Радиоперехват. Начались массовые дефолты по поставкам зерна.
Накануне заявления Владимира Путина о временном приостановлении экспорта зерна из России радиостанция «Кукуруза» провела интервью с экспертами рынка. В студии радио был Игорь Абакумов, в беседе участвовали Аркадий Злочевский – Президент Зернового Союза России, Дмитрий Рылько – директор Института конъюнктуры аграрного рынка, Елена Тюрина – директор Института аграрного маркетинга. Предоставляем вашему вниманию сокращенную стенограмму беседы.
Абакумов: Здравствуйте. В студии радио «Кукуруза» Игорь Абакумов. В России сейчас два пожара – в лесах и на полях. В лесах есть человеческие жертвы, сотни людей остались без крова. Ситуация на полях – пожар пострашнее. Засуха грозит разорить тысячи хозяйств. А это коллективы, у которых нет иной работы. Цены на зерно пошли в рост, что на руку крестьянам и торговцам, но не горожанам. Ситуация критическая, так говорят. Но люди есть люди, и у каждого свое восприятие и свой интерес. Что же происходит на самом деле? Я обратился к трем разным экспертам. И первый вопрос такой: почему Минсельхоз отказался выбросить на рынок зерно из государственных запасов, чтобы цены снизить? Торги были намечены на 4 августа. Вот что говорит президент Зернового союза России Аркадий Злочевский.
Злочевский: Большая часть регионов заявила о том, что им требуется это зерно напрямую в качестве распределенного, а не через торги биржевые, которые поднимут цену вверх в условиях образовавшиеся тренда по росту цен. Они опасаются сильного вздувания цен на торгах.
Абакумов: Но цена ведь и так вздулась.
Злочевский: Ну да, она вздулась по рынку соответственно. Эти панические настроения, непонятно на чем основанные. Но де-факто регионы опасаются, что в ходе биржевых торгов цена сильно поднимется.
Абакумов: Еще больше поднимется?
Злочевский: Да. Поэтому просят отдать им по цене закупки, соответственно, и в виде распределения. А это новый механизм, он требует, соответственно, оформления документарного, и требует времени.
Абакумов: А вот мнение директора Института аграрного маркетинга Елены Борисовны Тюриной. Напомню вопрос. Почему Минсельхоз не стал бороться за снижение цен на зерно? У Елены Борисовны есть версии.
Тюрина: Есть, в общем-то, два варианта, две версии. Первая – это то, что регионы просят в этом году поставлять зерно напрямую в дефицитные регионы, где снизился валовой сбор и урожайность. Это, прежде всего, Центр, где очень серьезное снижение идет, и Поволжье. Это одна из версий. И вторая версия – то, что рост цен достаточно выгоден трейдерским, так сказать, структурам, и, в общем-то, они заинтересованы в проведении интервенции как можно позднее. Поэтому я думаю, что два варианта возможны, и склонна, наверное, думать все-таки, что второй, наверное, сыграл большую роль.
Абакумов: Все-таки было какое-то давление, наверное?
Тюрина: Я думаю, да.
Абакумов: Каковы масштабы засухи, и как сегодняшние оценки отличаются от прогнозов, скажем, месяц назад?
Злочевский: Ну, конечно, отличаются, потому что совершенно аномальная погода, на которую никто не рассчитывал, и такой длительной засухи у нас за все исторические времена метеонаблюдений не было. Это сказывается. Безусловно, еще и прогнозы пониженные, если прогноз, который выдавался министерством, - 85 миллионов тонн, - месяц назад еще был актуальным, то сегодня очевидно, и все аналитики говорят, что, видимо, будет ниже 80. Текущий прогноз колеблется. Наш прогноз в районе 75,8 миллиона тонн. Мы говорим, это средний показатель, а диапазон, соответственно, 72 - 78.
