Поражение Tele2, или как "большая тройка" "разгромила" шведов

Больничная палата. Мафиозный босс Дон Брутто уже не подает признаков жизни. Тони Бонелли в отчаянии следит за дрожащей кривой его пульса на экране, а молодой Сонни Пудинг болтает по телефону с подружкой и щелчком вырубает тикающий прибор. Дон Брутто стремительно воскресает и бежит за Сонни по больничному коридору, размахивая стойкой от капельницы. Ролик Tele2 рекламирует низкие тарифы оператора связи, однако в героях рекламной кампании «Мафия», запущенной шведами в 2006 году, некоторые увидели прозрачный намек на «большую тройку» федеральных операторов связи — МТС (основной владелец Владимир Евтушенков), «Вымпелком» (крупнейший частный акционер Михаил Фридман ), «Мегафон» (Алишер Усманов).

Как получилось, что семья Стенбек потерпела поражение на российском рынке?

Наследница

Владелица Tele2 шведка Кристина Стенбек почти 10 лет пыталась создать на российском рынке четвертого федерального оператора связи, а компании «большой тройки» активно ей мешали. «Мафия» победила: в конце прошлого года Стенбек продала «Tele2 Россия». Покупателем стал банк ВТБ, который быстро перепродал половину компании структурам друга Владимира Путина Юрия Ковальчука и Алексея Мордашова. Теперь уже они будут догонять «большую тройку».

Яхта команды Victory Challenge неслась по волнам под парусом цветов шведского флага: весной 2002 года шведский миллионер Ян Стенбек боролся за победу в престижной регате на кубок «Америки». Он хотел вернуть этот трофей в Европу. «Я всегда об этом мечтал, — говорил, жизнерадостно улыбаясь, швед. — Но это один из самых сложных вызовов».

Вызовов в жизни 59-летнего Стенбека было немало: вокруг унаследованной от отца группы компаний Kinnevik, которая занималась традиционными для Швеции видами бизнеса вроде деревообработки, сельского хозяйства и металлургии, он построил многопрофильный холдинг, который зарабатывал основные деньги на рынках медиа и телекоммуникаций. Стенбек сделал первое коммерческое телевидение в Скандинавии, придумал многотиражную бесплатную газету Metro, основал международные телекоммуникационные компании Tele2 и Millicom. Все складывалось прекрасно, однако через несколько месяцев после той регаты Стенбек умер в Париже от инфаркта.

Во главе бизнес-империи встала его старшая дочь Кристина. «У меня было два варианта: либо взять дело в свои руки, либо наблюдать со стороны, — рассказывает она о своем решении в корпоративном видео, которое показывают всем новым сотрудникам. — Я выбрала первый путь и никогда об этом не жалела».

Двадцатичетырехлетней наследнице предстояло доказать, что у нее есть бизнес-чутье и что она сможет реализовать начинания отца.

Одним из судьбоносных для компании шагов, задуманных, но не осуществленных Стенбеком, было завоевание рынка сотовой связи России. В 2002 году в стране с населением 145 млн человек лишь каждый восьмой пользовался мобильной связью — рынок обладал гигантским потенциалом. «Рынки стран ЕС показывают небольшой рост, но ничто не может сравниться с китайским драконом, азиатскими тиграми и русским медведем» — эта фраза из годового отчета Kinnevik тех времен отражает устремления владельцев Tele2. Стенбек задумывал создать в России оператора, который стал бы телеком-аналогом шведского мебельного концерна IKEA — услуги связи высокого качества, но по доступным ценам. В 2003 году Tele2, выкупив небольших операторов связи у родственной Millicom, обслужила в России первого абонента. Дочь Яна Стенбека готовила триумфальное шествие оператора-дискаунтера по стране.

