National Interest: Россия не ведет тайную войну за повышение цен на нефть
Несмотря на то, что цены на нефть важны для России, они не носят решающий характер при принятии решений ключевым руководством страны
По одной из самых распространенных теорий относительно того, какую цель преследует Россия на Ближнем Востоке, Москва стремится создать нестабильность, вызвав тем самым неуверенность на рынках, что, в свою очередь, подстегнет цены на нефть. Однако, есть ли какие-либо реальные доказательства того, что цены на нефть являются решающим приоритетом во внешней политике России, задается вопросом Пол Дж. Сондерс в статье для National Interest.
Несомненно, руководство России озабочено ценами на черное золото, и тому есть причины, считает автор. Падение цен на нефть уменьшает ценность рубля, который находится в прямой зависимости от цен на углеводороды. Так, в результате падения стоимости нефти правительству России пришлось начать урезание бюджета, сказавшееся и на расходах на оборону, а также социальных и других обязательствах. Под этим экономическим давлением Россия начала переговоры с Саудовской Аравией с целью ограничить добычу нефти, надеясь тем самым стабилизировать и даже повысить цены.
Если нефть является приоритетом для Москвы, то с помощью теории о том, что черное золото играет решающую роль во внешней политике, можно было бы предсказать действия по дестабилизации региона с целью создания новых риски для добычи нефти и оказано давление на цены. Однако этого не происходит.
Наоборот, Москва работает с Эр-Риядом по сдерживанию цен, объявляет о выводе войск из Сирии, а также заявляет о том, что необходимо сосредоточиться на мирных переговорах. Если бы Россия стремилась разыграть нефтяную карту, мы бы стали свидетелями целого множества вариантов развития событий. Например, одним из сценариев могло бы стать усиление поддержки правительства Асада, чтобы он одержал решающую победу над своими противниками. Если бы Россия рассмотривала серьёзно эту возможность, тогда в новых условиях Саудовская Аравия и другие сторонники сирийской оппозиции были бы еще глубже втянуты в конфликт, который стал бы еще более масштабным. Такие действия могли бы с еще большей долей вероятности привести к повышению цен на нефть, чем те шаги, которые в прошлом делала Москва.
Можно сказать, что Сирия не является крупным производителем нефти, и там Москва не преследует цель повышения цен на нефть, чего нельзя сказать о других регионах. К сожалению, и здесь нет достаточных доказательств для поддержки этой теории.
Одним из самых убедительных контраргументов против нефтяной теории во внешней политике России является недавнее ядерное соглашение с Ираном, известное как Совместный комплексный план действий. Если цены на нефть были основной целью Москвы в отношениях с Ираном - который располагает четверыми по объему разведанными запасами нефти - зачем вообще способствовать соглашению? Не лучше было бы заблокировать соглашение в надежде, что это приведет к разладу в отношениях Тегерана и Вашингтона, в том числе к возможной военной операции США в Исламской Республике.
С другой стороны, Россия могла пойти на предложение запада ужесточить санкции в отношении энергетического сектора Ирана и тем самым еще больше сократить поставки нефти. Москва также могла задержать переговоры, тем самым надеясь создать неуверенность на рынках. Напротив, когда уже чувствовалось негативное воздействие от падения цен на нефть и экономических санкций запада, президент Владимир Путин решил поддержать соглашение, которое привело к еще большему удешевлению черного золота.
Можно утверждать, отмечает автор, что если дипломатические издержки для Москвы не были столь значительными - а для блокирования соглашения потребовалось бы занять жесткую позицию на международной арене и оттолкнуть не только Вашингтон и страны ЕС, но и Пекин - Москва пошла бы то, чтобы соглашение не состоялось.
Однако такой ответ не представляется убедительным. Одним из самых ярких примеров является вторжение США в Ирак в 2003 году. Если бы Москва стремилась к тому, чтобы цены на нефть выросли, и не опасалась последствий от войны, Кремль просто не стал бы выступать против действий администрации Джорджа Буша-младшего по мобилизации международной поддержки на операцию против Ирака. Вместо этого, Владимир Путин вместе с тогдашним канцлером ФРГ Герхардом Шредером и президентом Франции Жаком Шираком попытались остановить действия США.
В свою очередь, можно утверждать, в Ливии Россия преследовала именно повышение цен, поскольку в 2011 году Кремль сделал еще меньше для остановки авиаударов авиации США и НАТО. Но и здесь не так всё просто. Во-первых, тогдашний президент Дмитрий Медведев согласился на авиаудары под сильным давлением президента Обамы и, кажется, пошел на этот шаг, чтобы замирить США. Во-вторых, тогдашний премьер-министр Владимир Путин - что важнее - выступил с критикой решения Медведева поручить дипломатам России воздержаться на голосовании в Совете Безопасности ООН.
Шаг Медведева можно считать исключением из правила, поскольку большую часть всех последних 16 лет внешней политикой руководил Путин. И наконец, в начале 2011 года цены на нефть и так были достаточно высокими. Даже если повышение цен на нефть и было приоритетом для Москвы, тогда это играло меньшую роль.
Несмотря на то, что цены на нефть важны для России, они не носят решающий характер при принятии решений ключевым руководством страны. Таким образом, хотя Россия и стремится определять цены на нефть, делает она это посредством рутинной дипломатии. Для этого много причин, одной из самых значительных является то, что интересы национальной безопасности на Ближнем Востоке играют большую роль, чем цены на нефть. Наоборот, в каждом из описанных выше случаев президент Владимир Путин преследовал цель создания стабильности. Таким образом, секретный план России по повышению цен на нефть может стать интересной темой для беседы, но не более того.
