«Не нравится слово «попал», — Сергей Иванов, председатель правления «Согаза»
«Согаз» на страховом рынке всегда стоял особняком. В 1993 г. «Газпром» создал эту компанию для страхования собственных рисков, и в 1990-е гг. «Согаз» был рыночным середняком. Многое изменилось в 2000-х: в 2004 г. газовый концерн продал «Согаз» банку «Россия», после чего страховщик изменил стратегию, зашагав по рынку тяжелой поступью. «Согаз» отошел от страхования рисков только «Газпрома» и «дочек», получил новых крупных клиентов: энергетиков, строителей, авиаторов и др., начал скупать активы и укрупнять бизнес. С прошлого года у «Согаза» новый руководитель — Сергей Иванов-младший, сын руководителя администрации президента. Приход в группу человека не из страхования удивил рынок, но Иванов, имеющий большой опыт работы в банковской индустрии, быстро вошел в курс дела: во время беседы он бойко оперирует страховыми терминами и легко выуживает из памяти нужные цифры — да и страховщики со стажем называют его «грамотным и толковым». Со стены в кабинете Иванова улыбаются Владимир Путин, Дмитрий Медведев и Алексей Миллер, но их портреты, по словам хозяина, достались ему от предшественника. О пресловутом административном ресурсе, розничных амбициях и планах группы Иванов рассказал «Ведомостям» в своем первом интервью.
— Вам всего 31 год, и к этому времени вы сделали головокружительную карьеру, о которой мечтают многие. Владельцы и топ-менеджеры компаний — конкурентов по рынку гораздо старше вас, это не мешает?
— Ну, во-первых, я еще на третьем-четвертом курсах университета пошел стажироваться в штаб-квартиры иностранных банков, работавших в России. На пятом курсе пошел работать в «Госинкор», в 23 года стал помощником председателя правления Газпромбанка (ГПБ), с тех пор постоянно участвовал в работе правления, даже когда еще официально не вошел в его состав. Видел, как принимались ключевые решения, как формировалась команда, занимался ключевыми проектами банка, в том числе в части не финансовых активов, у ГПБ их достаточно много. Я считаю, что сегодня это один из самых высокоэффективных банков в стране, и за годы работы в нем я приобрел колоссальный опыт. Поскольку я занимался корпоративным блоком, то ежедневно контактировал и с акционерами, и с руководителями крупнейших российских компаний. Поэтому работать в «Согазе» тоже приятно: практически всех из топ-500 российских компаний я знаю, некоторые из клиентов стали друзьями, а друзья — клиентами. В кризис 2008-2009 гг. государственные банки и ГПБ активно занимались поддержкой промышленности, фактически транслировали деньги в экономику. Едва ли не каждый день были совещания в правительстве, начиная с вице-премьеров и заканчивая различными департаментами министерств. Я представлял ГПБ во всех этих рабочих группах, поэтому хорошо понимаю, как устроена государственная машина, эта работа оказалась очень полезна с точки зрения расширения и кругозора, и контактов.
Что касается возраста, я вижу в других крупнейших российских компаниях много руководителей, которым от 30 до 35 лет, со многими дружу или поддерживаю хорошие отношения. На мой взгляд, топ-менеджмент страховых компаний — и это подтверждают HR-агентства — всегда моложе.
А насчет того, что о моей карьере могли бы многие мечтать… Я привык вкалывать по полной и не уверен, что очень много людей захотели бы посвящать работе по 13-16 часов без возможности уделять время семье или друзьям. У нас любят критиковать детей чиновников. Честно говоря, иногда появляется желание провести день открытых дверей рабочего дня. Думаю, у 99% за пару недель без обеда, без сна, без времени на семью и друзей желание покритиковать сильно ослабнет (улыбается).
— Наверняка приходилось слышать, что вы вряд ли смогли бы добиться всего этого без помощи отца. Как считаете, его положение как-то помогло вашей карьере?
— Сложно сказать. К моему назначению в ГПБ или «Согаз» отец точно никакого отношения не имел и участия в этом не принимал. С [предправления ГПБ Андреем] Акимовым я познакомился случайно в 2003 г. и в течение нескольких дней принял решение о переходе в ГПБ из «Газпрома». Что касается предложения о работе в «Согазе», то повторюсь: думаю, рассматривались и другие кандидатуры и решение о моем назначении принималось, по-видимому, комплексно, с учетом достижений на предыдущих местах работы.
— Сколько стоит страховая группа «Согаз» сейчас и какие задачи по капитализации?
