Зачем России термоядерный реактор во Франции?
Около 900 исследователей из 59 стран заявились для участия в Международной конференции по энергии термоядерного синтеза (FEC 2014), которая открывается сегодня и всю неделю будет работать в Санкт-Петербурге. Речь на ней пойдет и о сооружении экспериментального реактора ИТЭР в местечке Кадараш во Франции. В создании этого объекта участвуют, напомним, страны Евросоюза и еще шесть ведущих мировых держав: Индия, Китай, Россия, США, Южная Корея, Япония. Как исполняют государства-партнеры свои обязательства, перед открытием форума рассказал "РГ" руководитель проектного офиса "ИТЭР-Россия" Анатолий Красильников.
- Для начала позвольте вопрос, который был и остается актуальным: зачем России термоядерный реактор во Франции? Мы то сближаемся с Западом, то возводим меж собой барьеры и досаждаем друг другу санкциями. Может, куда полезнее сосредоточить имеющиеся ресурсы внутри страны и не разбрасывать по заграницам ни рубли, ни интеллект?
Анатолий Красильников: Логика в ваших словах есть. Конечно, Россия, как и наши партнеры по ИТЭР, должна развивать свою собственную (внутреннюю) программу управляемого термоядерного синтеза. Что касается строительства экспериментального реактора, то на определенном этапе, когда обсуждались предлагаемые места сооружения ИТЭР, Россия рассматривала в качестве возможных площадок Сосновый бор (это Ленинградская область) и Троицк (теперь Москва). Да, было принято решение реактор строить на территории Франции. Но то, что на нем будет получено и что рождается уже сейчас - на стадии разработки, производства, испытаний оборудования и систем для ИТЭР, - принадлежит всем участникам. Когда в проекте семь равноправных партнеров, а всего 34 страны, вы просто обязаны выбрать одну, где будет физически сооружен объект. Поверьте, это не самое принципиальное, ГДЕ он будет построен.
- Важно, чтобы он был построен в принципе?
Анатолий Красильников: Именно. И для России это так же важно, как и для Франции или Японии. Это совместный поиск ответа на общий для всех вопрос - какой мы видим энергетику будущего? И есть ли перспектива решить энергетические проблемы человечества путем овладения термоядерным синтезом. Проект ИТЭР в широком понимании - это коллаборация государств, задавшихся целью найти глобальную альтернативу углеродной энергетике, ресурсы которой небеспредельны. А источник топлива (дейтерий и тритий) для термоядерной энергетики практически неисчерпаем и распространен по планете так же равномерно, как вода Мирового океана.
Однако в отличие от привычных ныне реакторов АЭС, где происходят главным образом реакции деления, в термоядерном "котле" процессы гораздо более сложные. Синтез ядер дейтерия и трития возможен только при очень высоких температурах, до 300 миллионов градусов. При этом одна из сложнейших задач - удержание высокотемпературной плазмы. Вот почему практическая задача ИТЭР - подтвердить техническую осуществимость заложенных в проекте решений и их пригодность в дальнейшем для создания промышленных термоядерных электростанций.
- Как можно оценить вклад России в этот проект?
Анатолий Красильников: От нас исходила сама идея. По предложению академика Велихова ее официально выдвинули на переговорах Михаила Горбачева с Рональдом Рейганом. Следом подключился Франсуа Миттеран, который был тогда лидером объединенной Европы. А еще раньше, в середине 50-х, в Институте атомной энергии в Москве изобрели ТОКАМАК, расшифровывается как тороидальная камера - магнитная катушка. Теперь это на слуху во всем мире, как и наш первый спутник. Установки типа ТОКАМАК созданы и на них ведут исследования во многих странах. Именно этот магнитный принцип удержания плазмы и положен в основу ИТЭР.
- По ходу дела в проект неоднократно вносились коррективы - и по срокам, и по объему взаимных обязательств. Как сейчас обстоят дела?
Анатолий Красильников: К нашей стране претензий нет, мы тут в лидерах. Россия изготавливает для ИТЭР 25 систем. В долевом отношении это 9,09 процента, как и у других государств-партнеров - при том, что на долю объединенной Европы приходится в общей сложности 45 процентов. Делая свой определенный вклад - финансовый или в виде поставок оборудования, каждый из партнеров обретает права на 100 процентов всей информации и всех ноу-хау, которые идут в этот проект и ожидаются на выходе.
итэр: только факты
Консультации по проекту велись более 20 лет. И только в 2006 году подписано соглашение о сооружении установки. На долю России приходится десятая часть общих затрат, инвестируется это не деньгами, а высокотехнологичным оборудованием.
Конструкционные материалы должны выдерживать температуру до 150 миллионов градусов. Для охлаждения всех систем потребуется 33 тысячи кубометров воды в день. Диаметр реактора 30 метров. Габариты блоков канала для удержания плазмы: 12х8х8 метров, вес - до 600 тонн. Отдельные детали магнитов весят 200 -- 450 тонн.
