Русская экпансия, или как поживает прибалтийский "офшор"

Русская эспансия

Тема экспансии российского капитала в  экономику Эстонии предельно политизирована. Масла в огонь периодически подливают и эстонские политики. Премьер-министр Андрус Ансип, например, комментируя не так давно информацию департамента статистики о прочном вхождении России в тройку лидеров эстонского экспорта-импорта, предостерег бизнес от опасности впасть в чрезмерную зависимость от капитала «восточного соседа». При этом данные Эстонской торгово-промышленной палаты подобной опасности вовсе не сулят — на территории страны действуют более 500 крупных и средних компаний (около 10% от общего числа), чьи владельцы носят русские или, шире, славянские фамилии.

А уж количество мелких русских фирм и частных предпринимателей и вовсе неизвестно. Капитал этих компаний если и имеет российское происхождение, то обнаружить это практически невозможно: ввиду политизированности вопроса предприниматели стараются не афишировать наличие российских денег. Правда, похоже, кроме СМИ и некоторых политиков страна происхождения инвестиций никого в Эстонии особенно не волнует. «Капитал не имеет национальности», — ответил на мой вопрос о доле российского капитала в его компании совладелец терминала DBT (Dry Balk Terminal) в порту Мууга Владимир Волохонский.

По мнению же Андрея Бирова, ответственного секретаря Ассоциации крупных предпринимателей Эстонии, члена совета Международного конгресса промышленников и предпринимателей, директора по маркетингу AS Silport (АО «Порт Силламяэ»), оценить российское присутствие очень проблематично еще и потому, что часто капитал приходит через третьи страны, через офшорные фирмы. Биров полагает, что российский капитал в экономике Эстонии, скорее всего, занимает третье место после Швеции и Финляндии.

Как бы там ни было, но несколько крупных эстонских предпринимателей, в их числе бывший премьер-министр Тийт Вяхи, ныне один из совладельцев порта Силламяэ, а также председатель Союза работодателей Эстонии Энн Вескимяги, сочли необходимым незамедлительно отреагировать на предостережение премьера. Они заявили, что бизнес не нуждается в указаниях властей, с кем и на каких условиях ему дружить.

Собственно, именно возможность бизнеса предельно дистанцироваться от властных структур, действовать в рамках закона, конечно, но без оглядки на политическую конъюнктуру и является одной из привлекательных черт современной эстонской экономики. Не единственной, но достаточно важной. Ее-то и защищали Вяхи и Вескимяги.

Полюбить инвестора

Крупный эстонский бизнесмен и экономист-аналитик, председатель совета Фонда развития Эстонии Райво Варе уверен: «Эстония всегда была и остается привлекательной для российского бизнеса в силу своего географического положения, а также исторических и языково-культурных причин. К тому же эстонские порты — ближайшие к России глубоководные незамерзающие порты с наилучшим в регионе соотношением цены и качества предоставляемых на мировом уровне услуг. Эстонские банки — одни из самых технологически продвинутых во всей Европе. Особую привлекательность обеспечивает им их принадлежность ведущим скандинавским фининститутам — шведским Swedbank и SEB, финскому Nordea Bank и ряду других. А это означает полную прозрачность, приемлемые условия, быстроту и доступность при выдаче кредитов».

В числе прочих причин привлекательности Эстонии господин Варе называет особое «дружелюбие к инвестору» эстонской налоговой политики. Здесь реинвестируемая прибыль не облагается налогом, что способствует наращиванию капитала инвесторов. Олег Осиновский, владелец существующего с 1992 года холдинга Skinest Group, убежден, что именно принятие закона о нулевой ставке налога на реинвестированную прибыль позволило Эстонии получить до 90, если не все 100% внешних инвестиций. А по мнению другого бизнесмена, просившего не называть его имени, все нынешние преимущества Эстонии — не что иное, как скрытая форма офшора. И как только российская сторона применит у себя подобные правила игры, все инвесторы немедленно покинут эстонскую площадку, полагает этот собеседник «Эксперта».

Эстонское законодательство и практика уравнивают зарубежного и местного инвестора, не давая никому никаких преференций.

Лишь в случае, если инвестор выплачивает дивиденды, применяется ставка подоходного налога в размере 21%, да и то лишь один раз даже при цепочной их выплате. Кроме того, Эстония имеет договоры об исключении двойного налогообложения с большинством стран Европы, Америки и Азии. Только с Россией такого договора нет.

