Если вы решили поучаствовать в государственном тендере

Осенью прошлого года тендер на создание соцсети для Минздравсоцразвития стоимостью около $2 млн закончился отменой результатов и увольнением руководителя департамента ведомства. С тех пор как существует «Роспил», при участии создателей этого ресурса были аннулированы сомнительные государственные контракты почти на $7 млн. Своим опытом выявления подозрительных тендеров делится координатор проекта «Роспил» Константин Калмыков.

Признак первый: цена

В коррупционном контракте цена значительно отличается от рыночной — она может быть как намного выше рыночной, так и ниже. Например, проводится конкурс на доработку сайта и очевидно, что цена неоправданно завышена. Мы смотрим документацию, выясняем детали. После чего в случае необходимости привлекаем наших экспертов. Понятно, что когда заказывается что-то материальное, скажем, машина, то цену легко проверить.

Когда же речь идет о сложной информационной системе, разработке программного обеспечения, сайтов, веб-сервисов — тех услуг, которые достаточно сложно «потрогать руками», то однозначно оценить стоимость контракта сложнее, однако экспертиза всегда сможет определить зашитый «откат». Конечно, есть случаи, когда по цене доказать коррупционность контракта бывает крайне сложно, — скажем, когда речь идет о закупках медицинской техники. Здесь проблема в том, что крайне мало специалистов, которые могли бы помочь с независимой экспертизой, — большинство из них включено в этот процесс и не заинтересованы в выявлении коррупции.

Признак второй: сроки

Немало случаев, когда проект почти завершен и проведение конкурса является всего лишь формальной процедурой. В такой ситуации в конкурсной документации выставляются нереальные сроки исполнения. История, с которой начался «Роспил»: Минздравсоцразвития заказало разработку электронной библиотеки и социальной сети. Им нужно было сделать огромную информационную систему за очень короткий промежуток времени.

Очевидно, что если компания-исполнитель не начала бы разработку намного раньше заявленного конкурса, то в отведенный срок указанный объем работ выполнить было бы невозможно. Нереальные сроки в данном случае — основной критерий того, что конкурс «распильный», так как все обо всем договорились заранее.

Признак третий: лицензии

Зачастую в конкурсе прописываются произвольные требования по наличию лицензий. В случае отсутствия требуемых лицензий компании просто не допускаются к участию в конкурсе. Недавно был случай в Санкт-Петербурге: государственный заказчик искал компанию на обслуживание технических средств организации дорожного движения, в том числе светофоров. Для этого он требовал наличие действующей лицензии ФСТЭК (Федеральной службы по техническому и экспортному контролю), которая абсолютно не нужна для выполнения этих работ.

Мы, а также другие участники размещения обратились с жалобой в ФАС. В итоге торги были аннулированы и заказчика заставили убрать эти требования. Конечно, бывают ситуации, когда наличие лицензий регулируется ФЗ 94, но это явно не тот случай. Для того чтобы мыть светофор, лицензии ФСТЭК не нужны.

Признак четвертый: невнятное техническое задание

Техническое задание должно давать будущему потенциальному исполнителю полное представление о том, что необходимо заказчику. Однако нередко происходит ровно наоборот: читая техническое задание, крайне сложно определить, что же нужно заказчику. Это тоже скрытый механизм отсечения «посторонних» компаний. Скажем, Минрегион проводит конкурс на создание федеральной государственной информационной системы и там техническое задание составлено настолько расплывчато, что невозможно понять объем всех работ.

Понятно, что бывают сложные проекты, но тогда имеет смысл их разбивать на этапы — скажем, на проектирование и строительство — и проводить тендеры отдельно по каждому из этих этапов.

Признак пятый: объединение лотов

Нередко происходит так, что в конкурсной документации заказчик объединяет различные виды работы в один лот. Это сознательно ограничивает конкуренцию, потому что одна компания должна сделать все этапы работ. Или же предусмотрено несколько лотов, но в условиях конкурса приписывается, что только та компания, которая выполняет работы по первому лоту, может реализовать все остальные. Как правило, это признак потенциально коррупционного контракта, который заставляет нас пристальнее посмотреть на этот конкурс.

Признак шестой: здравый смысл

В России законом никак не ограничиваются государственные закупки предметов роскоши, однако когда чиновник покупает мраморные ванны или машины за 8 млн рублей, мы на это неизбежно обращаем внимание. Огласка таких закупок зачастую проводит к отмене конкурса, но в данном случае действует скорее медийный фактор, а не юридический.