Завершить стройку в Кадараше рассчитывали в 2016 году, расходы оценивались в 5 миллиардов евро. Сейчас они практически удвоились, а начало пробных экспериментов на реакторе существенно сдвинулось. Первая плазма ожидается не ранее 2020 года. Начало постоянной работы на дейтериево-тритиевом топливе запланировано на 2027 год.
Александр Емельяненков
- Для начала позвольте вопрос, который был и остается актуальным: зачем России термоядерный реактор во Франции? Мы то сближаемся с Западом, то возводим меж собой барьеры и досаждаем друг другу санкциями. Может, куда полезнее сосредоточить имеющиеся ресурсы внутри страны и не разбрасывать по заграницам ни рубли, ни интеллект?
Анатолий Красильников: Логика в ваших словах есть. Конечно, Россия, как и наши партнеры по ИТЭР, должна развивать свою собственную (внутреннюю) программу управляемого термоядерного синтеза. Что касается строительства экспериментального реактора, то на определенном этапе, когда обсуждались предлагаемые места сооружения ИТЭР, Россия рассматривала в качестве возможных площадок Сосновый бор (это Ленинградская область) и Троицк (теперь Москва). Да, было принято решение реактор строить на территории Франции. Но то, что на нем будет получено и что рождается уже сейчас - на стадии разработки, производства, испытаний оборудования и систем для ИТЭР, - принадлежит всем участникам. Когда в проекте семь равноправных партнеров, а всего 34 страны, вы просто обязаны выбрать одну, где будет физически сооружен объект. Поверьте, это не самое принципиальное, ГДЕ он будет построен.
- Важно, чтобы он был построен в принципе?
Анатолий Красильников: Именно. И для России это так же важно, как и для Франции или Японии. Это совместный поиск ответа на общий для всех вопрос - какой мы видим энергетику будущего? И есть ли перспектива решить энергетические проблемы человечества путем овладения термоядерным синтезом. Проект ИТЭР в широком понимании - это коллаборация государств, задавшихся целью найти глобальную альтернативу углеродной энергетике, ресурсы которой небеспредельны. А источник топлива (дейтерий и тритий) для термоядерной энергетики практически неисчерпаем и распространен по планете так же равномерно, как вода Мирового океана.
Однако в отличие от привычных ныне реакторов АЭС, где происходят главным образом реакции деления, в термоядерном "котле" процессы гораздо более сложные. Синтез ядер дейтерия и трития возможен только при очень высоких температурах, до 300 миллионов градусов. При этом одна из сложнейших задач - удержание высокотемпературной плазмы. Вот почему практическая задача ИТЭР - подтвердить техническую осуществимость заложенных в проекте решений и их пригодность в дальнейшем для создания промышленных термоядерных электростанций.
- Как можно оценить вклад России в этот проект?
Анатолий Красильников: От нас исходила сама идея. По предложению академика Велихова ее официально выдвинули на переговорах Михаила Горбачева с Рональдом Рейганом. Следом подключился Франсуа Миттеран, который был тогда лидером объединенной Европы. А еще раньше, в середине 50-х, в Институте атомной энергии в Москве изобрели ТОКАМАК, расшифровывается как тороидальная камера - магнитная катушка. Теперь это на слуху во всем мире, как и наш первый спутник. Установки типа ТОКАМАК созданы и на них ведут исследования во многих странах. Именно этот магнитный принцип удержания плазмы и положен в основу ИТЭР.
- По ходу дела в проект неоднократно вносились коррективы - и по срокам, и по объему взаимных обязательств. Как сейчас обстоят дела?
Анатолий Красильников: К нашей стране претензий нет, мы тут в лидерах. Россия изготавливает для ИТЭР 25 систем. В долевом отношении это 9,09 процента, как и у других государств-партнеров - при том, что на долю объединенной Европы приходится в общей сложности 45 процентов. Делая свой определенный вклад - финансовый или в виде поставок оборудования, каждый из партнеров обретает права на 100 процентов всей информации и всех ноу-хау, которые идут в этот проект и ожидаются на выходе.
итэр: только факты
Консультации по проекту велись более 20 лет. И только в 2006 году подписано соглашение о сооружении установки. На долю России приходится десятая часть общих затрат, инвестируется это не деньгами, а высокотехнологичным оборудованием.
Конструкционные материалы должны выдерживать температуру до 150 миллионов градусов. Для охлаждения всех систем потребуется 33 тысячи кубометров воды в день. Диаметр реактора 30 метров. Габариты блоков канала для удержания плазмы: 12х8х8 метров, вес - до 600 тонн. Отдельные детали магнитов весят 200 -- 450 тонн.
Завершить стройку в Кадараше рассчитывали в 2016 году, расходы оценивались в 5 миллиардов евро. Сейчас они практически удвоились, а начало пробных экспериментов на реакторе существенно сдвинулось. Первая плазма ожидается не ранее 2020 года. Начало постоянной работы на дейтериево-тритиевом топливе запланировано на 2027 год.
Александр Емельяненков