По одной из самых распространенных теорий относительно того, какую цель преследует Россия на Ближнем Востоке, Москва стремится создать нестабильность, вызвав тем самым неуверенность на рынках, что, в свою очередь, подстегнет цены на нефть. Однако, есть ли какие-либо реальные доказательства того, что цены на нефть являются решающим приоритетом во внешней политике России, задается вопросом Пол Дж. Сондерс в статье для National Interest.
Несомненно, руководство России озабочено ценами на черное золото, и тому есть причины, считает автор. Падение цен на нефть уменьшает ценность рубля, который находится в прямой зависимости от цен на углеводороды. Так, в результате падения стоимости нефти правительству России пришлось начать урезание бюджета, сказавшееся и на расходах на оборону, а также социальных и других обязательствах. Под этим экономическим давлением Россия начала переговоры с Саудовской Аравией с целью ограничить добычу нефти, надеясь тем самым стабилизировать и даже повысить цены.
Если нефть является приоритетом для Москвы, то с помощью теории о том, что черное золото играет решающую роль во внешней политике, можно было бы предсказать действия по дестабилизации региона с целью создания новых риски для добычи нефти и оказано давление на цены. Однако этого не происходит.
Наоборот, Москва работает с Эр-Риядом по сдерживанию цен, объявляет о выводе войск из Сирии, а также заявляет о том, что необходимо сосредоточиться на мирных переговорах. Если бы Россия стремилась разыграть нефтяную карту, мы бы стали свидетелями целого множества вариантов развития событий. Например, одним из сценариев могло бы стать усиление поддержки правительства Асада, чтобы он одержал решающую победу над своими противниками. Если бы Россия рассмотривала серьёзно эту возможность, тогда в новых условиях Саудовская Аравия и другие сторонники сирийской оппозиции были бы еще глубже втянуты в конфликт, который стал бы еще более масштабным. Такие действия могли бы с еще большей долей вероятности привести к повышению цен на нефть, чем те шаги, которые в прошлом делала Москва.
Можно сказать, что Сирия не является крупным производителем нефти, и там Москва не преследует цель повышения цен на нефть, чего нельзя сказать о других регионах. К сожалению, и здесь нет достаточных доказательств для поддержки этой теории.
Одним из самых убедительных контраргументов против нефтяной теории во внешней политике России является недавнее ядерное соглашение с Ираном, известное как Совместный комплексный план действий. Если цены на нефть были основной целью Москвы в отношениях с Ираном - который располагает четверыми по объему разведанными запасами нефти - зачем вообще способствовать соглашению? Не лучше было бы заблокировать соглашение в надежде, что это приведет к разладу в отношениях Тегерана и Вашингтона, в том числе к возможной военной операции США в Исламской Республике.
С другой стороны, Россия могла пойти на предложение запада ужесточить санкции в отношении энергетического сектора Ирана и тем самым еще больше сократить поставки нефти. Москва также могла задержать переговоры, тем самым надеясь создать неуверенность на рынках. Напротив, когда уже чувствовалось негативное воздействие от падения цен на нефть и экономических санкций запада, президент Владимир Путин решил поддержать соглашение, которое привело к еще большему удешевлению черного золота.
Можно утверждать, отмечает автор, что если дипломатические издержки для Москвы не были столь значительными - а для блокирования соглашения потребовалось бы занять жесткую позицию на международной арене и оттолкнуть не только Вашингтон и страны ЕС, но и Пекин - Москва пошла бы то, чтобы соглашение не состоялось.
Однако такой ответ не представляется убедительным. Одним из самых ярких примеров является вторжение США в Ирак в 2003 году. Если бы Москва стремилась к тому, чтобы цены на нефть выросли, и не опасалась последствий от войны, Кремль просто не стал бы выступать против действий администрации Джорджа Буша-младшего по мобилизации международной поддержки на операцию против Ирака. Вместо этого, Владимир Путин вместе с тогдашним канцлером ФРГ Герхардом Шредером и президентом Франции Жаком Шираком попытались остановить действия США.
В свою очередь, можно утверждать, в Ливии Россия преследовала именно повышение цен, поскольку в 2011 году Кремль сделал еще меньше для остановки авиаударов авиации США и НАТО. Но и здесь не так всё просто. Во-первых, тогдашний президент Дмитрий Медведев согласился на авиаудары под сильным давлением президента Обамы и, кажется, пошел на этот шаг, чтобы замирить США. Во-вторых, тогдашний премьер-министр Владимир Путин - что важнее - выступил с критикой решения Медведева поручить дипломатам России воздержаться на голосовании в Совете Безопасности ООН.
Шаг Медведева можно считать исключением из правила, поскольку большую часть всех последних 16 лет внешней политикой руководил Путин. И наконец, в начале 2011 года цены на нефть и так были достаточно высокими. Даже если повышение цен на нефть и было приоритетом для Москвы, тогда это играло меньшую роль.
Несмотря на то, что цены на нефть важны для России, они не носят решающий характер при принятии решений ключевым руководством страны. Таким образом, хотя Россия и стремится определять цены на нефть, делает она это посредством рутинной дипломатии. Для этого много причин, одной из самых значительных является то, что интересы национальной безопасности на Ближнем Востоке играют большую роль, чем цены на нефть. Наоборот, в каждом из описанных выше случаев президент Владимир Путин преследовал цель создания стабильности. Таким образом, секретный план России по повышению цен на нефть может стать интересной темой для беседы, но не более того.