Праздничное обжорство – типично русская черта
Праздничное обжорство выходит нам боком, вернее, вылезает желудком и кишечником, а еще вернее – как раз и не вылезает…
Они, эти органы наши родимые, забитые непроходимыми комками пищи, уже лежат на новогоднем операционном столе. Сколько веков встречаем Новый Год, а статистика все та же – в первый же день после новогоднего застолья хирурги встают уже к своему столу оперировать непроходимость. И в этом году опять встали.
Россия – одна из немногих стран, где праздничный стол обязательно должен ломиться от яств. Традиция страшно вредная, но психологически вполне объяснимая.
Испокон веков русичи, страдающие непомерной гордыней и хвастовством, выставляли напоказ даже мимолетное благополучие, а сор в избе заметали в угол. Причем бахвалились именно тем, чего больше всего не хватало. Если голодали, то в праздник не только все самое лучшее выставляли, а, главное, побольше, дескать, смотрите, гости дорогие, как мы живем – не хуже других, а может даже и получше. И присказка в народе соответствующая появилась – пусть лучше останется, чем не хватит. Это типично русская ментальность – не растянуть харчи на долгое время, чтобы ровно питать свой организм, а сожрать все в один день и умереть от счастья (некоторые в буквальном смысле этого слова умирают – от непробиваемых запоров, вот ведь счастье-то!). А еще можно, запивая хлеб водой, весь год вспоминать прошлый и мечтать о будущем празднике. Это тоже наше исконно русское, однажды проклюнувшись, так и осталось на века железобетонным правилом жизни.
Шли века, производство хлеба насущного становилось все легче благодаря НТР, а русское бахвальство едой все сохранялось. В среднесоциалистическую эпоху пища даже приняла социально-экономическую многозначительность. Тогда было очень модно выпроваживать детей на прогулку с «кусками». Ох, с каким нетерпением мамаши дожидались возвращение отпрысков. И начинался допрос: «А Вася что сегодня вынес? Хлеб с колбасой? А Коля? Хлеб со сливочным маслом и сахаром? А Ниночка? Хлеб с постным маслом и солью? Хм-м-м…»
Видать, совсем до ручки дошла соседка, коль Нинку свою на постном масле выгуливает, лучше бы уж на улицу не выпускала что ли, чем так позориться. И зардеется мамашка 50-60 годов от злорадного счастья: глазки заблестят, носик вздернется, губки припухнутся, щечки заалеют – почти что красавицей станет…
Много разных исторических периодов мы прожили, но русский праздничный стол остался неизменным – нагруженным яствами так, что ножки под ним прогибаются.
Кстати, Европа тоже неоднократно проходила период нищеты и голода. И тоже когда-то мечтала наесться от пуза. Например, король Генрих IV (если мне не изменяет память – именно четвертый по счету Генрих), очень любил совершать объезды по стране и заглядывать в крестьянские горшки. Во время очередной инспекции он высказал свите свою заветную мечту, «чтобы в каждой крестьянской семье хотя бы раз в неделю дымилась в горшочке курица». Но посмотрите – пережили европейцы голод и нищету средневековья, а оливье на праздник тазиками не строгают, холодец выварочными бачками не варят.
Россия (тоже от голода, между прочим, уже не помирающая) и варит, и строгает, а потом еще и голову ломает, как бы все это не выбросить. Не выбросить полтазика салата можно только одним способом – запихнуть в себя. И запихиваем – целую неделю после праздника. Хотя знаем, что майонез, соединяясь с другими продуктами, портится в течение нескольких часов, даже в холодильнике. А сколько времени салаты на праздничном столе простояли? То-то и оно! Мы продолжаем запихивать в себя всю оставшуюся праздничную еду, хотя в новогоднюю ночь так органы свои обжорством нагрузили, что всю неделю надо бы наоборот попоститься да разгрузить организм.
Понятное дело, что от обжорства в первую очередь страдает желудок с кишечником. Но больше чем их мне жаль поджелудочную железу. Уж очень тонкая она материя. Как-то позвонил мне приятель пожаловаться на судьбу. В одночасье вся его семья скрутилась от панкреатитного приступа – и он, и его жена, и обе дочки. Обалдевшая «скорая» начала было патогенную микрофлору вычислять, но приятель вовремя сообщил медикам, что накануне они на шашлыках были – по 6-8 шампуров мяса съели. Желудок с кишечником вроде бы выдержали, а поджелудочная белком отравилась…
Однажды, несколько веков назад, мы впервые наступили на грабли обжорства и до сих пор на каждом празднике продолжаем бить себя их черенком по лбу. Да, понятие праздничная еда должно существовать. Но из традиционных критериев такой пищи – вкусно, красиво, много – отсечь бы нам последнее «много», глядишь, операционные столы и опустели бы. Пора бы нам уже поменять народную присказку застолья: пусть лучше не хватит, чем останется!