Тюрина: Очень серьезное снижение урожайности у нас отмечается в таких зернопроизводящих регионах, как Воронежская область, сегодня имеем урожайность всего 14 центнеров с гектара против 27 в прошлом году. По Курску – 27 против 36, по Липецку – 20 против 32. То есть, серьезное очень снижение урожайности. И по Поволжью. Там вообще страшные цифры. Снижение урожайности по Татарстану составляет 3 раза, то есть в этом году мы имеем 8,4 центнера с гектара против, 25 центнеров с гектара в прошлом году. В 3 раза снижение. Дальше. Очень серьезное снижение по Саратову, там мы имеем сегодня только 8,8 центнеров с гектара. То есть, эти цифры, они заставляют снижать сегодня прогнозы, и если раньше мы говорили, что это будет порядка 85 - 87 миллионов тонн, то сегодня уже можно говорить, что 83, наверное, это максимум, может быть, даже и 80. Но еще хотелось бы сказать, что уборка пока не пошла у нас в Сибири. И, в общем-то, будет очень важно понимание того, какая будет урожайность именно в Сибири. Поэтому итоговые прогнозы можно будет сделать, может быть, где-то недели через три или четыре.
Абакумов: Это была точка зрения Елены Тюриной. А теперь другой эксперт – директор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Николаевич Рылько.
Рылько: Мы приходим, к сожалению, к выводу о том, что конечная цифра урожая будет ниже 70 миллионов тонн.
Абакумов: Ниже 70?
Рылько: Да.
Абакумов: Намного?
Рылько: Ну, мне сейчас не хотелось бы спекулировать, потому что нужно посмотреть еще недели две, как пойдет уборка, с тем, чтобы более точно и более конкретно сказать.
Абакумов: Каковы причины роста цен на зерно? Это паника от недостатка информации, это провокация спекулянтов, или зерна действительно мало?
Злочевский: Да нет, зерна хватает. Но в условиях растущих цен крестьяне вешают амбарные замки, соответственно, не выпускают это зерно в рынок. Спрос в отсутствии предложения начинает, естественно, нагнетать панику. «Зерна нет, надо срочно купить, пока цены совсем не выросли», и взрывается рынок в усиленном виде. В результате и происходит такое нагнетание обстановки, ни на чем… Ну, психология работает. Работает голая психология, фундамента под этим нет.
Абакумов: Понятно.
Злочевский: И запасов достаточно, и никаких рисков по снабжению в условиях даже этого сниженного валового сбора у нас нет.
Абакумов: То есть, налицо недостаток информации со стороны правительства рынку?
Злочевский: Дело не в правительстве. Правительство само еще пребывает в стадии анализа ситуации, там точных цифр нет. Опорой правительству служат данные Росстата, а они всегда идут с опозданием. Рынок просто даже не слышит прогноза аналитиков, оценки идут, баланс, собственно говоря, прогнозный, он строится всеми аналитиками, и они выдают «на гора» - что нас ожидает в начавшемся сезоне. Но рынок к этому не прислушивается, для него есть некоторые новации, которые играют большую роль, ну, скажем, в регионах, пострадавших от засухи, где погибли посевы. Они привыкли к самообеспеченности, к самодостаточности. Саратов, например, это зерновывозящий регион, то есть, помимо удовлетворения внутренних потребностей, он еще и вывозит за пределы региона, и они к этому привыкли. И вдруг они сталкиваются с ситуацией, когда им ввозить надо, не вывозить, а ввозить.
Абакумов: Непривычная ситуация.
Злочевский: Непривычная абсолютно. Они привыкли, что в это время зерно с полей поступает, оно доступно, и нет проблем с ним. Правильно? И вдруг им надо где-то закупать. А у них ни технологии на это нет, ни устоявшихся связей на эти закупки, они вливаются в рынок и начинают метаться по рынку, «а где взять зерно?» А в условиях такого мятущегося спроса, и видя рост цен, крестьянин, начинает это зерно припрятывать до лучших времен, - зачем ему сейчас продавать? Мало того, они же делают какую вещь? Как это нагнетается как снежный ком? Заключается контракт на поставку, хорошо, кто-то купил, кто-то продал, и даже при условии уплаченных уже денег отгрузки не происходит, потому что за неделю цена ушла на такие высоты, которые окупают любые отказы от поставок. Любые штрафы, все, что угодно, даже если платить.