«В Эстонии наиболее приемлемая среда для бизнеса, — сказал, выступая в передаче Kapital на телеканале ETV, председатель правления и собственник страховой компании Vagner Kindlustusmaakler AS Роман Илларионов. — Могу это сказать, имея опыт работы в России, на Украине, в Латвии, Литве и многих других странах Европы. Здесь бизнес во многом строится на доверии в отношениях “бизнесмен—государство”. Про Россию и Украину я вообще не говорю — там во многом еще советское восприятие бизнеса, но даже в Германии работать гораздо сложнее, чем в Эстонии. Германия бюрократичнее. То же самое могу сказать о Великобритании».

Андрей Биров помимо исключительно удобного для России расположения Эстонии и ее членства в ЕС, ВТО, ОЭСР и Шенгене также упомянул о том, что по индексу экономической либеральности она занимает 14-е место в мире (Россия, увы, на 143-м). «Свой бизнес в Эстонии, — говорит он, — вы можете вести со своего компьютера или мобильного телефона, и даже регистрация фирмы через интернет займет максимум пару часов».

Упоминание господами Варе и Бировым эстонской географии и удобства портов (высоко оцененного еще Петром I) не случайно. Во-первых, они оба заняты в портовом бизнесе и заинтересованы в сотрудничестве с российскими компаниями — крупными товароотправителями. А во-вторых, именно транспорт, логистика и транзит, как показывает статистика, являются предпочтительными для россиян отраслями в Эстонии. Вот и самым крупным инвестиционным проектом (после Nord Stream, конечно), если брать российско-европейское сотрудничество в целом, является совместное эстонско-российское АО «Порт Силламяэ» (доля капитала 50 на 50%): объем инвестиций — примерно 500 млн евро.

Порт открылся для навигации 25 октября 2005 года. Два терминала в AS Silport стопроцентно российские. Это ВСТ (Baltic Chemical Terminal), принадлежащий концерну «Акрон», и «Танкхем», которым владеет «Еврохим». К этому списку можно добавить строящийся в Таллинском порту контейнерный терминал российского концерна Rail Garant.

Порт Силламяэ активно развивается. Грузооборот в прошлом году составил 5 млн тонн (прирост по сравнению с 2010-м на 40%). Финансовые показатели владельцы порта и терминалов не афишируют, но, по словам Бирова, о распределяемой прибыли речь пока не идет. Все средства, остающиеся после выплат по кредитам, реинвестируются в расширение инфраструктуры и других элементов портового хозяйства. Прогноз грузооборота на текущий год — 6 млн тонн. Пока график соблюдается. В 2013 году планируется достичь 8 млн тонн. Если же говорить о Таллинском порте в целом (в него входят пассажирский порт в Таллине, крупный грузовой узел в пригороде Мууга, Южный порт в городе Палдиски и порт на острове Сааремаа), то он завершил прошлый год с грузооборотом 35 млн тонн.

Не без сложностей

В общем, Эстония к инвесторам «со всей душой». К России тоже, хотя здесь немало сложностей. «Проблема в отсутствии межгосударственных договоров о защите инвестиций и исключении двойного налогообложения между нашими странами, — считает Райво Варе. — Правда, это обстоятельство поддерживает прибытие в Эстонию того капитала, который хочет уйти из-под российской юрисдикции. Но я предпочел бы полную ясность в правилах игры для инвесторов вместо сегодняшнего неясного положения».

Ну и политические отношения между странами, считают многие, могли бы быть более конструктивными и эффективными. «Думаю, что российская сторона зря гоняется за сиюминутной политической выгодой, добавляя традиционно, по старинке, к политической риторике еще и элементы экономического давления — нетарифными и административно-техническими методами, в первую очередь в транспортно-логистическом бизнесе, — говорит Варе. — Официально, конечно же, всего этого нет, но фактически ограничительно-запретительные меры все-таки применяются.

У эстонских логистиков при этом все равно какая-то работа есть, но вот у российских товаровладельцев и перевозчиков эффективность и прибыльность заметно снижаются в результате того, что они не могут воспользоваться наиболее удобным и выгодным для них эстонским маршрутом. Но надеюсь, что со временем пыль в наших взаимоотношениях уляжется, и мы будем успешно и взаимовыгодно сотрудничать как в экономике, так и других сферах».