Одна копейка в секунду

Как был устроен российский рынок к моменту прихода шведов? Он очень быстро рос — число абонентов год от года удваивалось. В 2003 году на основных мобильных операторов МТС, «Вымпелком» и «Мегафон» с совокупной абонентской базой 31,2 млн человек приходилось 87% рынка, в 2004-м «большая тройка» покрывала уже 65,8 млн абонентов, но ее суммарная доля почти не изменилась. Развивались более мелкие региональные игроки.

Для экспансии на российский рынок шведам нужно было получить лицензии на частоты стандарта GSM. Частоты для рынка связи сопоставимы с лицензиями на нефтяные месторождения: чем их больше, тем больше возможности работать. Для получения лицензий нужно было выиграть конкурс или договориться с рядом госведомств. Пришлым шведам сделать это было непросто. «Мое знание рынка начинается с 1994 года, — рассказывает экс-советник министра связи, а до того топ-менеджер АФК «Система», «Мегафона» и «Вымпелкома» Элдар Разроев. — Я не знаю ни одной «чистой» сделки по частотам, когда у людей, принимающих решения, не было бы каких-то интересов».

Tele2 не имела нужных знакомств, и единственным выходом было купить регионального оператора, имеющего лицензии. Первым регионом Tele2 стала Иркутская область. Схема захода в каждый регион стандартна: Tele2 покупал местного оператора и переводил абонентов под свой бренд. Делом принципа было иметь самую низкую цену. «Конечно, связь обходилась не в два-три раза дешевле, чем у других операторов, но для людей в некоторых регионах и 50 рублей месячных затрат на мобильную связь имели значение», — рассказывает бывший сотрудник Tele2. Для компании предлагать тарифы в полтора раза дешевле, чем у конкурентов, было нормальной практикой.

За год шведскому оператору удалось обеспечить присутствие в 13 регионах — например, в Санкт-Петербурге, Ленинградской, Ростовской, Белгородской, Курской областях. Что-то досталось от Millicom, что-то купили сами.

В 2005 году компания стала самым быстрорастущим оператором связи в России.

Низкие цены сыграли свою роль, сим-карты Tele2 охотно покупали пенсионеры, студенты, люди с небольшим достатком — те потребители, на которых «большая тройка» не обращала особого внимания из-за маленькой суммы среднего чека.

Бывший топ-менеджер Tele2, работавший в компании на начальном этапе, вспоминает, что в российском офисе скептически восприняли идею шведов выигрывать за счет низкой цены. «Но они смогли это сделать», — признает собеседник Forbes. В основе успеха был строгий контроль, минимизация затрат и развитая корпоративная культура. В 2006 году число абонентов выросло с 3,27 млн до 6,45 млн человек, Tele2 завоевала уже 4,3% рынка сотовой связи России. Быстрый рост и агрессивная ценовая политика не могли остаться незамеченными конкурентами.

Большая игра

«Операторы «большой тройки» не всегда доверяют друг другу, — говорит управляющий партнер Euroatlantic Investments Ltd и бывший президент МТС Василий Сидоров. — Но они объединяются в момент общей опасности». Другой собеседник Forbes из числа топ-менеджеров «тройки» прямо говорит: «На рынке существует олигополия, причем явно выраженная». И хотя Tele2 не работал в Москве и вроде бы подбирал те активы, до которых у МТС, «Вымпелкома» и «Мегафона» с их финансовыми и лоббистскими возможностями просто не доходили руки, оставить без внимания агрессивных шведов было нельзя.

Повлиять на Tele2 пытались по-разному.

В 2005 году по запросу депутата Госдумы МВД проверяло станции Tele2 на предмет того, правильно ли они оформлены. Особых нарушений не нашли, депутату пришлось извиняться. В 2006 году после введения принципа бесплатных входящих звонков операторы «большой тройки» так скорректировали тарифы при взаимозачетах, чтобы звонки внутри «тройки» обходились дешево, а другим операторам за звонки своих абонентов приходилось платить больше. Tele2 удалось оспорить это в ФАС.

