Клептополитика как "особый путь": Криминальная матрица России обусловлена политическим выбором
Манифест Владимира Пастухова о криминальной матрице России, опубликованный на сайте "Новой газеты", - один из интереснейших политических текстов последних лет. На взгляд профессора, наш народ, истощенный постоянными войнами и заботой правителей, как больной организм сдался криминальному вирусу. В стране сформировалась культура-перверт, где ложь и воровство стали нормой, а честность - девиацией. Именно эта культурная матрица и вознесла к власти нынешний правящий класс. С политической составляющей манифеста я и хочу поспорить.
Отношения криминала и государства, к счастью, не эксклюзивная проблема постсоветских стран. Существует даже своеобразная "бандитская" теория происхождения государства, популярная среди институционалистов и рассматривающая государство как "стационарного бандита". Эта теория пришла в голову экономисту Мансуру Олсону, изучавшему историю Китая. Там в 20-х годах прошлого века диктатор Фан Ючен разгромил оргпреступность и снискал народные симпатии. Платить за "крышу" государству оказалось намного рациональнее.
В теории "стационарного бандита" правительство постепенно изводит конкурентов - подавляет организованную преступность. Большинство диктаторов XX века, приходя к власти, тут же пытались уничтожить мафию. Не столько ради народных симпатий - народ часто ее поддерживал, - сколько для концентрирования власти и ресурсов. Пиночет, Салазар, Франко, Муссолини устраивали криминалу настоящие войны. "Дуче" почти извел легендарную "коза ностру", в то время успешно подменявшую государственность на Сицилии.
Именно в контексте борьбы с мафией и коррупцией нынешний российский режим резко отличается от других автократий. "Криминальный вирус", как называет его Пастухов, легко одолел постсоветскую Россию не из-за слабого "иммунитета" (культуры), а благодаря энтузиазму "больного" (власти). Тот упорно отказывался принимать все существующие лекарства. Сегодня очевидно, что клептократия - модель, сознательно выбранная новой властью в 90-х годах.
За 25 лет не принято ни одного закона, реально направленного на борьбу с криминалом. Для сравнения: в Италии умудрились осудить даже премьер-министра - Джулио Андреотти, треть XX века рулившего страной вместе с "коза нострой". Структура и практики мафии тщательно изучены - под них изменено уголовное законодательство. В тюрьму можно попасть за сам факт принадлежности к преступному сообществу.
Одновременно 25 лет продвигались проекты, создающие условия для тотального воровства. В начале 90-х управлению делами президента отошли колоссальные активы и невероятные даже для советских времен хозяйственные функции. Кремлевское имущество оценивалось в сотни миллиардов долларов, а его распорядитель, Павел Бородин, обеспечивал чиновников всем: от скрепок до резиденций. По итогам активного хозяйствования окружение Ельцина вляпалось в шумные международные скандалы, а сам "Пал Палыч" несколько месяцев провел в американской тюрьме. Дороже имущества управделами президента стоил только "Газпром". Его руководитель Виктор Черномырдин загадочным образом избежал приватизации ключевых активов корпорации и стал, по некоторым сведениям, долларовым миллиардером. Только на посреднических схемах продажи российского газа два украинских премьер-министра Павел Лазаренко и Юлия Тимошенко скопили на офшорных счетах сотни миллионов долларов. Вчувствуйтесь в цифры: с помощью "Газпрома" в потрепанные и голодные 90-е люди сколачивали состояния в сотни миллионов и даже миллиарды долларов.
Нынешний режим унаследовал и подмял под себя выстраивавшуюся систему "приватизации прибылей и национализации убытков". В "Газпром" пришли люди из Петербурга. Крупнейшие нефтяные активы постепенно стеклись в "Роснефть", ставшую мировым лидером по объемам добычи. Государственные мегакорпорации возглавили "люди из ближайшего окружения". Миллионы людей на госслужбе, в погонах и без, бесчисленные ведомства, департаменты, подряды, лицензии и разрешения - сознательно созданная "питательная среда" для размножения "криминального вируса". Культурные мутации - следствие, а не причина сжирающей страну клептократии.
Прообраз нынешней системы появился полвека назад, в брежневский застой, ставший советской belle epoque. Бессменная разлагающаяся власть от Москвы до самых до окраин, подпольные богачи и крышующая их оргпреступность. Шикарные рестораны, где только за вход отдавали месячную зарплату инженера. За соседними столами собирались номенклатура и селебрити, теневые цеховики и воры в законе. Почти все они прошли сквозь эпохи и до сих пор с нами. Советская сладкая жизнь обеспечивалась дерибаном государственной собственности, а государственным считалось всё.
У брежневской системы существовало фундаментальное ограничение - скованность денег. Их хранили дома, на них покупали бриллианты и антиквариат, крупные купюры закатывали в банки и закапывали на дачах. Нынешний режим воссоздавал улучшенную версию "застоя", с безграничными возможностями инвестирования сверхдоходов элит. Необрежневский проект был доведен до финала - в виде местами очень горячей "холодной войны", резкого обвала уровня жизни и выбранной экономической модели.