— Мы, честно говоря, об этом не задумывались, поскольку компания не продается. Это, безусловно, компетенция акционеров, но не думаю, что в обозримой перспективе «Согаз» будет продаваться. Хотя, конечно, и я, и все руководство компании, и все сотрудники работаем над тем, чтобы капитализация компании росла, чтобы она становилась инвестиционно привлекательной. И мы понимаем, что очень много изменений нужно провести в самой компании, в том числе минимизировать зависимость от крупного корпоративного бизнеса. С капиталом у нас в ближайшие годы проблем точно не будет (он уже давно более $1 млрд по МСФО, не учитывая прибыль 2011 г.). Аналитики считают, что у нас он даже избыточный для того объема бизнеса, который есть. И с точки зрения привлечения капитала никаких задач нет — что нужен стратегический инвестор или, не дай бог, IPO. Сейчас мы не задумываемся об оценке. Можно, конечно, попытаться мысленно прикинуть, применить какие-то мультипликаторы, сопоставить со сделками, которые уже были на рынке, но я считаю, что такие «докризисные» подходы уже не работают. Поэтому, честно скажем, никаких оценок стоимости бизнеса у нас нет.
— В прошлом году говорилось, что зависимость группы от «Газпрома» снижается и что на концерн и его группу приходится 34% сборов в портфеле «Согаза». Будете и дальше ее снижать?
— По итогам 2011 г. эта доля остается на уровне 34%, и мы не думаем, что в 2012 г. эта цифра снизится. «Газпром» реализует масштабную инвестпрограмму, и объем премии в абсолютном выражении здесь может расти. Поэтому, хотя мы и дальше будем диверсифицировать портфель, доля группы «Газпром» останется на уровне 34%. С учетом роли «Газпрома» в нашей стране — это же и нефть, и энергетика, и банк, и пенсионный фонд — нам будет тяжело дальше снижать нашу зависимость от него, только если самим отказываться от бизнеса (улыбается). При этом мы видим, что возможности по диверсификации корпоративного страхования с ежегодным приростом 5-7% для нас ограничены.
— «Согаз» активно изучал возможности выхода на зарубежный рынок и вышел на рынок ЕС через компанию в Сербии. Какие еще регионы вам интересны?
— Один из наших основных зарубежных проектов — SOWAG. Мы довели свой пакет до контрольного, разрабатываем стратегию развития компании. Ожидания, которые были, несколько разошлись с реальностью — с точки зрения работы с крупными клиентами, находящимися в еврозоне. Там проблем нет, есть вопрос рейтинга, у SOWAG он B+ по шкале AM Best, он хороший, но не дотягивает до A-, в связи с чем они не могут принимать участия в страховании ряда крупных проектов. Также были две тяжелые зимы в Германии, из-за чего убыточность по автомобильному портфелю подскочила. Половина их клиентов приходится на так называемых переселенцев из Советского Союза и России, а другая половина премии приходится на корпоративный бизнес, по которому тоже был ряд убытков по входящему перестрахованию. В то же время это единственная сегодня «дочка» страховой компании из России, имеющая лицензию на страхование в еврозоне, и мы видим там определенную нишу для работы. Хотя, конечно, мы не будем конкурировать ни с Allianz, ни с Zurich — мы не можем себе этого позволить.Что касается Сербии, мы получили лицензию от нацбанка Сербии, сформировали уставный капитал. У «Согаза» в капитале 51%, у нашего партнера Serbiagas — 49%, сейчас занимаемся организационными вопросами (открытием офиса, набором персонала) и готовимся подписывать первые договоры со страхователями. Планируем сосредоточиться в первую очередь на работе с сербским нефтегазовым комплексом, который принадлежит «Газпрому», «Газпром нефти» и «Зарубежнефти». Других планов по СНГ и зарубежью у нас нет, мы считаем, что надо сейчас организовать работу по этим двум проектам.
— Какие основные события прошлого года вы можете назвать?
— Значимое событие — присвоение «Согазу» рейтинга инвестиционного уровня рейтинговым агентством Standard & Poor"s. Мы рады, что специалисты агентства поверили в нашу компанию и высоко оценили наши возможности и достижения последних лет.