Другой пример. Краснодарский край в Tele2 рассматривали как плацдарм для завоевания юга России. Кроме того, он был одним из самых дорогих, а значит, доходных, рынков мобильной связи в стране. «Узнав о выходе Tele2, «большая тройка» порезала цены в полтора раза, — вспоминает президент Ассоциации региональных операторов связи Юрий Домбровский, в то время возглавлявший правление «Tele2 Россия». — Нам пришлось запускаться еще дешевле».

Противодействие было не только ценовым. В 2007 году шведам удалось выиграть крупные конкурсы и получить лицензии на работу в 17 регионах, на северо-западе и в центральной России. Это был прорыв, Tele2 удвоил территорию присутствия и, завоевывая регион за регионом, планомерно сжимал кольцо вокруг главной жемчужины российского телеком-рынка — Москвы. Однако столица шведам не сдавалась.

Операторов, которых Tele2 мог бы купить по привычной схеме, не было — в Москве работала только «большая тройка». А конкурс на новые частоты не проводился — свободных просто не хватало. Регулятор мог бы расчистить часть, договорившись с военными, однако этого не произошло. «Объективных причин, почему Tele2 не пускали в Москву, нет», — говорит Василий Сидоров.

Трое в лодке

В том же 2007 году шведы потерпели серьезное поражение в борьбе с «большой тройкой». Тогда впервые в России Министерство связи разыгрывало на конкурсе частоты, на которых можно было запустить сеть третьего поколения 3G c быстрым мобильным интернетом. Как рассказывает чиновник Минкомсвязи, принимавший участие в проведении конкурсов, частотного спектра для 3G было достаточно для четырех операторов, однако лицензии достались МТС, «Мегафону» и «Вымпелкому».

«Конкурс на лицензии был с абсолютно предсказуемым результатом», — вспоминает Юрий Домбровский. По его словам, баллы на конкурсе начислялись исходя из количества регионов, в которых работает участник, — федеральным операторам это давало очевидное преимущество.

«Знаете, мы не очень-то удивились, когда первые три лицензии на 3G достались «большой тройке», — говорил в одном из интервью в 2007 году президент «Tele2 Россия» Карл Магнус Стенберг. — Однако я думаю, что участников этого рынка будет в результате больше трех». Шведский топ-менеджер не ошибся, вот только четвертым владельцем лицензии стал не Tele2, а государственный «Ростелеком».

До смены акционеров Tele2 в России частот 3G так и не получил. А в 2008 году ушел со своего поста министр связи Леонид Рейман, и правила игры на рынке кардинально изменились. В борьбу с Tele2 за звание «четвертого оператора» вступил государственный «Ростелеком» под руководством инвестбанкира Константина Малофеева.

Любовь, комсомол и весна

Константин Малофеев — давний прихожанин наместника Сретенского монастыря архимандрита Тихона (Шевкунова). Среди других прихожан этого священника называют Владимира Путина и Игоря Щеголева. Как раз Щеголев сменил Реймана на посту министра связи в 2008 году. Инвестиционная компания Marshall Capital Малофеева скупила акции в дочерних компаниях «Связьинвеста» — региональных операторах связи. И после объединения «Связьинвеста» и «Ростелекома» Малофеев с долей 7,4% стал крупнейшим миноритарным акционером госоператора. Возглавил «Ростелеком» давний друг и однокурсник Малофеева Александр Провоторов.

В 2009 году Провоторова и Малофеева можно было увидеть напевающими песню на мотив одного из гимнов комсомолу. Если точнее, то они пели всего одну строчку, переделанный припев: «Москва, ШПД, GSM». Родилась эта строчка после одного из совещаний, на котором была сформулирована стратегия развития «Ростелекома». Амбициозные Провоторов и Малофеев писали стратегию вместе с аналитиками из PricewaterhouseCoopers и McKinsey. В итоге поставили три цели: возвращение «Ростелекома» в Москву, полное и безоговорочное лидерство на рынке широкополосного доступа в интернет и возвращение в мобильную связь.