Всеволод ЧЕРНОЗУБ, независимый политолог
Отношения криминала и государства, к счастью, не эксклюзивная проблема постсоветских стран. Существует даже своеобразная "бандитская" теория происхождения государства, популярная среди институционалистов и рассматривающая государство как "стационарного бандита". Эта теория пришла в голову экономисту Мансуру Олсону, изучавшему историю Китая. Там в 20-х годах прошлого века диктатор Фан Ючен разгромил оргпреступность и снискал народные симпатии. Платить за "крышу" государству оказалось намного рациональнее.
В теории "стационарного бандита" правительство постепенно изводит конкурентов - подавляет организованную преступность. Большинство диктаторов XX века, приходя к власти, тут же пытались уничтожить мафию. Не столько ради народных симпатий - народ часто ее поддерживал, - сколько для концентрирования власти и ресурсов. Пиночет, Салазар, Франко, Муссолини устраивали криминалу настоящие войны. "Дуче" почти извел легендарную "коза ностру", в то время успешно подменявшую государственность на Сицилии.
Именно в контексте борьбы с мафией и коррупцией нынешний российский режим резко отличается от других автократий. "Криминальный вирус", как называет его Пастухов, легко одолел постсоветскую Россию не из-за слабого "иммунитета" (культуры), а благодаря энтузиазму "больного" (власти). Тот упорно отказывался принимать все существующие лекарства. Сегодня очевидно, что клептократия - модель, сознательно выбранная новой властью в 90-х годах.
За 25 лет не принято ни одного закона, реально направленного на борьбу с криминалом. Для сравнения: в Италии умудрились осудить даже премьер-министра - Джулио Андреотти, треть XX века рулившего страной вместе с "коза нострой". Структура и практики мафии тщательно изучены - под них изменено уголовное законодательство. В тюрьму можно попасть за сам факт принадлежности к преступному сообществу.
Одновременно 25 лет продвигались проекты, создающие условия для тотального воровства. В начале 90-х управлению делами президента отошли колоссальные активы и невероятные даже для советских времен хозяйственные функции. Кремлевское имущество оценивалось в сотни миллиардов долларов, а его распорядитель, Павел Бородин, обеспечивал чиновников всем: от скрепок до резиденций. По итогам активного хозяйствования окружение Ельцина вляпалось в шумные международные скандалы, а сам "Пал Палыч" несколько месяцев провел в американской тюрьме. Дороже имущества управделами президента стоил только "Газпром". Его руководитель Виктор Черномырдин загадочным образом избежал приватизации ключевых активов корпорации и стал, по некоторым сведениям, долларовым миллиардером. Только на посреднических схемах продажи российского газа два украинских премьер-министра Павел Лазаренко и Юлия Тимошенко скопили на офшорных счетах сотни миллионов долларов. Вчувствуйтесь в цифры: с помощью "Газпрома" в потрепанные и голодные 90-е люди сколачивали состояния в сотни миллионов и даже миллиарды долларов.
Нынешний режим унаследовал и подмял под себя выстраивавшуюся систему "приватизации прибылей и национализации убытков". В "Газпром" пришли люди из Петербурга. Крупнейшие нефтяные активы постепенно стеклись в "Роснефть", ставшую мировым лидером по объемам добычи. Государственные мегакорпорации возглавили "люди из ближайшего окружения". Миллионы людей на госслужбе, в погонах и без, бесчисленные ведомства, департаменты, подряды, лицензии и разрешения - сознательно созданная "питательная среда" для размножения "криминального вируса". Культурные мутации - следствие, а не причина сжирающей страну клептократии.
Прообраз нынешней системы появился полвека назад, в брежневский застой, ставший советской belle epoque. Бессменная разлагающаяся власть от Москвы до самых до окраин, подпольные богачи и крышующая их оргпреступность. Шикарные рестораны, где только за вход отдавали месячную зарплату инженера. За соседними столами собирались номенклатура и селебрити, теневые цеховики и воры в законе. Почти все они прошли сквозь эпохи и до сих пор с нами. Советская сладкая жизнь обеспечивалась дерибаном государственной собственности, а государственным считалось всё.
У брежневской системы существовало фундаментальное ограничение - скованность денег. Их хранили дома, на них покупали бриллианты и антиквариат, крупные купюры закатывали в банки и закапывали на дачах. Нынешний режим воссоздавал улучшенную версию "застоя", с безграничными возможностями инвестирования сверхдоходов элит. Необрежневский проект был доведен до финала - в виде местами очень горячей "холодной войны", резкого обвала уровня жизни и выбранной экономической модели.
Всеволод ЧЕРНОЗУБ, независимый политолог