МЭР предлагает преодолеть стагнацию экономией на зарплатах
Рецепт выхода российской экономики из рецессии — ограничение роста зарплат в 2016—2017 годах с последующей компенсацией в 2018—2019 годах, бурный рост корпоративных прибылей в 2018—2019 годах, инвестиции из Фонда национального благосостояния и бюджета в «системообразующие и эффективные инвестпроекты» и сокращение потребления энергии. Это следует из доработанного проекта макроэкономического прогноза Министерства экономического развития на 2016—2019 годы, в котором ведомство Алексея Улюкаева впервые объявило, как предполагается реализовать целевой сценарий прогноза — с выходом на рост ВВП в 4,5% к 2019 году, пишет «Коммерсант».
В своем материале издание подробно останавливается на данных и обосновании целевого прогноза из опубликованных министерством сценарных условий и основных параметров прогноза социально-экономического развития РФ в 2016 году и на 2017—2019 годы. Как и базовый, целевой вариант прогноза после заседания правительства 21 апреля переписан исходя из постоянной среднегодовой цены нефти в 40 долларов за баррель (ранее предполагался умеренный рост цены до 50 долларов к 2018 году). Главную цель — 4,5% роста ВВП в 2019 году — правка не отменила, но рост ВВП в 2017—2018 годах в целевом сценарии все же ниже, чем предполагалось ранее — 0,4% (ранее — 1%) и 2,9% (прежде — 3,3%). Таким образом, даже в целевом сценарии стагнация 2015—2017 годов де-факто объявлена неизбежной: ощутимый рост может начаться только после президентских выборов 2018 года.
Рекомендованная командой МЭР сверхжесткость денежно-кредитной политики ЦБ (снижение инфляции монетарными мерами до 6,5% к концу 2016 года и до 4% к концу 2017-го) в прогнозе нужна, по сути, только чтобы смягчить населению продолжение сокращения реальных располагаемых доходов (на 2,8% в 2016 году и на 0,3% в 2017-м), указывает газета. Сокращение реальных пенсий должно быть даже более жестким: 4,8% в 2016 году и 2% в 2017-м с дальнейшей индексацией только по уровню инфляции до 2019 года. Это, по расчетам МЭР, увеличит число бедных с 13,1% в 2015 году до 13,7% в конце 2017 года, с пиком в 2018-м на уровне 13,9% — и возвращением реальных доходов и числа бедных к показателям 2015 года в 2019-м.
Цель довольно демонстративного затягивания поясов населению — ускорение роста инвестиций: с 3,8% в 2017 году до 7,1% в 2019-м, когда они должны достичь уровня 24,1% ВВП. Их источниками в этой схеме будут не столько сбережения населения, сколько корпоративные прибыли. Они, оставаясь в 2017 году на том же уровне, что в 2015-м, в год президентских выборов должны вырасти (без девальвационных эффектов) на 12%, а в 2019 году — на 10,8%. При этом в описательной части прогноза МЭР упоминает, что цель будет достигнута не только сдерживанием расходов на потребление и соцобязательства, но и господдержкой «системообразующих и эффективных инвестиционных проектов» и «опережающим ростом инвестиций в инновационные сектора экономики». Инвестиции будут при этом не только частными, из возросших прибылей, но и государственными — из ФНБ.
Целевой сценарий предполагает дальнейший рост поддержки несырьевого экспорта и импортозамещения и ускоренный вывод из экономики энергонеэффективных производств. Он обеспечит снижение энергоемкости промышленности на 2,5% в год.
Главный парадокс целевого сценария — в том, что переход к экономическому росту, оплаченный «голодным» для населения 2017 годом, в расчетах МЭР сопровождается довольно быстрым сокращением занятости (с 72,7 млн экономически активного населения в 2015 году до 71,5 млн в 2019-м) при падающей до докризисных 5,6% общей безработице, пишет «Коммерсант» и указывает, что это представимо только в случае технологической революции. Русское экономическое чудо, неявно предлагаемое в сценарии к 2019 году, очевидно, должно строиться на ручном управлении модернизацией промышленности.