Пока не утихали битвы вокруг «дочек» «Связьинвеста» и присоединения их к государственному «Ростелекому», Малофеев и Провоторов пытались закрепить управляемую ими госкомпанию на рынке мобильной связи.

Против возвращения «Ростелекома» в сотовый бизнес выступал Леонид Рейман.

«Он был тогда председателем совета директоров и спорил со мной, — вспоминает Малофеев. — Он говорил, что не надо уходить в «мобилу», надо оставаться в фиксированной связи». Противодействие шло не только на уровне совета директоров. «Вся «большая тройка» была против нас», — утверждает Малофеев.

Регионы ропщут

Новый «Ростелеком» начал менять стратегию работы перешедших под его контроль региональных мобильных операторов. Как действовали менеджеры Малофеева и Провоторова? «Руководство «Связьинвеста» особо не вникало в деятельность региональных операторов, лишь бы выполнялись планы, — вспоминает сотрудник одной из таких компаний в Сибири. — Когда пришел «Ростелеком», ситуация изменилась кардинально. Люди захотели нами руководить, реализовать свои амбиции».

Региональных операторов спешно переводили на новый бренд. Тарифы по всей стране также стали устанавливать централизованно. Чтобы рассказать о них потребителю, рекламное агентство Leo Burnett разработало историю про семью Кнопкиных — людей, которые звонят друг другу по любому поводу и в самое неподходящее время. В итоге переход на единый бренд и смена тарифов не привели к росту доли рынка — в некоторых регионах она даже снижалась. «В регионах очень развит сепаратизм: они поддерживают своего оператора, потому что он местный», — объясняет экс-сотрудник «Ростелекома». Но со сменой бренда это преимущество пропало. Да и отсутствие 3G, которое уже было у «тройки», не способствовало удержанию абонентов. От Кнопкиных через год отказались полностью.

«Провоторов смотрел на мобильный бизнес как инвестбанкир, а не маркетолог», — рассуждает бывший сотрудник «Ростелекома».

Да и сама структура «Ростелекома», который привык быть монополистом на рынке фиксированной связи, не была приспособлена для жесткой конкуренции мобильного рынка.

«Они забирают последнее»

Зато абонентская база Tele2, несмотря ни на что, продолжала расти. С 2007 по 2013 год число абонентов выросло почти втрое, до 23,7 млн человек. Клиентов привлекали сравнительно низкие тарифы (пакет услуг, который в Tele2 стоил 55 рублей, МТС предлагала за 89) и ироничная рекламная кампания. «Они забирают последнее» — билборды с таким слоганом Tele2 размещали возле знаков ДПС и отделений милиции.

В 2010 году «Ростелеком» переманил регионального менеджера Tele2 Владислава Швайбовича, который проработал у шведов семь лет, и еще нескольких директоров из регионов. «Идея была такая — эти люди знают, как все работает в Tele2, как крутятся колесики, мы их возьмем, и они нам все сделают красиво, — рассказывает бывший сотрудник Tele2. — Вот только структура ведения бизнеса «Ростелекома» на структуру Tele2 ни разу не похожа».

Выход был один: «Ростелеком» должен был купить Tele2 у Кристины Стенбек.

«При полной поддержке сверху, без интриг мы могли побороться с «большой тройкой» и без Tele2, — объясняет Малофеев. — Но у нас 80% времени уходило, например, на разговоры со Счетной палатой, которую к нам присылали конкуренты».