Они, эти органы наши родимые, забитые непроходимыми комками пищи, уже лежат на новогоднем операционном столе. Сколько веков встречаем Новый Год, а статистика все та же – в первый же день после новогоднего застолья хирурги встают уже к своему столу оперировать непроходимость. И в этом году опять встали.
Россия – одна из немногих стран, где праздничный стол обязательно должен ломиться от яств. Традиция страшно вредная, но психологически вполне объяснимая.
Испокон веков русичи, страдающие непомерной гордыней и хвастовством, выставляли напоказ даже мимолетное благополучие, а сор в избе заметали в угол. Причем бахвалились именно тем, чего больше всего не хватало. Если голодали, то в праздник не только все самое лучшее выставляли, а, главное, побольше, дескать, смотрите, гости дорогие, как мы живем – не хуже других, а может даже и получше. И присказка в народе соответствующая появилась – пусть лучше останется, чем не хватит. Это типично русская ментальность – не растянуть харчи на долгое время, чтобы ровно питать свой организм, а сожрать все в один день и умереть от счастья (некоторые в буквальном смысле этого слова умирают – от непробиваемых запоров, вот ведь счастье-то!). А еще можно, запивая хлеб водой, весь год вспоминать прошлый и мечтать о будущем празднике. Это тоже наше исконно русское, однажды проклюнувшись, так и осталось на века железобетонным правилом жизни.
Шли века, производство хлеба насущного становилось все легче благодаря НТР, а русское бахвальство едой все сохранялось. В среднесоциалистическую эпоху пища даже приняла социально-экономическую многозначительность. Тогда было очень модно выпроваживать детей на прогулку с «кусками». Ох, с каким нетерпением мамаши дожидались возвращение отпрысков. И начинался допрос: «А Вася что сегодня вынес? Хлеб с колбасой? А Коля? Хлеб со сливочным маслом и сахаром? А Ниночка? Хлеб с постным маслом и солью? Хм-м-м…»
Видать, совсем до ручки дошла соседка, коль Нинку свою на постном масле выгуливает, лучше бы уж на улицу не выпускала что ли, чем так позориться. И зардеется мамашка 50-60 годов от злорадного счастья: глазки заблестят, носик вздернется, губки припухнутся, щечки заалеют – почти что красавицей станет…
Много разных исторических периодов мы прожили, но русский праздничный стол остался неизменным – нагруженным яствами так, что ножки под ним прогибаются.
Кстати, Европа тоже неоднократно проходила период нищеты и голода. И тоже когда-то мечтала наесться от пуза. Например, король Генрих IV (если мне не изменяет память – именно четвертый по счету Генрих), очень любил совершать объезды по стране и заглядывать в крестьянские горшки. Во время очередной инспекции он высказал свите свою заветную мечту, «чтобы в каждой крестьянской семье хотя бы раз в неделю дымилась в горшочке курица». Но посмотрите – пережили европейцы голод и нищету средневековья, а оливье на праздник тазиками не строгают, холодец выварочными бачками не варят.
Россия (тоже от голода, между прочим, уже не помирающая) и варит, и строгает, а потом еще и голову ломает, как бы все это не выбросить. Не выбросить полтазика салата можно только одним способом – запихнуть в себя. И запихиваем – целую неделю после праздника. Хотя знаем, что майонез, соединяясь с другими продуктами, портится в течение нескольких часов, даже в холодильнике. А сколько времени салаты на праздничном столе простояли? То-то и оно! Мы продолжаем запихивать в себя всю оставшуюся праздничную еду, хотя в новогоднюю ночь так органы свои обжорством нагрузили, что всю неделю надо бы наоборот попоститься да разгрузить организм.
Понятное дело, что от обжорства в первую очередь страдает желудок с кишечником. Но больше чем их мне жаль поджелудочную железу. Уж очень тонкая она материя. Как-то позвонил мне приятель пожаловаться на судьбу. В одночасье вся его семья скрутилась от панкреатитного приступа – и он, и его жена, и обе дочки. Обалдевшая «скорая» начала было патогенную микрофлору вычислять, но приятель вовремя сообщил медикам, что накануне они на шашлыках были – по 6-8 шампуров мяса съели. Желудок с кишечником вроде бы выдержали, а поджелудочная белком отравилась…
Однажды, несколько веков назад, мы впервые наступили на грабли обжорства и до сих пор на каждом празднике продолжаем бить себя их черенком по лбу. Да, понятие праздничная еда должно существовать. Но из традиционных критериев такой пищи – вкусно, красиво, много – отсечь бы нам последнее «много», глядишь, операционные столы и опустели бы. Пора бы нам уже поменять народную присказку застолья: пусть лучше не хватит, чем останется!
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00