При этом логика целевого сценария при ограничении тарифов госмонополий резко снижающейся инфляцией диктует объекты поддержки: это средний окологосударственный бизнес. Немаловажно и то, что сценарий ручного управления, предложенный МЭР, конечен. В 2020 году, вне зависимости от того, выйдет экономика РФ на уровень роста в 4,5% ВВП в год или нет, госсредства на дальнейшее его стимулирование будут в основном израсходованы, указывает газета.
В своем материале издание подробно останавливается на данных и обосновании целевого прогноза из опубликованных министерством сценарных условий и основных параметров прогноза социально-экономического развития РФ в 2016 году и на 2017—2019 годы. Как и базовый, целевой вариант прогноза после заседания правительства 21 апреля переписан исходя из постоянной среднегодовой цены нефти в 40 долларов за баррель (ранее предполагался умеренный рост цены до 50 долларов к 2018 году). Главную цель — 4,5% роста ВВП в 2019 году — правка не отменила, но рост ВВП в 2017—2018 годах в целевом сценарии все же ниже, чем предполагалось ранее — 0,4% (ранее — 1%) и 2,9% (прежде — 3,3%). Таким образом, даже в целевом сценарии стагнация 2015—2017 годов де-факто объявлена неизбежной: ощутимый рост может начаться только после президентских выборов 2018 года.
Рекомендованная командой МЭР сверхжесткость денежно-кредитной политики ЦБ (снижение инфляции монетарными мерами до 6,5% к концу 2016 года и до 4% к концу 2017-го) в прогнозе нужна, по сути, только чтобы смягчить населению продолжение сокращения реальных располагаемых доходов (на 2,8% в 2016 году и на 0,3% в 2017-м), указывает газета. Сокращение реальных пенсий должно быть даже более жестким: 4,8% в 2016 году и 2% в 2017-м с дальнейшей индексацией только по уровню инфляции до 2019 года. Это, по расчетам МЭР, увеличит число бедных с 13,1% в 2015 году до 13,7% в конце 2017 года, с пиком в 2018-м на уровне 13,9% — и возвращением реальных доходов и числа бедных к показателям 2015 года в 2019-м.
Цель довольно демонстративного затягивания поясов населению — ускорение роста инвестиций: с 3,8% в 2017 году до 7,1% в 2019-м, когда они должны достичь уровня 24,1% ВВП. Их источниками в этой схеме будут не столько сбережения населения, сколько корпоративные прибыли. Они, оставаясь в 2017 году на том же уровне, что в 2015-м, в год президентских выборов должны вырасти (без девальвационных эффектов) на 12%, а в 2019 году — на 10,8%. При этом в описательной части прогноза МЭР упоминает, что цель будет достигнута не только сдерживанием расходов на потребление и соцобязательства, но и господдержкой «системообразующих и эффективных инвестиционных проектов» и «опережающим ростом инвестиций в инновационные сектора экономики». Инвестиции будут при этом не только частными, из возросших прибылей, но и государственными — из ФНБ.
Целевой сценарий предполагает дальнейший рост поддержки несырьевого экспорта и импортозамещения и ускоренный вывод из экономики энергонеэффективных производств. Он обеспечит снижение энергоемкости промышленности на 2,5% в год.
Главный парадокс целевого сценария — в том, что переход к экономическому росту, оплаченный «голодным» для населения 2017 годом, в расчетах МЭР сопровождается довольно быстрым сокращением занятости (с 72,7 млн экономически активного населения в 2015 году до 71,5 млн в 2019-м) при падающей до докризисных 5,6% общей безработице, пишет «Коммерсант» и указывает, что это представимо только в случае технологической революции. Русское экономическое чудо, неявно предлагаемое в сценарии к 2019 году, очевидно, должно строиться на ручном управлении модернизацией промышленности.
При этом логика целевого сценария при ограничении тарифов госмонополий резко снижающейся инфляцией диктует объекты поддержки: это средний окологосударственный бизнес. Немаловажно и то, что сценарий ручного управления, предложенный МЭР, конечен. В 2020 году, вне зависимости от того, выйдет экономика РФ на уровень роста в 4,5% ВВП в год или нет, госсредства на дальнейшее его стимулирование будут в основном израсходованы, указывает газета.