В 2010 году Кристине Стенбек было 33 года, она вышла замуж и родила детей, однако активно продолжала заниматься бизнесом. Знакомый с ней бизнесмен описывает наследницу Яна Стенбека как «собранную, деловую и вдумчивую бизнес-леди». Помимо Tele2 в России Кристине Стенбек принадлежала доля в «СТС Медиа», Avito.ru и активы в сельском хозяйстве. При этом «Tele2 Россия» приносила уже почти треть выручки «большой» Tele2. Расставаться с этим активом Кристина Стенбек не собиралась. Кроме того, Tele2 в Швеции запустила первую сеть «четвертого поколения». Была надежда, что и в России шведы смогут подключиться, наконец, к быстрому мобильному интернету, выиграв частоты в новом для России стандарте 4G.

Конверсия частот

Премьер-министр Владимир Путин стоял и терпеливо ждал, когда сидящие за столом гранды телеком-индустрии поставят свои подписи под документом. Момент был уникальный: конкурирующие МТС, «Мегафон», «Вымпелком» и «Ростелеком» договаривались вместе развивать сеть четвертого поколения на базе оператора Yota. «Не будет ли проблем с антимонопольным законодательством?» — поинтересовался премьер. Министр Щеголев заверил его, что все в порядке.

Сюжет с участием премьер-министра показали все федеральные каналы. Мало кто понял, однако, что церемония стала завершением жесткой схватки между владельцами компаний «большой тройки», их соседями по списку Forbes и бизнесменами, близкими к силовикам, за частоты 4G.

Битва была серьезная, победила «тройка».

Годом ранее конфигурация выглядела совсем иначе. Весной 2010 года министр обороны Анатолий Сердюков попросил тогдашнего президента Дмитрия Медведева выделить частоты в диапазоне 2,3-2,4 ГГц для создания LTE-сети для нужд силовиков и гражданских. Реализовывать проект должна была «Основа Телеком» Виталия Юсуфова. Именно двойное назначение сети и было одним из основных аргументов Сердюкова. Медведеву эта идея понравилась.

На другой диапазон частот, пригодный для LTE, 2,5–2,7 ГГц, тоже нашелся претендент — компания «Русэнерготелеком» Григория Березкина, 25% которой принадлежало «Ростелекому». «Проект поддерживали многие, — вспоминает бизнесмен из списка Forbes, знакомый с планами участников, — в том числе Щеголев. Всем хотелось, чтобы у «тройки» появился конкурент».

Консорциум тяжеловесов

Всем, кроме самой «тройки». Узнав, что правительство собирается распределить частоты без конкурса и не в их пользу, владельцы федеральных операторов в первую очередь написали письма в Министерство связи, президенту и премьер-министру. Потом заработала тяжелая артиллерия — новая угроза вновь сплотила конкурентов. Как рассказывают источники Forbes, Владимир Евтушенков (основной владелец МТС), Алишер Усманов («Мегафон») и Михаил Фридман («Вымпелком») пошли с разговором о сетях 4G к премьер-министру Владимиру Путину и обратили его внимание на этот проект. Олигархи объясняли, что нужно сокращать отставание российской телеком-отрасли от мировой в развитии передачи данных, вспоминает собеседник Forbes, близкий к АФК «Система» Евтушенкова.

Каковы были их аргументы? Только федеральные операторы смогут быстро построить развернутую сеть и ликвидировать цифровое неравенство — дать современную связь во все регионы. Маленькие компании без опыта работы (намек на «Основу Телеком» и «Русэнерготелеком») завалят проект. Кроме того, «Вымпелком», МТС и «Мегафон» вкладывали в свои сети по $2–2,5 млрд в год, и опережающее развитие сетей нового поколения просто помешало бы им отбить инвестиции.

Видимо, им удалось убедить Путина. Заседание Государственной комиссии по распределению частот (ГКРЧ), на котором права на LTE должны были получить Юсуфов и Березкин, было назначено на конец августа 2010 года. Однако за несколько дней до него вопрос об LTE из повестки исчез.

Вместо этого ГКРЧ решила создать консорциум операторов «Союз LTE», который должен был оценить возможность строительства сетей четвертого поколения в разных диапазонах. В консорциум вошли «Ростелеком», МТС, «Вымпелком» и «Мегафон».