Абакумов: Понятно.
Злочевский: Поэтому смысла никакого экономического поставлять нет. И в результате производится дефолт, отказ от поставки, зерно опять в амбаре лежит.
Абакумов: Можно ли сказать, что такие дефолты уже массовые?
Злочевский: Да, есть уже массовые сигналы о том, что отказы от поставок по заключенным контрактам, ну, и плюс еще отказываются и заключать контракты. У крестьян психология какая? Вот 8 - 9 рублей – хорошая цена. Правильно?
Абакумов: Да.
Злочевский: Но они правы абсолютно после обвала, всяких значений пиковых в 2008-м году, когда в 2,5 раза цены падали до неприемлемо низкого уровня, сейчас хотя бы есть шанс отбить то, что потеряли.
Абакумов: Возможна ли ситуация, что Россия начнет закупать зерно где-то?
Злочевский: Да нет, это маловероятно.
Абакумов: Маловероятно? Вы так уверены?
Злочевский: А с какой стати? В общем, у нас запасы достаточные.
Абакумов: Как говорится, на этой позитивной ноте мы могли бы и закончить, но позволю себе несколько слов в заключение. В развитых странах фермер получает информацию из десятков источников, как о спросе, так и о предложении. И сам, я подчеркиваю – САМ принимает решение, кому продавать. Держать запасы на складах там не принято, деньги на счете надежнее. У нас ситуация другая. Источников информации крайне мало, государство их не развивает, и крестьяне не очень-то и привыкли им доверять. Потому и заперли зерно в амбарах в ожидании роста цены. В советские времена это привело к раскулачиванию, продотрядам и коллективизации. В начале 90-х, когда над городами нависла чисто политическая угроза непоставок продовольствия ради свержения так называемого «антинародного режима», правительство Ельцина открыло шлюзы импорту, и оставило крестьян самих разбираться со своими амбарами, молоком и курами. Я уверен, что до новых продотрядов дело не дойдет, но вспоминать то, что уже было, причем, совсем недавно, иногда не вредно. Продать подороже – дело святое, но надо знать, когда остановиться. Как бы лиха не накликать.
С вами был Игорь Абакумов. До свидания.
Абакумов: Здравствуйте. В студии радио «Кукуруза» Игорь Абакумов. В России сейчас два пожара – в лесах и на полях. В лесах есть человеческие жертвы, сотни людей остались без крова. Ситуация на полях – пожар пострашнее. Засуха грозит разорить тысячи хозяйств. А это коллективы, у которых нет иной работы. Цены на зерно пошли в рост, что на руку крестьянам и торговцам, но не горожанам. Ситуация критическая, так говорят. Но люди есть люди, и у каждого свое восприятие и свой интерес. Что же происходит на самом деле? Я обратился к трем разным экспертам. И первый вопрос такой: почему Минсельхоз отказался выбросить на рынок зерно из государственных запасов, чтобы цены снизить? Торги были намечены на 4 августа. Вот что говорит президент Зернового союза России Аркадий Злочевский.
Злочевский: Большая часть регионов заявила о том, что им требуется это зерно напрямую в качестве распределенного, а не через торги биржевые, которые поднимут цену вверх в условиях образовавшиеся тренда по росту цен. Они опасаются сильного вздувания цен на торгах.
Абакумов: Но цена ведь и так вздулась.
Злочевский: Ну да, она вздулась по рынку соответственно. Эти панические настроения, непонятно на чем основанные. Но де-факто регионы опасаются, что в ходе биржевых торгов цена сильно поднимется.
Абакумов: Еще больше поднимется?
Злочевский: Да. Поэтому просят отдать им по цене закупки, соответственно, и в виде распределения. А это новый механизм, он требует, соответственно, оформления документарного, и требует времени.
Абакумов: А вот мнение директора Института аграрного маркетинга Елены Борисовны Тюриной. Напомню вопрос. Почему Минсельхоз не стал бороться за снижение цен на зерно? У Елены Борисовны есть версии.