Существенно расширился круг корпоративных клиентов. В их число в этом году, например, вошли крупная итальянская инжиниринговая компания Saipem, НПК «Иркут», ряд предприятий «КЭС-холдинга», «Новатэк», Объединенная судостроительная корпорация, «Норильский никель» (ДМС), «Башнефть» (страхование имущества), «Ростелеком» (D&O и ОСАГО). «Русгидро» вернулась к нам в этом году, пролонгирован крупнейший договор страхования с «Евразом» со страховой суммой почти $30 млрд, мы застраховали строительство вокзала в Казани (это инвестпрограмма РЖД). Мы стали первой российской компанией, участвующей в страховании международного проекта Sea Launch («Морской старт»). Застраховали очень много инвестпроектов, реализуемых российскими корпорациями. Это, например, Nord Stream, где мы работаем на равноправных условиях вместе с крупнейшими западными страховщиками. Продолжено страхование масштабной программы «Росэнергоатома» по введению в эксплуатацию пяти новых энергоблоков. Организовано страхование технически сложных объектов капстроя — это строительство газопровода Джубга — Лазаревское — Сочи, подводных переходов через пролив Невельского и через Байдарацкую губу, обустройство Киринского газоконденсатного месторождения.
Нельзя не упомянуть и о трагических событиях, которые произошли в прошлом году, тем более что урегулирование крупных убытков является нашей главной заботой как страховщика. Урегулированы убытки «Холдинга МРСК» по памятному ледяному дождю, выплачены страховки пассажирам сгоревшего 1 января 2011 г. в Сургуте Ту-154 авиакомпании «Когалымавиа», первые выплаты уже получили и наследники хоккеистов «Локомотива». Конец года, к сожалению, также ознаменовался рядом печальных событий. Прежде всего, гибелью платформы «Кольская» с находившимися на ней людьми — мы сейчас собираем необходимые документы, ведем работу со страхователем. Это пожар на мосту через бухту Золотой Рог во Владивостоке. Ну и ряд крупных убытков был по входящему перестрахованию.
— Кем вы хотели стать в детстве? Как думаете, кем бы стали, если бы не окончили МГИМО и затем не попали на работу в «Газпром», ГПБ и т. д.?
— Не нравится слово «попал». Чтобы выйти на работу в «Газпром» и тем более в ГПБ, я прикладывал усилия. Другие варианты на момент ликвидации «Госинкора» тоже рассматривались. В детстве хотелось, естественно, стать или, по линии отца, разведчиком, или, по линии матери, экономистом, особенно глядя на то, что она всю нашу семью тащила в те тяжелые 90-е гг. на свою зарплату. К 16 годам победило второе, тем более было видно, что происходило в спецслужбах. За три года до моего поступления на факультет МЭО МГИМО на него также поступил мой старший брат, и у меня уже сомнений к тому моменту не осталось. К тому же было понятно, что это престижный вуз, отличные связи, хорошие перспективы по трудоустройству в приличные компании.
— На какой срок у вас контракт?
— Если честно, даже не помню: то ли на три, то ли на пять лет. Я не думаю о сроках — буду работать в «Согазе» как хорошие швейцарские часы, до последнего дня, сколько акционеры и совет директоров сочтут нужным. Поле для деятельности здесь я вижу по крайней мере на несколько лет. >Ведомости
— Вам всего 31 год, и к этому времени вы сделали головокружительную карьеру, о которой мечтают многие. Владельцы и топ-менеджеры компаний — конкурентов по рынку гораздо старше вас, это не мешает?
— Ну, во-первых, я еще на третьем-четвертом курсах университета пошел стажироваться в штаб-квартиры иностранных банков, работавших в России. На пятом курсе пошел работать в «Госинкор», в 23 года стал помощником председателя правления Газпромбанка (ГПБ), с тех пор постоянно участвовал в работе правления, даже когда еще официально не вошел в его состав. Видел, как принимались ключевые решения, как формировалась команда, занимался ключевыми проектами банка, в том числе в части не финансовых активов, у ГПБ их достаточно много. Я считаю, что сегодня это один из самых высокоэффективных банков в стране, и за годы работы в нем я приобрел колоссальный опыт. Поскольку я занимался корпоративным блоком, то ежедневно контактировал и с акционерами, и с руководителями крупнейших российских компаний. Поэтому работать в «Согазе» тоже приятно: практически всех из топ-500 российских компаний я знаю, некоторые из клиентов стали друзьями, а друзья — клиентами. В кризис 2008-2009 гг. государственные банки и ГПБ активно занимались поддержкой промышленности, фактически транслировали деньги в экономику. Едва ли не каждый день были совещания в правительстве, начиная с вице-премьеров и заканчивая различными департаментами министерств. Я представлял ГПБ во всех этих рабочих группах, поэтому хорошо понимаю, как устроена государственная машина, эта работа оказалась очень полезна с точки зрения расширения и кругозора, и контактов.
