Еще раз о проблеме избыточных мощностей
А. Лаптев, начальник управления корпоративной стратегии компании Северсталь:
"Проблема избыточных мощностей в металлургии сейчас активно обсуждается компаниями-лидерами отрасли по всему миру. Например, коллеги из НЛМК недавно высказали свое мнение на эту тему: «Некоторые из наших конкурентов, кажется, искренне верили, что наша промышленность была создана для постоянного увеличения глобального спроса, что привело к появлению избыточных мощностей. Мы оцениваем их в 500 млн тонн по всему миру» (В. Лисин, Председатель Совета Директоров НЛМК).
Действительно, огромные излишние мощности были аккумулированы из-за переинвестирования в годы бума. По нашим оценкам, номинальный переизбыток мощностей в мировой сталелитейной отрасли составляет около 450 млн тонн стали, реальный (так называемые «эффективные мощности») – около 310 млн тонн. Для сравнения - это в 4.5 раза больше производства стали в России, или 30 таких комбинатов как у «Северстали» в Череповце. На все эти громадные избыточные мощности отрасль сначала потратила деньги, чтобы их построить, теперь тратит деньги, чтобы их поддерживать, но они в итоге не востребованы рынком, и не приносят пользы экономикам государств, на территории которых они расположены. Я уже не говорю о человеческих и природных ресурсах, которые были затрачены на их строительство.
Инвестируем разумно
При этом проблема отрасли – не в спросе. Темпы роста потребления стали в мире неплохие, и перспективы у рынка хорошие. Спрос на сталь растет примерно теми же темпами что и ВВП, даже немного выше, причем сейчас уже начали активно расти не только развивающиеся, но и развитые рынки: США, Европа, Япония, где до недавнего времени отмечалась стагнация.
Проблема в том, что сложившаяся за последние годы модель ведения бизнеса, которую мы видим в мировой сталелитейной отрасли у большинства производителей, в долгосрочной перспективе нежизнеспособна. Уровень задолженности в отрасли весьма высок, но, несмотря на это,отрасль в 2010-13 гг. продолжала вкладывать значительные средства в capex. В условиях низкой (и падающей) прибыльности и отрицательного денежного потока у большинства компаний это приводит к необходимости занимать деньги у банков и акционеров, т.е. брать взаймы у будущего. Действительно, надо понимать, что сталелитейная отрасль – это не высокотехнологичный стартап, который обладает потенциалом роста в несколько десятков раз. Это зрелая отрасль, которая уже сейчас способна генерить значительный денежный поток для своих акционеров. Именно такой взгляд будет способствовать устойчивости сектора в длительном периоде времени. Интересно, что многие банки соглашались финансировать подобные сомнительные инвестиции… Впрочем, как видно из новостного потока последних недель и месяцев, условия кредитования для маржинальных производителей ужесточаются – можно упомянуть промелькнувшую на днях новость и сокращении на 20% кредитных лимитов для малых металлургических предприятий в Китае.
Можно ли эффективно распоряжаться мощностями?
Будущее отрасли зависит от того, насколько эффективно компании в странах, которые в основном обеспечивают переизбыток мощностей (прежде всего, Китай и Европа), будут выводить неконкурентоспособные мощности. Это длительный процесс, и трудно ждать серьезного структурного сдвига в ближайшие 2-3 года. Мы считаем, что нужно продолжать дискуссии в разных форматах и совместно вырабатывать пути выхода из этого кризисного явления.
Есть примеры рынков, где производители действуют экономически более эффективно. В США, например, за последние годы только в листе было закрыто 8 млн тонн мощностей, были выведены с рынка многие неконкурентоспособные предприятия. Как результат – растущая маржа и едва ли не самая высокая в мире (исходя их мультипликаторов) рыночная оценка производителей стали из США. Мы это также ощущаем как крупный производитель на американском рынке, ведь примерно треть всей нашей стали производится в США.
Примеры эффективной работы с излишними мощностями можно увидеть, например, в авиаперевозках. Можно назвать такую практику как code sharing, когда производители совместно оптимизируют, достаточно неплохо, использование мощностей. Компании продают билеты на одном маршруте раздельно, но если билетов продано столько, что можно заполнить только один самолет, они так и поступают, то есть организуется совместный рейс двух авиакомпаний, вместо того чтобы гонять по тому же маршруту два полупустых. Например, вам наверняка приходилось слышать в аэропорту – вот, объявляется посадка на совместный рейс Аэрофлота и Alitalia – это значит, что обе компании продавали билеты на этот рейс, но в реальности собственно рейс будет осуществлять только одна компания на одном самолете. Сходные процессы сейчас начинаются и в морских перевозках, и в химической промышленности. На первый взгляд, сложно поверить в то, что производители стали смогут сделать нечто подобное авиаперевозчикам. Но при некоторой модификации и адаптации этот опыт может быть полезен и для нас".