Шведы из Tele2, которые строили сети LTE в своей стране, писали министру связи Игорю Щеголеву и главе «Ростелекома» Александру Провоторову письма с просьбой включить и их в консорциум, однако этого не произошло.

«Состав консорциума ограничивался искусственно, — заявлял в одном из интервью президент Tele2 Дмитрий Страшнов (с 2013 года гендиректор ФГУП «Почта России»). — Мы рассматриваем консорциум как некий лоббистский орган, действия которого направлены на удовлетворение интересов в первую очередь его участников». Страшнов не ответил на вопросы Forbes для этой статьи.

В сентябре 2011 года функцию консорциума признали выполненной, а летом 2012 года были объявлены итоги конкурса, по которому распределили спектр 2,5–2,7 ГГц. Его победителями стали МТС, «Мегафон», «Вымпелком» и «Ростелеком» — участники консорциума. Tele2, участвовавший в конкурсе, вновь проиграл. «У нас же все крупные конкурсы заранее под кого-то делаются, — рассказывает бизнесмен, тоже пытавшийся строить сеть LTE. — Раньше делили на «большую тройку», а потом стали делить на «большую тройку» и «Ростелеком». В Tele2 даже ходила шутка, что осталось просто прописать в условиях частотных конкурсов: название компании-победителя должно начинаться на «М» или «В».

«Все конкурсы на частоты и 3G, и 4G проходили в правовом поле, и все действия нашей компании ему полностью соответствовали, — утверждают представители «Вымпелкома». — Все участники могли обратиться в суд. Tele2 исков никаких не подавала». Представители МТС и «Мегафона» отказались комментировать эту тему.

Без нейтральности

У Tele2 оставалась возможность добиться изменения закона в сторону так называемой технологической нейтральности, когда на уже имеющихся частотах можно было применять любую технологию. Регулирование российского телеком-рынка устроено так, что для запуска новой технологии оператор должен получить новые частоты, но с технической точки зрения это необязательно.

Если бы ограничение отменили, у шведов появился бы прекрасный шанс. Дело в том, что GSM-частоты 1800 МГц, лицензии на которые у Tele2 были, отлично подходили для создания LTE-сетей — это один из самых популярных диапазонов для создания подобных сетей в мире. Tele2 доказывали, что так можно поступить и в России. Им даже разрешили провести тестовые испытания в Псковской и Омской областях. Но дальше дело не пошло.

«Разумеется, эти идеи тоже прокатили», — рассказывает бывший сотрудник Tele2.

Причина, по его мнению, проста: в случае принятия технейтральности Tele2 мог построить LTE-сети быстрее, чем «тройка». По словам собеседника Forbes, технический директор «Tele2 Россия» Ритварс Криевс готов был перевести сети в режим LTE/GSM менее чем за год: «Была вся инфраструктура, нужно было буквально поменять одну плату на другую». Как утверждает один из собеседников Forbes, эта идея тормозилась на уровне Министерства связи. Бывший министр Игорь Щеголев и нынешний Николай Никифоров не ответили на запросы Forbes.

Без интернета

Двадцать восьмого марта 2013 года акции всех трех операторов «большой тройки» синхронно поползли вниз. Накануне банк ВТБ объявил, что договорился со шведами о выкупе российского подразделения Tele2 за $3,5 млрд (для сравнения: объем инвестиций Tele2 в Россию превысил $3 млрд). «Этого никто не ожидал, — вспоминает президент АФК «Система» Михаил Шамолин. — На рынке не было информации, что Tele2 продается». Всего через полгода, в октябре, ВТБ перепродал 50% акций банку «Россия» Юрия Ковальчука, аффилированному с ним страховщику «Согаз» и структурам владельца «Северстали» Алексея Мордашова.

Почему Кристина Стенбек в 2013 году сделала то, на что не решалась в 2010-м, — согласилась продать компанию?

