-за ее неэффективности. Инвесторы никогда не знают, что получится в итоге из-за правительственных действий, - но, объявляя о них, российская власть дает спекулянтам время предпринять контрходы. Если же все пройдет, как запланировано, Кремль сожжет свыше $200 миллиардов долларов ради мизерного успеха, кроме разве что впечатления, будто все возвращается на привычную колею.
Но правительство не очень сокрушается. В отличие от американцев, его цель не в защите экономической системы, цель Кремля - контроль над системой, как над домашним животным. Что может быть большим отличием от мировоззрения ФРС, которая, даже не делает вид, что может самостоятельно руководить всей системой, - даже не хотела бы этого делать, если бы и могла.
Российская система, однако, опирается на правительственный контроль, что происходит из политической и экономической необходимости. Здесь нет аллергии на идею централизации. Действительно, многие власть предержащие рассматривает централизацию как добро. Но даже наиболее либеральные среди них осознают время от времени, что твердая руководящая рука необходима, тем более в России. Речь идет не о том, вмешиваться или нет, а насколько и надолго ли.
Кремль знает о своей потребности иметь больше денег в обращении, все просто и ясно. Он также знает, что, невзирая на свои $750 миллиардов резервных фондов, ему недостает управленческих навыков или даже наличности, чтобы руководить всей экономикой самому. Он для этого должен иметь больше ресурсов.
В духе временного мероприятия, Кремль составляет короткий список критически важных компаний, которым нельзя позволить упасть. Этим компаниям предоставят определенный доступ к правительственным средствам. Кто не в списке, останется один на один с проблемами. Следствием станет то, что компании с доступом к деньгам поглотят компании без доступа, - общая консолидация определенно выразительно маячит на российском горизонте. Поскольку правительство значительно больше склонно бросать спасительный трос правительственным же компаниям, эта консолидация станет также централизацией экономической власти в руках Кремля.
Следующим шагом правительства будет противодействие нехватке средств. Его цель - не дать деньгам вытекать. Приостановка торгов только начало ее реализации. Дальше в ход идет полный контроль и даже ограничение обмена рубля. После того правительство ринется искать дополнительные ресурсы для увеличения своих резервов. Поскольку первый шаг вынудит к бегству иностранные деньги из России, как от чумы, Кремль будет нуждаться в другом источнике. И кажется, Кремль уже нашел его - это российские олигархи.
Олигархи сначала были бандой, которая грабила российское государство, слепое и беспомощное в первые дни после коллапса Союза. Мошенничество, кражи, вооруженное насилие - все было подходящим для строительства колоссальных, несколько похожих на Франкенштейна, корпоративных империй, которые целые годы руководили российской экономической и даже политической жизнью. Состав олигархии был текуч: новые олигархи заменяли старых, временами даже не без насилия, но они выглядели как постоянная характерная черта российской системы к моменту прихода Владимира Путина. Он установил новые правила и запряг экономические возможности олигархов в "телегу", которая реализует собственные задачи Кремля. А тех, кто ослушался, просто наказали.
И все-таки и до сих пор не все из олигархов являются рядовыми гражданами. Активы многих из уничтоженных в борьбе олигархов было переведено в государственную собственность и передано под эгиду союзников Путина. Так что теперь олигархов могут разделить на четыре четких группы: номинально подчиненные, и все еще независимые; союзники власти; изгнанники или заключенные; мертвые.
Вторая группа даст определенную точку отсчета, поскольку их существование крепко связано с российской склонностью к централизации. Эти "государственные олигархи" не просто контролируют компании для государства, но также являются министрами правительства, которые прямо контролируют компании. Среди них такие августейшие лица, как заместитель премьер-министра Игорь Сечин (он же президент Роснефти), и первый заместитель премьер-министра Виктор Зубков (глава "Газпрома"). Новый президент Дмитрий Медведев раньше занимал все должности Зубкова. Дело в том, что экономическая централизация России уже идет на полный ходом.
Одно из стратегических заседаний 16 - 17 сентября было не просто собрание правительственных экономистов. Путин приказал важнейшим олигархам - всем им - лететь в Москву. Список был таким основательным, что поздно вечером 16 числа прилетел даже Роман Абрамович, олигарх, который не только распродал немало своих российских активов, но и сам живет теперь в Лондоне. Российские олигархи представляют наибольший общий котел капитала, хоть иностранного, хоть нет, в России, и все имеют репутацию финансовых эгоистов. Факт обвала рынка в первый же час после этой встречи показательный: если существовал план сбора денежного балласта из олигархов, то его восприняли без энтузиазма. И олигархам этого не забудут.
Олигархи, особенно "частные" олигархи, имеют деньги. Деньги нужны Кремлю. Централизация у всех на устах. Соединить эти точки интересов линиями - именно это, считает Stratfor, будет главным событием в российской экономике в ближайшие недели. В американской системе ударение делается на сохранении системы, тогда как в Кремле акцент делают на сохранении власти. В США события последней недели, хотя и бесспорно важные, не составляют ни одного фундаментального надлома имеющейся экономической системы. А происходящее в России, выглядит так, словно мы входим в финальную стадию борьбы между олигархами и государством за контроль над экономикой.