Политическое мелководье для "Единой России": Даже без постоянной опоры на президента партия власти застрахована от провала
Президент РФ Владимир Путин встретился с кандидатами в депутаты от «Единой России» и обсудил с ними исполнение майских указов, других общественно значимых законов и инициатив. Политологи полагают, что таким образом глава государства перед выборами решил напомнить избирателям о своей связи с партией и тем самым укрепить ее рейтинг. Считается, что нынешняя избирательная кампания – это своего рода самостоятельное плавание «Единой России» без спасительного образа популярного президента. Если вдруг партия провалится, то статус-кво, гарантирующий власти принятие любого закона, будет достигнут за счет одномандатников и лояльной вертикали системной оппозиции.
Эта лояльность в российской политической системе является условием игры и выживания в ней. Для оппозиции существует некий предел критики. Скажем, коммунисты могут нападать на министра образования или финансово-экономический блок правительства, но их стрелы практически не летят в премьер-министра, а легитимность президента вовсе никогда не подвергается сомнению. Публичные высказывания лидеров парламентской оппозиции очень часто построены так, чтобы показать: они правильно понимают слова президента, а «Единая Россия» и правительство – нет.
Есть системные партии, признающие вертикаль, и несистемные, обескровленные и вытесненные на обочину политпроцесса. Системные партии соглашаются в главном (Путин президент, Крым наш, Запад коварен, против России развязана кампания) и спорят о деталях. Приемлемы и амбиции членов партии, считается нормальным, что они хотят участвовать в управлении регионами или страной.
Владимир Путин в этих условиях оказывается над политической схваткой. Может ли в таком случае схватка быть по-настоящему конкурентной? В определенной степени – да. Для этого необходимо, например, считать майские указы чем-то вроде общепризнанной национальной программы, а выборы рассматривать как своего рода конкурс среди тех, кто знает, как лучше ее реализовать. Однако власть не идет здесь до конца. Де-факто майские указы все равно остаются программой совершенно конкретной правящей элиты, их реализация обсуждается лишь с одной партией и не становится главной темой избирательной кампании.
Исполнение майских указов – один из основных, если не главный, критерий оценки работы правительства. Так было установлено еще в 2012 году, когда Владимира Путина в третий раз избрали президентом. Но на выборах не формируется команда исполнителей указов. Ее определяет сам президент. Если будет нужно, он ее сменит полностью или частично. Новые фигуры будут набираться из круга все той же правящей элиты. Итоги выборов могут учитываться, а могут и игнорироваться.
Власть могла бы освободить политическую дискуссию в заданных рамках лояльности вертикали. Но и этого не происходит. Сам Путин, обращаясь на встрече к Ирине Яровой, сказал, что к ее «антитеррористическому пакету» есть вопросы. Как следует из разговора, главный вопрос – издержки операторов связи. Другими словами, исполнение законов обойдется дорого.
Тем самым фактически указывается предел допустимой системной критики «пакета Яровой». Можно атаковать эти законы, защищая интересы бизнеса (чем, к примеру, могла бы заняться в Думе лояльная власти Партия роста). Но ведь это не все и даже не главные претензии к инициативе Яровой. Их принятие продиктовано логикой максимального облегчения жизни органам правопорядка и спецслужбам за счет прав и свобод граждан. Эта логика, мягко говоря, небесспорна. Но в рамках системной политики дискуссия на этот счет не ведется. И «пакет Яровой» также не стал одной из центральных тем предвыборной кампании.
Эта кампания по большому счету вовсе лишена центральной темы. Это политическое мелководье, на котором партии власти почти невозможно утонуть.
Эта лояльность в российской политической системе является условием игры и выживания в ней. Для оппозиции существует некий предел критики. Скажем, коммунисты могут нападать на министра образования или финансово-экономический блок правительства, но их стрелы практически не летят в премьер-министра, а легитимность президента вовсе никогда не подвергается сомнению. Публичные высказывания лидеров парламентской оппозиции очень часто построены так, чтобы показать: они правильно понимают слова президента, а «Единая Россия» и правительство – нет.
Есть системные партии, признающие вертикаль, и несистемные, обескровленные и вытесненные на обочину политпроцесса. Системные партии соглашаются в главном (Путин президент, Крым наш, Запад коварен, против России развязана кампания) и спорят о деталях. Приемлемы и амбиции членов партии, считается нормальным, что они хотят участвовать в управлении регионами или страной.
Владимир Путин в этих условиях оказывается над политической схваткой. Может ли в таком случае схватка быть по-настоящему конкурентной? В определенной степени – да. Для этого необходимо, например, считать майские указы чем-то вроде общепризнанной национальной программы, а выборы рассматривать как своего рода конкурс среди тех, кто знает, как лучше ее реализовать. Однако власть не идет здесь до конца. Де-факто майские указы все равно остаются программой совершенно конкретной правящей элиты, их реализация обсуждается лишь с одной партией и не становится главной темой избирательной кампании.
Исполнение майских указов – один из основных, если не главный, критерий оценки работы правительства. Так было установлено еще в 2012 году, когда Владимира Путина в третий раз избрали президентом. Но на выборах не формируется команда исполнителей указов. Ее определяет сам президент. Если будет нужно, он ее сменит полностью или частично. Новые фигуры будут набираться из круга все той же правящей элиты. Итоги выборов могут учитываться, а могут и игнорироваться.
Власть могла бы освободить политическую дискуссию в заданных рамках лояльности вертикали. Но и этого не происходит. Сам Путин, обращаясь на встрече к Ирине Яровой, сказал, что к ее «антитеррористическому пакету» есть вопросы. Как следует из разговора, главный вопрос – издержки операторов связи. Другими словами, исполнение законов обойдется дорого.
Тем самым фактически указывается предел допустимой системной критики «пакета Яровой». Можно атаковать эти законы, защищая интересы бизнеса (чем, к примеру, могла бы заняться в Думе лояльная власти Партия роста). Но ведь это не все и даже не главные претензии к инициативе Яровой. Их принятие продиктовано логикой максимального облегчения жизни органам правопорядка и спецслужбам за счет прав и свобод граждан. Эта логика, мягко говоря, небесспорна. Но в рамках системной политики дискуссия на этот счет не ведется. И «пакет Яровой» также не стал одной из центральных тем предвыборной кампании.
Эта кампания по большому счету вовсе лишена центральной темы. Это политическое мелководье, на котором партии власти почти невозможно утонуть.