Что касается возраста, я вижу в других крупнейших российских компаниях много руководителей, которым от 30 до 35 лет, со многими дружу или поддерживаю хорошие отношения. На мой взгляд, топ-менеджмент страховых компаний — и это подтверждают HR-агентства — всегда моложе.
А насчет того, что о моей карьере могли бы многие мечтать… Я привык вкалывать по полной и не уверен, что очень много людей захотели бы посвящать работе по 13-16 часов без возможности уделять время семье или друзьям. У нас любят критиковать детей чиновников. Честно говоря, иногда появляется желание провести день открытых дверей рабочего дня. Думаю, у 99% за пару недель без обеда, без сна, без времени на семью и друзей желание покритиковать сильно ослабнет (улыбается).
— Наверняка приходилось слышать, что вы вряд ли смогли бы добиться всего этого без помощи отца. Как считаете, его положение как-то помогло вашей карьере?
— Сложно сказать. К моему назначению в ГПБ или «Согаз» отец точно никакого отношения не имел и участия в этом не принимал. С [предправления ГПБ Андреем] Акимовым я познакомился случайно в 2003 г. и в течение нескольких дней принял решение о переходе в ГПБ из «Газпрома». Что касается предложения о работе в «Согазе», то повторюсь: думаю, рассматривались и другие кандидатуры и решение о моем назначении принималось, по-видимому, комплексно, с учетом достижений на предыдущих местах работы.
— Сколько стоит страховая группа «Согаз» сейчас и какие задачи по капитализации?
— Мы, честно говоря, об этом не задумывались, поскольку компания не продается. Это, безусловно, компетенция акционеров, но не думаю, что в обозримой перспективе «Согаз» будет продаваться. Хотя, конечно, и я, и все руководство компании, и все сотрудники работаем над тем, чтобы капитализация компании росла, чтобы она становилась инвестиционно привлекательной. И мы понимаем, что очень много изменений нужно провести в самой компании, в том числе минимизировать зависимость от крупного корпоративного бизнеса. С капиталом у нас в ближайшие годы проблем точно не будет (он уже давно более $1 млрд по МСФО, не учитывая прибыль 2011 г.). Аналитики считают, что у нас он даже избыточный для того объема бизнеса, который есть. И с точки зрения привлечения капитала никаких задач нет — что нужен стратегический инвестор или, не дай бог, IPO. Сейчас мы не задумываемся об оценке. Можно, конечно, попытаться мысленно прикинуть, применить какие-то мультипликаторы, сопоставить со сделками, которые уже были на рынке, но я считаю, что такие «докризисные» подходы уже не работают. Поэтому, честно скажем, никаких оценок стоимости бизнеса у нас нет.
— В прошлом году говорилось, что зависимость группы от «Газпрома» снижается и что на концерн и его группу приходится 34% сборов в портфеле «Согаза». Будете и дальше ее снижать?
— По итогам 2011 г. эта доля остается на уровне 34%, и мы не думаем, что в 2012 г. эта цифра снизится. «Газпром» реализует масштабную инвестпрограмму, и объем премии в абсолютном выражении здесь может расти. Поэтому, хотя мы и дальше будем диверсифицировать портфель, доля группы «Газпром» останется на уровне 34%. С учетом роли «Газпрома» в нашей стране — это же и нефть, и энергетика, и банк, и пенсионный фонд — нам будет тяжело дальше снижать нашу зависимость от него, только если самим отказываться от бизнеса (улыбается). При этом мы видим, что возможности по диверсификации корпоративного страхования с ежегодным приростом 5-7% для нас ограничены.
— «Согаз» активно изучал возможности выхода на зарубежный рынок и вышел на рынок ЕС через компанию в Сербии. Какие еще регионы вам интересны?