На первый взгляд дела Tele2 в России шли неплохо, по крайней мере абонентская база росла и достигла уровня 23,7 млн. Но все частоты, которыми располагала компания, подходили только для стандарта GSM. Tele2 не смог преодолеть российские административные препоны и добиться доступа к высокоскоростным 3G и 4G.

Несмотря на то что около 80% выручки операторы до сих пор получают от услуг голосовой связи, быстрее всего растет именно сегмент мобильного интернета. В 2012 году на смартфоны приходилось 30% от всех проданных в России телефонов. Без быстрого интернета многие функции «айфона» просто не работают. «Оператор связи без частот 3G и 4G — это не компания», — подытоживает владелец бизнеса в сфере телекома. К тому же Tele2 по-прежнему не имела выхода на Москву. Возможности получить частоты были исчерпаны, Кристина Стенбек решила продать компанию.

Помощь друга

Но почему конечным покупателем стали друг Путина Юрий Ковальчук и Алексей Мордашов? Владельцы операторов «большой тройки» знали, что с Кристиной Стенбек давно ведет переговоры «Ростелеком». Каждый из них и сам был не прочь выкупить Tele2, но такая покупка могла резко усилить одного из игроков, а этого не допустили бы регулятор и джентльменские соглашения.

Поэтому Александр Провоторов из «Ростелекома» считал свою компанию монопольным претендентом на Tele2 и вел со шведами долгие переговоры о цене, русская делегация много раз летала в Стокгольм. «Это была сделка «Ростелекома» от начала до конца. Договор практически лежал на столе», — говорит инвестбанкир, знакомый с ходом переговоров.

Однако Игорь Щеголев в мае 2012 года ушел из правительства, став помощником президента Владимира Путина, а с новым министром связи Николаем Никифоровым команда Малофеева не сработалась. «В «Ростелекоме» не осталось ничьих друзей», — объяснил Forbes бизнесмен, знакомый с Кристиной Стенбек. Зато Юрий Ковальчук — ее партнер по «СТС Медиа» с 2011 года, когда банк «Россия» выкупил у «Альфа-Групп» 25,2% акций телеканала. «У шведов такой менталитет, им удобнее вести переговоры с теми, кого они давно знают», — объясняет сотрудник Tele2. Сыграла ли роль принадлежность Ковальчука к близкому кругу президента Путина? «Мы смотрим в будущее, а не в прошлое» — так объяснила отказ от комментариев пресс-служба Kinnevik.

Какова роль ВТБ в этой истории?

Представитель банка уверяет, что ВТБ сам структурировал сделку и выступал как самостоятельный игрок. Три собеседника Forbes рассказывают другую версию. Стенбек искала, кому продать компанию, чтобы сохранился бренд («Она смотрела на Tele2 как на наследие отца»). Удалось договориться с партнером по СТС Ковальчуком, который не был связан договоренностями с участниками телеком-рынка, но он не мог профинансировать сделку сам, поэтому привлекли госбанк. Представитель банка «Россия» и Юрия Ковальчука не ответила на запрос Forbes.

С приходом новых акционеров в Tele2 произошло много приятных перемен. Все преграды, которые прежние акционеры не могли преодолеть годами, рушились как по мановению волшебной палочки. Всего через два месяца после сделки, в декабре 2013 года, госкомиссия по радиочастотам своим решением утвердила принцип технологической нейтральности, то есть открыла новой Tele2 вожделенный доступ к сетям LTE. В феврале 2014-го Tele2 и «Ростелеком» объявили о создании совместного предприятия, куда «Ростелеком» внес все свои активы в мобильной связи. Так Tele2 получила доступ к сетям 3G в Москве, а абонентская база выросла в полтора раза, до 38 млн. Сейчас СП ищет партнера из «большой тройки» для создания виртуального оператора и работы на московском рынке GSM. Зная биографию совладельца Tele2 Юрия Ковальчука, можно предположить, что поиски будут недолгими.