Тюрина: Есть, в общем-то, два варианта, две версии. Первая – это то, что регионы просят в этом году поставлять зерно напрямую в дефицитные регионы, где снизился валовой сбор и урожайность. Это, прежде всего, Центр, где очень серьезное снижение идет, и Поволжье. Это одна из версий. И вторая версия – то, что рост цен достаточно выгоден трейдерским, так сказать, структурам, и, в общем-то, они заинтересованы в проведении интервенции как можно позднее. Поэтому я думаю, что два варианта возможны, и склонна, наверное, думать все-таки, что второй, наверное, сыграл большую роль.
Абакумов: Все-таки было какое-то давление, наверное?
Тюрина: Я думаю, да.
Абакумов: Каковы масштабы засухи, и как сегодняшние оценки отличаются от прогнозов, скажем, месяц назад?
Злочевский: Ну, конечно, отличаются, потому что совершенно аномальная погода, на которую никто не рассчитывал, и такой длительной засухи у нас за все исторические времена метеонаблюдений не было. Это сказывается. Безусловно, еще и прогнозы пониженные, если прогноз, который выдавался министерством, - 85 миллионов тонн, - месяц назад еще был актуальным, то сегодня очевидно, и все аналитики говорят, что, видимо, будет ниже 80. Текущий прогноз колеблется. Наш прогноз в районе 75,8 миллиона тонн. Мы говорим, это средний показатель, а диапазон, соответственно, 72 - 78.
Тюрина: Очень серьезное снижение урожайности у нас отмечается в таких зернопроизводящих регионах, как Воронежская область, сегодня имеем урожайность всего 14 центнеров с гектара против 27 в прошлом году. По Курску – 27 против 36, по Липецку – 20 против 32. То есть, серьезное очень снижение урожайности. И по Поволжью. Там вообще страшные цифры. Снижение урожайности по Татарстану составляет 3 раза, то есть в этом году мы имеем 8,4 центнера с гектара против, 25 центнеров с гектара в прошлом году. В 3 раза снижение. Дальше. Очень серьезное снижение по Саратову, там мы имеем сегодня только 8,8 центнеров с гектара. То есть, эти цифры, они заставляют снижать сегодня прогнозы, и если раньше мы говорили, что это будет порядка 85 - 87 миллионов тонн, то сегодня уже можно говорить, что 83, наверное, это максимум, может быть, даже и 80. Но еще хотелось бы сказать, что уборка пока не пошла у нас в Сибири. И, в общем-то, будет очень важно понимание того, какая будет урожайность именно в Сибири. Поэтому итоговые прогнозы можно будет сделать, может быть, где-то недели через три или четыре.
Абакумов: Это была точка зрения Елены Тюриной. А теперь другой эксперт – директор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Николаевич Рылько.
Рылько: Мы приходим, к сожалению, к выводу о том, что конечная цифра урожая будет ниже 70 миллионов тонн.
Абакумов: Ниже 70?
Рылько: Да.
Абакумов: Намного?
Рылько: Ну, мне сейчас не хотелось бы спекулировать, потому что нужно посмотреть еще недели две, как пойдет уборка, с тем, чтобы более точно и более конкретно сказать.
Абакумов: Каковы причины роста цен на зерно? Это паника от недостатка информации, это провокация спекулянтов, или зерна действительно мало?
Злочевский: Да нет, зерна хватает. Но в условиях растущих цен крестьяне вешают амбарные замки, соответственно, не выпускают это зерно в рынок. Спрос в отсутствии предложения начинает, естественно, нагнетать панику. «Зерна нет, надо срочно купить, пока цены совсем не выросли», и взрывается рынок в усиленном виде. В результате и происходит такое нагнетание обстановки, ни на чем… Ну, психология работает. Работает голая психология, фундамента под этим нет.
Абакумов: Понятно.
Злочевский: И запасов достаточно, и никаких рисков по снабжению в условиях даже этого сниженного валового сбора у нас нет.
Абакумов: То есть, налицо недостаток информации со стороны правительства рынку?