— Один из наших основных зарубежных проектов — SOWAG. Мы довели свой пакет до контрольного, разрабатываем стратегию развития компании. Ожидания, которые были, несколько разошлись с реальностью — с точки зрения работы с крупными клиентами, находящимися в еврозоне. Там проблем нет, есть вопрос рейтинга, у SOWAG он B+ по шкале AM Best, он хороший, но не дотягивает до A-, в связи с чем они не могут принимать участия в страховании ряда крупных проектов. Также были две тяжелые зимы в Германии, из-за чего убыточность по автомобильному портфелю подскочила. Половина их клиентов приходится на так называемых переселенцев из Советского Союза и России, а другая половина премии приходится на корпоративный бизнес, по которому тоже был ряд убытков по входящему перестрахованию. В то же время это единственная сегодня «дочка» страховой компании из России, имеющая лицензию на страхование в еврозоне, и мы видим там определенную нишу для работы. Хотя, конечно, мы не будем конкурировать ни с Allianz, ни с Zurich — мы не можем себе этого позволить.Что касается Сербии, мы получили лицензию от нацбанка Сербии, сформировали уставный капитал. У «Согаза» в капитале 51%, у нашего партнера Serbiagas — 49%, сейчас занимаемся организационными вопросами (открытием офиса, набором персонала) и готовимся подписывать первые договоры со страхователями. Планируем сосредоточиться в первую очередь на работе с сербским нефтегазовым комплексом, который принадлежит «Газпрому», «Газпром нефти» и «Зарубежнефти». Других планов по СНГ и зарубежью у нас нет, мы считаем, что надо сейчас организовать работу по этим двум проектам.
— Какие основные события прошлого года вы можете назвать?
— Значимое событие — присвоение «Согазу» рейтинга инвестиционного уровня рейтинговым агентством Standard & Poor"s. Мы рады, что специалисты агентства поверили в нашу компанию и высоко оценили наши возможности и достижения последних лет.
Существенно расширился круг корпоративных клиентов. В их число в этом году, например, вошли крупная итальянская инжиниринговая компания Saipem, НПК «Иркут», ряд предприятий «КЭС-холдинга», «Новатэк», Объединенная судостроительная корпорация, «Норильский никель» (ДМС), «Башнефть» (страхование имущества), «Ростелеком» (D&O и ОСАГО). «Русгидро» вернулась к нам в этом году, пролонгирован крупнейший договор страхования с «Евразом» со страховой суммой почти $30 млрд, мы застраховали строительство вокзала в Казани (это инвестпрограмма РЖД). Мы стали первой российской компанией, участвующей в страховании международного проекта Sea Launch («Морской старт»). Застраховали очень много инвестпроектов, реализуемых российскими корпорациями. Это, например, Nord Stream, где мы работаем на равноправных условиях вместе с крупнейшими западными страховщиками. Продолжено страхование масштабной программы «Росэнергоатома» по введению в эксплуатацию пяти новых энергоблоков. Организовано страхование технически сложных объектов капстроя — это строительство газопровода Джубга — Лазаревское — Сочи, подводных переходов через пролив Невельского и через Байдарацкую губу, обустройство Киринского газоконденсатного месторождения.
Нельзя не упомянуть и о трагических событиях, которые произошли в прошлом году, тем более что урегулирование крупных убытков является нашей главной заботой как страховщика. Урегулированы убытки «Холдинга МРСК» по памятному ледяному дождю, выплачены страховки пассажирам сгоревшего 1 января 2011 г. в Сургуте Ту-154 авиакомпании «Когалымавиа», первые выплаты уже получили и наследники хоккеистов «Локомотива». Конец года, к сожалению, также ознаменовался рядом печальных событий. Прежде всего, гибелью платформы «Кольская» с находившимися на ней людьми — мы сейчас собираем необходимые документы, ведем работу со страхователем. Это пожар на мосту через бухту Золотой Рог во Владивостоке. Ну и ряд крупных убытков был по входящему перестрахованию.
— Кем вы хотели стать в детстве? Как думаете, кем бы стали, если бы не окончили МГИМО и затем не попали на работу в «Газпром», ГПБ и т. д.?
— Не нравится слово «попал». Чтобы выйти на работу в «Газпром» и тем более в ГПБ, я прикладывал усилия. Другие варианты на момент ликвидации «Госинкора» тоже рассматривались. В детстве хотелось, естественно, стать или, по линии отца, разведчиком, или, по линии матери, экономистом, особенно глядя на то, что она всю нашу семью тащила в те тяжелые 90-е гг. на свою зарплату. К 16 годам победило второе, тем более было видно, что происходило в спецслужбах. За три года до моего поступления на факультет МЭО МГИМО на него также поступил мой старший брат, и у меня уже сомнений к тому моменту не осталось. К тому же было понятно, что это престижный вуз, отличные связи, хорошие перспективы по трудоустройству в приличные компании.
— На какой срок у вас контракт?
— Если честно, даже не помню: то ли на три, то ли на пять лет. Я не думаю о сроках — буду работать в «Согазе» как хорошие швейцарские часы, до последнего дня, сколько акционеры и совет директоров сочтут нужным. Поле для деятельности здесь я вижу по крайней мере на несколько лет. >Ведомости
Ещё новости по теме:
07:00