«Газпром» в эпоху турбулентности: Концерн так и остался советским министерством газовой промышленности
«Газпром» сдает позиции. В среду второй раз меньше чем за два месяца он уступил по капитализации «Роснефти». И на этот раз отрыв существенный. Нефтяная госкомпания вслед за нефтяными ценами подорожала на Московской бирже на 3,4% до 3,61 трлн руб., а «Газпром» подешевел на 1,18% до 3,46 трлн руб.
Для «Газпрома» началась эпоха турбулентности. По морям и океанам снуют газовозы, готовые доставить сжиженный природный газ (СПГ) любому, лишь бы была возможность его регазифицировать. Привязка цены газа к нефтяной корзине больше не кажется непременным условием, а ценность бесперебойных трубопроводных поставок сомнительна. И хотя «Газпром» любит повторять, что его доля на рынке Европы в 2014–2015 гг. достигла 30–31%, а объемы – внушительных 146,6 млрд и 158,6 млрд куб. м, он больше напоминает колосса на глиняных ногах.
По большому счету проблема «Газпрома» в том, что он так и остался советским министерством газовой промышленности. Концерн сделал ставку на стабильность поставок, которую гарантируют долгосрочные контракты, посчитав, что за это клиенты смирятся с условием take-or-pay и высокими ценами. Расчет не оправдался. Одного за другим «Газпром» теряет покупателей в Европе. И если потеря литовского рынка с его 2 млрд куб. м газа в год не выглядела такой уж серьезной, то угроза крупнейшего из восточноевропейских покупателей – Польши (8,9 млрд куб. м в 2015 г.) – не продлевать контракт после 2022 г., если только «Газпром» не сделает привлекательных предложений, выглядит уже внушительно. Конечно, можно с позиции силы сочувственно желать Польше не остаться у разбитого корыта, но факт остается фактом: система долгосрочных контрактов трещит по швам.
Казалось бы, решение на поверхности: «Газпрому» просто нужно быть гибче. Подстраиваться под клиентов, принять как данность постепенный переход к спотовому рынку и биржевой индикации цен. Обычная работа обычного поставщика сырья. Но «Газпром» не просто компания. Это инструмент политической игры, поэтому, возможно, он даже больше зависит от долгосрочных контрактов, чем его клиенты. Сегодня у нас скорее солнце и луна поменяются местами, чем «Газпром» продлит транзитный контракт с Украиной, а завтра концерн заявляет, что готов качать газ и после 2019 г. Вчера «Южный поток» был отменен окончательно и навсегда, а послезавтра он снова на повестке дня, реален, возможен и перспективен.
Подобная импульсивность ярка, фактурна и очень дорога. Один только отказ от строительства «Южного потока», реанимированного меньше чем через год, обошелся «Газпрому» в $1 млрд отступных участникам консорциума, еще 760 млн евро требует подрядчик в арбитраже. До сих пор громкие заявления «Газпрома» были гарантированы стабильными платежами. Но теперь, когда первый газовоз с американским СПГ разгрузился в Португалии, а клиенты начинают диктовать свои условия, уже должно быть не до упражнений в ораторском искусстве. Нужно решать, что важнее: деньги или эффект.
Александра Терентьева
Для «Газпрома» началась эпоха турбулентности. По морям и океанам снуют газовозы, готовые доставить сжиженный природный газ (СПГ) любому, лишь бы была возможность его регазифицировать. Привязка цены газа к нефтяной корзине больше не кажется непременным условием, а ценность бесперебойных трубопроводных поставок сомнительна. И хотя «Газпром» любит повторять, что его доля на рынке Европы в 2014–2015 гг. достигла 30–31%, а объемы – внушительных 146,6 млрд и 158,6 млрд куб. м, он больше напоминает колосса на глиняных ногах.
По большому счету проблема «Газпрома» в том, что он так и остался советским министерством газовой промышленности. Концерн сделал ставку на стабильность поставок, которую гарантируют долгосрочные контракты, посчитав, что за это клиенты смирятся с условием take-or-pay и высокими ценами. Расчет не оправдался. Одного за другим «Газпром» теряет покупателей в Европе. И если потеря литовского рынка с его 2 млрд куб. м газа в год не выглядела такой уж серьезной, то угроза крупнейшего из восточноевропейских покупателей – Польши (8,9 млрд куб. м в 2015 г.) – не продлевать контракт после 2022 г., если только «Газпром» не сделает привлекательных предложений, выглядит уже внушительно. Конечно, можно с позиции силы сочувственно желать Польше не остаться у разбитого корыта, но факт остается фактом: система долгосрочных контрактов трещит по швам.
Казалось бы, решение на поверхности: «Газпрому» просто нужно быть гибче. Подстраиваться под клиентов, принять как данность постепенный переход к спотовому рынку и биржевой индикации цен. Обычная работа обычного поставщика сырья. Но «Газпром» не просто компания. Это инструмент политической игры, поэтому, возможно, он даже больше зависит от долгосрочных контрактов, чем его клиенты. Сегодня у нас скорее солнце и луна поменяются местами, чем «Газпром» продлит транзитный контракт с Украиной, а завтра концерн заявляет, что готов качать газ и после 2019 г. Вчера «Южный поток» был отменен окончательно и навсегда, а послезавтра он снова на повестке дня, реален, возможен и перспективен.
Подобная импульсивность ярка, фактурна и очень дорога. Один только отказ от строительства «Южного потока», реанимированного меньше чем через год, обошелся «Газпрому» в $1 млрд отступных участникам консорциума, еще 760 млн евро требует подрядчик в арбитраже. До сих пор громкие заявления «Газпрома» были гарантированы стабильными платежами. Но теперь, когда первый газовоз с американским СПГ разгрузился в Португалии, а клиенты начинают диктовать свои условия, уже должно быть не до упражнений в ораторском искусстве. Нужно решать, что важнее: деньги или эффект.
Александра Терентьева