Злочевский: Дело не в правительстве. Правительство само еще пребывает в стадии анализа ситуации, там точных цифр нет. Опорой правительству служат данные Росстата, а они всегда идут с опозданием. Рынок просто даже не слышит прогноза аналитиков, оценки идут, баланс, собственно говоря, прогнозный, он строится всеми аналитиками, и они выдают «на гора» - что нас ожидает в начавшемся сезоне. Но рынок к этому не прислушивается, для него есть некоторые новации, которые играют большую роль, ну, скажем, в регионах, пострадавших от засухи, где погибли посевы. Они привыкли к самообеспеченности, к самодостаточности. Саратов, например, это зерновывозящий регион, то есть, помимо удовлетворения внутренних потребностей, он еще и вывозит за пределы региона, и они к этому привыкли. И вдруг они сталкиваются с ситуацией, когда им ввозить надо, не вывозить, а ввозить.
Абакумов: Непривычная ситуация.
Злочевский: Непривычная абсолютно. Они привыкли, что в это время зерно с полей поступает, оно доступно, и нет проблем с ним. Правильно? И вдруг им надо где-то закупать. А у них ни технологии на это нет, ни устоявшихся связей на эти закупки, они вливаются в рынок и начинают метаться по рынку, «а где взять зерно?» А в условиях такого мятущегося спроса, и видя рост цен, крестьянин, начинает это зерно припрятывать до лучших времен, - зачем ему сейчас продавать? Мало того, они же делают какую вещь? Как это нагнетается как снежный ком? Заключается контракт на поставку, хорошо, кто-то купил, кто-то продал, и даже при условии уплаченных уже денег отгрузки не происходит, потому что за неделю цена ушла на такие высоты, которые окупают любые отказы от поставок. Любые штрафы, все, что угодно, даже если платить.
Абакумов: Понятно.
Злочевский: Поэтому смысла никакого экономического поставлять нет. И в результате производится дефолт, отказ от поставки, зерно опять в амбаре лежит.
Абакумов: Можно ли сказать, что такие дефолты уже массовые?
Злочевский: Да, есть уже массовые сигналы о том, что отказы от поставок по заключенным контрактам, ну, и плюс еще отказываются и заключать контракты. У крестьян психология какая? Вот 8 - 9 рублей – хорошая цена. Правильно?
Абакумов: Да.
Злочевский: Но они правы абсолютно после обвала, всяких значений пиковых в 2008-м году, когда в 2,5 раза цены падали до неприемлемо низкого уровня, сейчас хотя бы есть шанс отбить то, что потеряли.
Абакумов: Возможна ли ситуация, что Россия начнет закупать зерно где-то?
Злочевский: Да нет, это маловероятно.
Абакумов: Маловероятно? Вы так уверены?
Злочевский: А с какой стати? В общем, у нас запасы достаточные.
Абакумов: Как говорится, на этой позитивной ноте мы могли бы и закончить, но позволю себе несколько слов в заключение. В развитых странах фермер получает информацию из десятков источников, как о спросе, так и о предложении. И сам, я подчеркиваю – САМ принимает решение, кому продавать. Держать запасы на складах там не принято, деньги на счете надежнее. У нас ситуация другая. Источников информации крайне мало, государство их не развивает, и крестьяне не очень-то и привыкли им доверять. Потому и заперли зерно в амбарах в ожидании роста цены. В советские времена это привело к раскулачиванию, продотрядам и коллективизации. В начале 90-х, когда над городами нависла чисто политическая угроза непоставок продовольствия ради свержения так называемого «антинародного режима», правительство Ельцина открыло шлюзы импорту, и оставило крестьян самих разбираться со своими амбарами, молоком и курами. Я уверен, что до новых продотрядов дело не дойдет, но вспоминать то, что уже было, причем, совсем недавно, иногда не вредно. Продать подороже – дело святое, но надо знать, когда остановиться. Как бы лиха не накликать.
С вами был Игорь Абакумов. До свидания.
Ещё новости по теме:
15:42
13:00
12:00