"Проблема избыточных мощностей в металлургии сейчас активно обсуждается компаниями-лидерами отрасли по всему миру. Например, коллеги из НЛМК недавно высказали свое мнение на эту тему: «Некоторые из наших конкурентов, кажется, искренне верили, что наша промышленность была создана для постоянного увеличения глобального спроса, что привело к появлению избыточных мощностей. Мы оцениваем их в 500 млн тонн по всему миру» (В. Лисин, Председатель Совета Директоров НЛМК).
Действительно, огромные излишние мощности были аккумулированы из-за переинвестирования в годы бума. По нашим оценкам, номинальный переизбыток мощностей в мировой сталелитейной отрасли составляет около 450 млн тонн стали, реальный (так называемые «эффективные мощности») – около 310 млн тонн. Для сравнения - это в 4.5 раза больше производства стали в России, или 30 таких комбинатов как у «Северстали» в Череповце. На все эти громадные избыточные мощности отрасль сначала потратила деньги, чтобы их построить, теперь тратит деньги, чтобы их поддерживать, но они в итоге не востребованы рынком, и не приносят пользы экономикам государств, на территории которых они расположены. Я уже не говорю о человеческих и природных ресурсах, которые были затрачены на их строительство.
Инвестируем разумно
При этом проблема отрасли – не в спросе. Темпы роста потребления стали в мире неплохие, и перспективы у рынка хорошие. Спрос на сталь растет примерно теми же темпами что и ВВП, даже немного выше, причем сейчас уже начали активно расти не только развивающиеся, но и развитые рынки: США, Европа, Япония, где до недавнего времени отмечалась стагнация.
Проблема в том, что сложившаяся за последние годы модель ведения бизнеса, которую мы видим в мировой сталелитейной отрасли у большинства производителей, в долгосрочной перспективе нежизнеспособна. Уровень задолженности в отрасли весьма высок, но, несмотря на это,отрасль в 2010-13 гг. продолжала вкладывать значительные средства в capex. В условиях низкой (и падающей) прибыльности и отрицательного денежного потока у большинства компаний это приводит к необходимости занимать деньги у банков и акционеров, т.е. брать взаймы у будущего. Действительно, надо понимать, что сталелитейная отрасль – это не высокотехнологичный стартап, который обладает потенциалом роста в несколько десятков раз. Это зрелая отрасль, которая уже сейчас способна генерить значительный денежный поток для своих акционеров. Именно такой взгляд будет способствовать устойчивости сектора в длительном периоде времени. Интересно, что многие банки соглашались финансировать подобные сомнительные инвестиции… Впрочем, как видно из новостного потока последних недель и месяцев, условия кредитования для маржинальных производителей ужесточаются – можно упомянуть промелькнувшую на днях новость и сокращении на 20% кредитных лимитов для малых металлургических предприятий в Китае.
Можно ли эффективно распоряжаться мощностями?
Будущее отрасли зависит от того, насколько эффективно компании в странах, которые в основном обеспечивают переизбыток мощностей (прежде всего, Китай и Европа), будут выводить неконкурентоспособные мощности. Это длительный процесс, и трудно ждать серьезного структурного сдвига в ближайшие 2-3 года. Мы считаем, что нужно продолжать дискуссии в разных форматах и совместно вырабатывать пути выхода из этого кризисного явления.
Есть примеры рынков, где производители действуют экономически более эффективно. В США, например, за последние годы только в листе было закрыто 8 млн тонн мощностей, были выведены с рынка многие неконкурентоспособные предприятия. Как результат – растущая маржа и едва ли не самая высокая в мире (исходя их мультипликаторов) рыночная оценка производителей стали из США. Мы это также ощущаем как крупный производитель на американском рынке, ведь примерно треть всей нашей стали производится в США.
Примеры эффективной работы с излишними мощностями можно увидеть, например, в авиаперевозках. Можно назвать такую практику как code sharing, когда производители совместно оптимизируют, достаточно неплохо, использование мощностей. Компании продают билеты на одном маршруте раздельно, но если билетов продано столько, что можно заполнить только один самолет, они так и поступают, то есть организуется совместный рейс двух авиакомпаний, вместо того чтобы гонять по тому же маршруту два полупустых. Например, вам наверняка приходилось слышать в аэропорту – вот, объявляется посадка на совместный рейс Аэрофлота и Alitalia – это значит, что обе компании продавали билеты на этот рейс, но в реальности собственно рейс будет осуществлять только одна компания на одном самолете. Сходные процессы сейчас начинаются и в морских перевозках, и в химической промышленности. На первый взгляд, сложно поверить в то, что производители стали смогут сделать нечто подобное авиаперевозчикам. Но при некоторой модификации и адаптации этот опыт может быть полезен и для нас".